Рисса

Медленно, шаг за шагом, обследовала она огромную эту пещеру, устроенную поверх дома. Здесь было не так темно, как в знакомых ей пещерах, свет проникал через щели. Было очень много пыли — Рисса несколько раз чихнула. Здесь, к счастью, никого не оказалось, и Рисса улеглась в углу, дальнем от входа, и сразу же задремала.

Весь день она отлеживалась после волнений и тревог. Проснулась, когда шум дня уже стихал, вечерело. Очень хотелось пить. Рисса прошла по чердаку, еще раз обследовала все углы, опять несколько раз чихнула от густой и горькой пыли. Еще больше захотелось пить. Она осторожно направилась к выходу, но вдруг застыла с поднятой передней лапой: к чердаку кто-то приближался. В два прыжка оказалась она в дальнем углу, залегла за какую-то балку, прижав голову, почти распластавшись на полу. Скрипнула чердачная дверь — и Рисса увидела их.

Это были дети, детеныши людей. Рисса их боялась меньше, чем больших людей, но тоже боялась. Их было двое. Они не прошли в глубь чердака. Стояли, возбужденно говорили. И вдруг один из них уставился в сторону Риссы.

— Ой! — сказал он шепотом.

— Ты что? — спросил испуганно другой.

— Там… глаза…

И они оба без оглядки бросились бежать вниз по лестнице, перепрыгивая через три-четыре ступеньки, и успокоились, когда оказались довольно далеко от дома. Вид у них был перепуганный, мальчики тяжело дышали и вопросительно смотрели друг на друга.

И тут из-за дома вышел их сосед, уже большой парень, девятиклассник. Ребята бросились к нему:

— Вовка, ты знаешь!..

— В Витькином подъезде…

— В моем…

— Глаза на чердаке!

— Как у кошки, только в сто раз больше!

Вовка с усмешкой смотрел на них:

— А больше вам ничего не почудилось? Может, ведьма? Или дракон с огненными зубами?

— Да честное слово, Вов! Сами видели. Может, зверь какой, а? Ты ведь в зверях разбираешься.

Это Вовке польстило. Да и интересно стало, что это они там увидели. Вовка зашел домой за фонариком, и ребята поднялись на чердак.

Рисса чувствовала, что люди вернутся. Она поняла: ее заметили. Очень хотелось скользнуть в эту чердачную дверь, бежать без оглядки отсюда. И пить очень хотелось. Но она не решалась пойти туда, куда только что ушли люди. Она встала, нервно прошлась по чердаку, впилась когтями в балку, растягивая длинное свое тело, с хрустом потянулась. Она не знала, как поступить.

Когда на чердачной лестнице вновь раздались шаги, она уже лежала в углу, дальнем, но другом, не там, где ее заметили.

Перед самой дверью малышами снова овладел страх, и Вовка подумал, что, может быть, ребята и не врут, что-то и вправду здесь есть. Он шагнул первым. Луч фонарика осветил неровный пол, какие-то балки в углах чердака. И пыль, толстый слой пыли. Ничего страшного здесь не было. Отсюда же, от двери, осветили угол, где ребята видели глаза, — там тоже ничего. И вдруг под случайным лучом фонарика, совсем рядом с дверью, почти у самых ног, Вовка увидел звериный след. На пыльном полу отчетливо отпечаталась огромная кошачья лапа. Он подумал, что ему почудилось, пригляделся, лучше осветил. След был четкий и очень большой. Сразу возникло неприятное чувство, что за тобой наблюдает кто-то сильный и коварный. По спине пробежал холодок.

— Быстро за дверь, — шепнул он ребятам. Они тотчас юркнули за дверь. Вовка тоже сделал шаг назад и из-за двери, готовый сразу же ее захлопнуть, стал тщательно осматривать, освещая лучом фонаря, весь чердак по частям. Кто же тут прячется?

Что за зверь? Первую мысль — что крупный хищник сбежал из зоопарка — Вовка сразу отбросил: зоопарка в городе не было. Но след-то был. Настоящий. Здоровенный! Рисса лежала в дальнем углу за балкой, и верхние части ее головы и туловища, серые, как чердачная пыль, почти сливались с общим фоном под светом фонарика. Но глаза сверкнули в его луче. И тогда Вовка различил голову и увидел длинные кисточки на ушах зверя. «Рысь!» — мелькнуло в мозгу. Но откуда она здесь? Когда ее осветили, она подняла голову и зашипела. Вовка быстро прикрыл за собой дверь. Сразу стало опять темно. Но она слышала: люди не уходили. Стояли и разговаривали.

