Рискованный полет

Она что-то сонно пробормотала, и меня захлестнуло волнение с адреналином. Наклонившись, я расстегнул ширинку и высвободил член из жарких тисков.

Твердая длина лежала на моем животе и тянулась к теплу Софии. Словно почувствовав близость девственной киски, член дрогнул, готовый кончить.

Еще немного приподняв бедро Софии, я устроил ее вход прямо у головки. Полные половые губы раскрылись, и твердый маленький выступ уперся прямо в мой ствол. Когда я начал медленно покачивать ее за бедра, она снова что-то пробормотала и вздохнула. Моя потребность была слишком велика, и я решил натирать себя промежностью Софии до оргазма.

Она скользили по члену вверх-вниз, с каждым движением оставляя на мне скользкий след. При приближении входа из головки выделялось предсемя и капало на мой живот. Пускай София спала, но ее похотливое тело знало, в чем нуждалось. Она была зрелой, готовой к продолжению рода и буквально молила о члене. Я мог поспорить, что теперь, распробовав оргазм, София готова была раздвигать ноги по десять раз на дню. Я бы очень скоро наполнил ее, и она бы перестала смущаться по любому поводу.

Особенно после того как по пробуждению я бы наклонил ее у ближайшей горизонтальной поверхности.

Снова приподняв Софию и держа ее за бедра, я не удержался и немного побаловал себя. Я провел головкой прямо по входу, оставляя след семени. Добравшись до ануса, я втер предэякулят и в него, прежде чем вернулся к киске. Скользкое отверстие втянуло меня, и я не смог остановиться, хотя на самом деле не особо старался.

— Линкольн, — прошептала София, но я шикнул, вернув ее ко сну.

Ей нужно было отдохнуть. В Париже я планировал научить ее сосать член, и для этого ей нужно было бодрствовать.

Пока что я собирался заморить червячка и излить в нее немного спермы. Мне хотелось увидеть, как из Софии будет капать мое семя.

Держа ее за бедра, я двигал ею по головке и был вынужден закусить губу, чтобы не зарычать слишком громко. Хлюпанье киски напоминало причмокивание, и липкий след на моем члене доказывал, что София была готова ко мне. Я притворился, что вошел ее, даже если лишь на пару сантиметров. Ладно, возможно, я прибавил еще пару, но проклятая смазка текла по члену, и мне недоставало силы воли, чтобы сдержаться.

Когда София приняла еще два сантиметра, я задышал прерывисто, по лбу потек пот. Я насаживал ее практически до середины члена, и мне было больно от желания кончить, но я запретил себе. Мне хотелось растянуть момент. Хотелось сделать так, чтобы мою разрядку София почувствовала в самом своем горле.

Она погладила меня по шее и снова простонала мое имя. Я чувствовал, что даже во сне София насаживалась на меня, пытаясь взять больше. Глубже.

— Тсс, не весь сразу. Еще нет, — прошептал я ей на ухо.

Поцеловав горло Софии, я провел большим пальцем по ее клитору и наконец-то кончил в нее. Почувствовав ее оргазм, я излил густую сперму в жаждавшее влагалище. Оно жадно стискивало несколько сантиметров, которые я ему дал, и просило больше.

— Вот так, вот и все. Подожди, пока я не закончу.

София расслабилась, прильнув ко мне, пока внутри нее растекались остатки моего семени.

Оставив в ней член наполовину, я снова откинулся назад, чтобы она могла спать прямо на мне. Я не хотел покидать маленькую киску, чтобы ее вкус оставался на мне, когда София оближет меня дочиста. Я хотел показать, что мой член побывал в ней, и научить ее наслаждаться этим. Ей стоило привыкнуть к тому, что между нами не было запретов.

От моего поцелуя в шею София повернулась и посмотрела на меня из-под отяжелевших век.

— Мне нравится чувствовать тебя внутри, — сонно пробормотала она, положив голову мне на грудь.

— Хорошо. Потому что мой член будет единственным в твоей жизни.

Глава 5

София

Я медленно открыла глаза.

Прислушавшись к ощущениям в теле, я обрывочно вспомнила свой сон. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Окончательно открыв глаза и прояснив взор, я поняла, где находилась. В самолете. Нет, не сон. При мысли о случившемся я улыбнулась. Сбежав из дома двадцать четыре часа назад, я успела пережить лучшие моменты в жизни, почувствовав и узнав то, о существовании чего не подозревала.

Линкольн.

Озираясь по сторонам, я искала его. Лежала я на длинном диване. И все еще была в самолете, но не похоже, что мы летели. Интересно, куда ушел Линкольн? У меня на мгновение оборвалось сердце, но тогда я увидела его пиджак. Он накрывал мои ноги, как одеяло. Я схватила его и, притянув к своему лицу, обняла, вдыхая запах. Замерев, я услышала Линкольна. Тут же я испытала облегчение от того, что он не сбежал.

— Мне не стоило на тебя кричать, но давай расставим все точки над «и». Когда я в самолете с Софией, ты не заходишь к нам, пока я сам тебя не позову, — твердо и непреклонно сказал Линкольн.

— Конечно, сэр. Прошу прощения, — донесся до меня голос стюардессы.

Услышав приближавшиеся шаги, я закрыла глаза. Поступь стихла прямо передо мной. По моей щеке скользнул палец, и я не могла удержаться, чтобы не потянуться к нему, наслаждаясь теплым прикосновением. Что было в Линкольне особенного, из-за чего я так его жаждала?

— Ладно, горошинка, — услышала я его, прежде чем меня легко подхватили большие сильные руки. Пиджак соскользнул с моих колен на пол. Линкольн даже не замедлился, чтобы поднять его, просто оставив лежать на полу. — Давай отвезем тебя в отель.

Обняв его за шею, я уткнулась в нее лицом. Похоже, мне нравилось обниматься с Линкольном. Если вспомнить, я ни с кем не обнималась в своей жизни. Теперь я поняла, почему люди так любят этим заниматься.

На выходе из самолета меня обдало прохладой, и по покачиванию на каждом шаге я поняла, что Линкольн снес меня по трапу. Он прижал меня к себе еще крепче, согревая теплом своего тела.

— Багаж уже в машине, сэр, и ваш номер готов к заселению, — услышала я чей-то голос, но глаз не открывала.

Я не знала почему. Может, потому что немного стеснялась. Я боялась слов, которыми нам с Линкольном предстояло обменяться после моего пробуждения. Например, нам следовало обсудить будущее. Я не хотела ставить точку. Он обещал отвезти меня в Париж. Наверное, мы уже прибыли. Но что затем?

— Ты проголодалась, горошинка, или будешь и дальше притворяться спящей? — спросил Линкольн, и я уловила в его голосе веселье.

— Проголодалась, — отозвалась я, губами касаясь его шеи. Я не помнила, когда в последний раз ела, но куда сильнее хотела его и не желала отпускать. Крепче обняв Линкольна, я наконец-то открыла глаза и увидела самолет на взлетно-посадочной полосе. Мне не верилось, что я прилетела в Париж. Происходящее казалось нереальным.