Ритуал

Хорошо бы она действительно пришла сегодня! Уже несколько раз, когда ему удавалось ускользнуть из хижины, Флоранс, несмотря на уговоренный сигнал, не появлялась в часовне, откуда они вместе пробирались через двор в швейную мастерскую. То и дело она рассказывала ему при следующей встрече, что аббатиса по ночам бродит среди монастырских построек — словно чует опасность, какая грозит ее воспитаннице, если она сойдется с человеком, вынужденно скрывающим темную тайну.

В свете прибывающей луны уже поблескивали впереди заснеженные крыши монастырских построек. Опершись на шест, Пьер вдохнул воздух, который был таким ледяным, что стало больно легким. Он согласился бы на любые тяготы. Даже снежный буран не удержал бы его от встречи с любимой.

«Сегодня это случится. Наконец мы соединимся! А когда я стану отцом, то во всем сознаюсь достопочтенной аббатисе Григории и попрошу руки Флоранс. Я больше не могу без нее».

Между молодыми людьми все давно было решено. Они поклялись друг другу в вечной верности, и не важно, что скажут на это отец и аббатиса. Счастье Пьера омрачала лишь бестия. Только ее смерть и ее кровь снимут лежащее на нем проклятие. Поскольку он уже давно не оборачивался волком, то надеялся, что ему хотя бы отчасти удалось подавить превращение в луп-гару собственной несгибаемой волей. Он никогда себе не простит, если причинит вред Флоранс.

Пьер уже хотел с силой оттолкнуться, когда услышал слева от себя громкий, необычный вой. Одинокий волк обращался клуне, и ответ ему донесся со стороны монастыря.

«В этих местах почти уже нет волков, — подумал Пьер и застыл, похолодев. — Неужели бестия?» Он тут же метнулся в укрытие за деревом, чтобы не быть заметным на светлой снежной равнине. Ветер дул в его сторону, а значит, не принесет его запах к зверю.

Он увидел, как через луг перед монастырем летит какая-то тень. Тень то бежала на четырех лапах, то выпрямлялась и двигалась как человек. Не оставалось сомнений в том, что он видел перед собой!

«Боже милостивый на небесах, неужели мне будет даровано самому снять с себя проклятие?»

Сдернув с плеча мушкет, Пьер отточенными движениями зарядил его, сорвал с сапог громоздкие снегоступы и тихонько пошел, увязая в скрипящей белизне, туда, где, по его предположениям, находилась бестия. Не успел он достигнуть того места, как услышал возбужденное ворчание и лай — а после радостный визг, на который ответил протяжный вой.

Медленно-медленно Пьер продвигался вперед, чувствуя, как в него заползает страх, ведь внезапно ему стало ясно, что дело придется иметь не с одной, а с двумя луп-гару.

«Не может же это быть Антуан? Или все-таки он? И если один из них Антуан, как я его узнаю?»

Как и у отцовского мушкета, у его было два ствола, заряда в которых хватило бы против одной бестии, но не против двух. Ему не оставалось ничего иного, как извлечь из стволов пули, досыпать черного пороха и зарядить в каждый по четыре. После он перекрестился и вознес короткую молитву к небесам. «Прошу, пусть мушкет выдержит залп, всемогущий и всеблагой Боже. Сделай меня орудием Твоим против зла». Опустившись в снег, он пополз через подлесок, сквозь защищающие сучья и ветки которого видел, что творится на поляне.

Бестии бросались друг на друга, возились, играя и фыркая, между деревьев, для вида угрожали друг другу, прыгали вперед и назад, пока одна из них — по всей видимости, самец — не одержала верх и не прижала проигравшую к земле. Схватив ее таз, самец задрал его вверх. Самка от радости заворчала и подняла хвост, чтобы он мог войти в нее, хрипло тявкнула, когда он это сделал и начал ритмично двигаться.

Пьер с гадливостью смотрел, как спариваются бестии. Осторожно выдвинув из укрытия мушкет, он прицелился в голову самки, которая стояла на месте, предавшись радости совокупления. В мерзком акте было лишь то преимущество, что Пьер точно знал, которая из бестий его брат.

Захваченные похотью, в которой Пьер не распознал ничего от благородных чувств, какие связывали его с Флоранс, когда они ласкали друг друга, твари не заметили охотника. Когда он взвел курки мушкета и те со щелчком встали на место, время скрытности прошло. Шум предупредил самца, и безобразная голова с пронзительными красными глазами повернулась прямо на укрытие Пьера. Зверь тут же отстранился и отпрыгнул назад.

«Помоги мне, Господи!»

Пьер выстрелил в самку, которая еще не поняла, какая ей грозит опасность и какую цену она заплатит за краткое мгновение похоти.

Отдача от четырехкратного заряда едва не выбила из Пьера дух, мушкет с такой силой дернуло назад, что ему показалось, будто он услышал негромкий хруст и ощутил жаркую боль в лопатке. И раздался пронзительный визг твари. По-видимому, хотя бы одна из пуль попала в цель.

«Мне нужно укрытие». Пьер задом пополз из кустов, встал и перебежал к ближайшему дереву, чтобы в его ветвях скрыться от мести второго луп-гару.

Но не успел он достичь бука, как бестия заступила ему дорогу.

Словно из ничего она возникла прямо перед ним, встала на задние лапы и ростом сделалась выше его. Челюсти раскрылись, зубы оскалились, чернела глотка, красные угольки глаз блестели как адские рубины, уши прижались к широкой голове. Пьер распознал рыжеватый мех и характерные полосы. Он поднял мушкет.

— Антуан! — крикнул он, стараясь не выдать бесконечного страха перед тварью. — Ты меня понимаешь, Антуан?

Пьер внезапно осознал, что чувствовали его собственные жертвы перед тем, как он нападал на них, перед тем как на их плоти сжимались его безжалостные челюсти.

— Ты меня узнаешь? Это я! Твой брат Пьер!

Мышцы бестии напряглись, она приготовилась к прыжку, когда раздался жалобный вой раненой самки, звавшей на помощь.

Это означало лишь, что Пьер еще не выполнил свою задачу. Лишь когда зачинщица проклятия будет лежать в снегу и когда из ее крови они сварят противоядие, закончится кошмар и для братьев, и для всей их округи.

Бестия рявкнула на него, пригнулась и побежала, двигаясь боком и оглядываясь на добычу. Крик раненной самки был сильнее жажды уничтожить врага.

Пьер молнией бросился к дереву, лез все выше и выше, пока не нашел сук, с которого было видно то место, где лежало подстреленное существо. Его залп не попал в голову, а продырявил грудную клетку. Черная в лунном свете кровь потоками сбегала в снег, но раны уже начали затягиваться. Пьер не воспользовался серебром, а потому меткого попадания не хватило, чтобы уничтожить бестию. Разве только ослабить и вынудить остаться на земле, пока нечестивая сила ее не исцелит. Это его последний шанс!

Он зарядил ствол, из которого стрелял, и снова прицелился в самку. «Я столько буду стрелять в мерзкий череп, пока последний его кусок не оторвется от шеи». Тщательно прицелившись, молодой человек выстрелил из одного ствола — и попал бестии за ухом! Земля за черепом увлажнилась, в разные стороны полетели и зашипели на снегу обрывки шкуры, все тело самки содрогнулось, голова вздернулась назад.

«Попал!» Пьер быстро начал перезаряжать. Второй ствол с четырьмя зарядами он решил сохранить, от него ведь не было бы толку, поскольку с такого расстояния четыре пули все равно не попали бы в цель. «Господи милосердный, не оставь меня! Еще два выстрела, и с ней будет покончено!»