Ритуал для призыва профессора

— И что? — выдохнула я ему на ушко и игриво прикусила мочку.

Ответом мне стала легкая серая, почти черная туманная дымка, окутавшая наши тела. Не успев испугаться, ощутила его прикосновение к своему естеству. Рвано выдохнув, сжала густые темные волосы.

— Хаул, — тихонько застонала, прося о большем.

Раздвинув мои ноги шире, мужчина резко толкнулся и заполнил меня собой.

Застонав, прикрыла глаза. Голова кружилась от переполнявших меня чувств: счастье, удовлетворение, наполненность. Я громко дышала и пыталась двигаться в такт со своим мужчиной: чувствовала его нежность и страсть, его глухие стоны и биение сердца.

Время словно замерло. Наши тела, оплетенные черным густым туманом, жили своей жизнью. Комкая в ладонях простыни, я даже не пыталась сдерживать себя. В очередной раз, ощутив его толчок, выгнула спину и громко застонала.

Мир разбился на сотни мерцающих осколков, а по телу прокатилась волна всепоглощающего жара, отнимая у меня последние силы. Расслабившись, затихла под любимым мужчиной.

Он же наращивал темп.

В какой-то момент Хаул замер и, простонав мое имя, с глухим рыком опустился на меня, укрывая своим телом. Я ощущала, как он изливается в меня, но даже мысли о том, что это неправильно, не возникло.

Засыпая, я почувствовала, как мужчина встал.

— Хаул, — тихо позвала я.

— Я приготовлю обед, милая, — прошептал он. — А ты спи, я вымотал тебя.

На меня опустилось теплое покрывало. Склонившись, Хаул нежно поцеловал меня в уголок глаза.

Сладко улыбнувшись, я провалилась в глубокий сон.

Я бежала, ощущая, как за мной гонится что-то ужасное и неведомое. Спрыгивая с одной дороги, парящей в пустом пространстве, на другую, я все не могла поверить в то, что происходит вокруг. Тысячи дорог, сотни тварей, запертых тут так же, как и я, и никакого шанса на спасение. Кто-то коснулся моей руки. Обернувшись, я увидела, как позади меня стоят две исхудавшие растрепанные женщины. В их взгляде было столько муки и боли. Они тянули ко мне руки, но только отдалялись.

Лента дороги пошла волной и меня сбросило вниз. Я все падала и падала, вглядываясь во тьму над собой.

"Они ждут" — шепнул неизвестный грубый мужской голос.

Вздрогнув, я распахнула глаза, и села на постели. Моя комната. Хаул стоит ко мне спиной и что-то шинкует на столе. Дрюня вернулся, сидит рядом с ним на стуле и что-то помешивает в деревянной миске.

"Это был сон"

От этой мысли мне стало легче. Просто кошмар. Потянувшись, я надела на себя тунику мужа и встала.

"Это был просто глупый сон" — еще раз успокоила я себя

Глава 19

— Проснулась, — Хаул улыбнулся и выдвинул для меня резной табурет из-под стола. — Садись, я думал, ты поспишь подольше и не успел ничего приготовить.

Я вылезла из-под одеяла и направилась к своему мужчине. Обняв его со спины, поцеловала между лопатками. Он замер, буквально встал как вкопанный.

— Что-то не так? — насторожилась я.

— Наоборот, — хриплым голосом ответил он, — я и надеяться не мог, что все выйдет так хорошо.

Разжав мои руки, он развернулся и обнял. Поставив подбородок на его грудь, я подняла на него взгляд. В его глазах плескалось столько восторга и нежности, что не удержавшись, тихо выдохнула

— Я люблю тебя, но если когда-нибудь увижу рядом с тобой другую…

Закончить фразу мне не дал громкий раскатистый смех. Подхватив под колени, мой храмовник поднял меня и закружил по комнате.

— Хаул, — взвизгнула я. — Поставь на пол!

Но никто меня не слушал, этот негодник продолжал держать меня на весу.

— Я никогда даже не посмотрю в сторону другой. Мне нужна только ты. Это мне нужно опасаться, что ты устанешь от компании темного, и пойдешь искать утешения у того, чей характер проще и легче.

Я невольно покосилась на стол, где по тарелкам были разложены овощи и мясо. Хм. Любит, на руках носит, обеды готовит. Готов ради меня на ратные подвиги. Снова глянула на своего жнеца. А еще перспективный, небедный, наделен властью.

— Знаешь, родной, — я пригладил его густые локоны, и хитро прищурилась, — пока я только в выигрыше. А если ты накормишь меня чем-нибудь вкусненьким, так и вовсе испытаю ни с чем несравнимое счастье.

— Ну, покормить это я запросто, — меня, наконец-то, опустили на пол.

Усевшись за стол, я взяла кусочек нарезанной моркови и отправила в рот. Вспомнился сон.

Две несчастные голодные женщины. Их лица встали у меня перед глазами.

— Хаул, помнишь, я рассказывала тебе, что мне снится межмирье. Сегодня я опять видела его, а еще женщин, что пытаются там выжить. Как ты думаешь, может, это вещие сны?

Храмовник замер на мгновение с картошкой в руках и снова принялся ее шинковать.

— Еще ни разу портал при прорыве не отдавал живых. Тела, да, бывало, выпадали. Некоторые были насколько в жутком состоянии, что у нас решили вообще не распространять информацию об этом.

— А что ними было? Мне-то можно рассказать? — я внутренне подобралась, страшно даже было услышать ответ.

Хаул вздохнул и отложил нож в сторону.

— Грязные, тощие, многие покрытые ранами разной степени свежести. Кое-кого удавалось оживить. Безумцы: кто-то начинал кричать о демонах, дорогах, богах. В общем, Ирина, я не знаю, почему тебе продолжает это сниться, но попасть в межмирье — это получить от Тагрунса купон на смерть.

Сглотнув, я придвинула к себе дощечку и принялась ему помогать с нарезкой. Это был наш первый семейный обед, который мы готовили вместе. Не хотелось его омрачать тяжелыми мыслями.

Через полчаса мы уплетали за обе щеки вкуснейшее жаркое. Мой жнец оказался отменным поваром, ну, а после меня снова понесли баиньки.

* * *

Следующие несколько дней выдались суматошными. Обещанная комиссия в срок не приехала. Вместо нее у административного здания приземлился шикарный серебряный дракон, на груди которого висел, ни больше, ни меньше, а почтовый ящик, из которого вынули присланную нам корреспонденцию.

После отлета чешуйчатого почтальона состоялся внеочередной педсовет, но в этот раз Хаул внимательно слушал ректора и постоянно переводил взгляд с одного преподавателя на другого. Храмовники искали засланного диверсанта, который мешал нам жить с завидной регулярностью.

Чем?

Ну, хотя бы тем, что за четыре дня до этого у меня пропал из шкафчика на кафедре новый сборник лекций и учебная программа. И вот теперь злая на весь мир, я должна была переписывать все в третий раз.

Сидя на последнем ряду в аудитории, мы выслушивали все новые требования комиссии, которые зачитывал декан Фигр. Количество требуемой документации поприбавилось. ХоШио постоянно бросала на меня косые взгляды. Экзаменационный материал я ей так и не отдала. И не потому что у меня его не было, а потому что на кафедре я теперь и промокашки не оставлю. А то или сгорит, или пропадет таинственно и безвозвратно.