Вовка закрыл дверь, закрутил ее проволокой, поданной ребятами.

— Ну, а теперь никому ни слова, пусть это будет наша тайна. А я сообщу кому надо.

— Так кто же там?

— Как кто? Рысь. Слышали про такого зверя?

— Слышали… Она большая?..

— Не очень. Но очень хищная.

В другое время ребята засмеялись бы такому ответу, но сейчас им было не до смеха. Через час они вернулись. Приоткрыв дверь, Вовка поставил котелок с водой и кастрюльку с молоком. На бумагу положили куски вареного мяса (дома вытащили из супа) и ушли, опять закрутив дверь проволокой.

Убедившись, что люди ушли, Рисса осторожно подошла к двери, прислушалась. Затем понюхала воду, молоко, пищу. Вылакала воду. Съела мясо. Вылакала молоко. Ее многому научила жизнь в собачьей будке! Если бы она не побывала в неволе, то, пожалуй, напала бы на человека, осветившего ее фонарем, но Рисса, немного привыкшая к близости людей, только зашипела на Вовку.

Насытившись, рысь улеглась в дальний угол, на всякий случай не туда, где ее обнаружили в последний раз. Опять спряталась за балку. Задремала, набираясь сил перед новым днем, перед новыми тревогами, которые, должно быть, принесут с собой люди. Но вскоре встала. Она чувствовала себя отдохнувшей.

Более половины ночи рысь бродила по чердаку. Ее угнетало замкнутое пространство. Неволя, в которой она снова оказалась, тяготила ее.

Рисса снова и снова подходила к двери, пробовала ее лапой. Толкала, ударяла. Пыталась поддеть и открыть внутрь. Все напрасно. Тот, кто закрутил ее проволокой снаружи, учел, что рысь сильный зверь. Она все же надеялась открыть дверь, снова подходила к ней, нюхала щель под дверью, пыталась просунуть туда лапу. Снова исследовала чердак в поисках другого выхода. Люк на крышу она нашла. Он оказался заколочен.

Когда дверь была открыта, Рисса не искала выхода, не изучала чердак с таким тщанием, она помнила, как вошла. Значит, там же можно было выйти.

Теперь она принюхивалась к каждой щелочке, к каждому уступу крыши и чердачного пола. И она обнаружила щель между досками в стене. Щель была едва заметной. Но рысь ее нашла по слабому сквозняку. Расширяя щель, Рисса упорно, без отдыха грызла край толстой доски, пока не пролезла лапа. Всю силу свою вложила она в единоборство с дощатой стеной: уперлась задними лапами в пол, навалилась грудью на просунутую в щель лапу, напряглась. И доска поползла в сторону… В образовавшийся проем свободно проходила голова.

Рисса остановилась, прислушалась. Затем быстро и бесшумно влезла в этот проем. Вторая половина чердака, где она оказалась, ничем не отличалась от первой. Здесь была такая же дверь на лестницу. Рисса бросилась к ней, но и эта дверь оказалась прочно закрытой. Рисса попробовала открыть — безуспешно. Рысь легла около двери, положив голову на лапы. Потом она перебралась в дальний угол и заснула уже здесь, в новом убежище.

По шумам из города и по более близким, с лестницы, она знала, когда начался день у людей. Потом слышала, как в том ее прежнем убежище открылась и закрылась скрипучая дверь. Уловила чутким своим ухом, как принесли еду и питье. Эти звуки напомнили ей, что она голодна. Когда в середине дня дом немного притих, — никто не ходил по лестницам, — Рисса влезла в проем, вылизала все, что ей принесли. По запаху она узнала, что приходили те же люди. Не спеша вернулась в свое новое убежище.

К вечеру снова пришли люди. Но это были совсем другие люди. Их было много, они громко разговаривали, светили фонарями. Рисса поняла, что ищут ее. Она лежала не шелохнувшись, дрожа от напряжения, от страха, что ее обнаружат.

Ее искали два милиционера с оружием наготове, на всякий случай, и уполномоченный домового комитета, пенсионер-активист, который и вызвал всех этих людей, настоял, чтобы они пошли на поиски дикого зверя, угрожающего, как он утверждал, безопасности жильцов целого дома. Милиционеры не верили в то, что на чердаке прячется крупный зверь, да и не уверены были — им ли надо за этим зверем приезжать, даже если он здесь. Но пенсионер все решил с их начальством, добился облавы. Один из мальчиков, видевших Риссу, проговорился во дворе, это и кончилось обыском чердака. Но судьба опять была за Риссу — ее не обнаружили.