Ритуальные грехи
Шрифт:
Отбросив в сторону пустую канистру, он вернулся к фургону, напевая себе под нос старый церковный гимн, которому научила его мать. «Опираясь на руку Всевышнего».
Двигатель завелся с первого раза. Он был хорошо отлажен — когда Люк отсутствовал, Колтрейн присматривал за фургоном. Продолжая напевать, Люк врубил передачу и резко нажал на газ.
Круша ветхие стены, он въехал в дом через пустой проем окна и остановился возле дымохода. Посидев так минуту-другую, Люк собрался с силами и вылез из фургона. Настало время навсегда распрощаться с прошлым.
— Все мы духом едины, и божественной радостью
— Опираясь, опираясь, опираясь на руку Всевышнего, — его голос прорезал сгущавшуюся тьму. Люк зажег сигарету, глубоко затянулся и уставился в темное нутро дома. А потом размахнулся и бросил туда горящую спичку.
Он надеялся, что сразу разгорится пожар. Огонек еле теплился, затем лениво побежал вдоль струйки разлитого горючего. Люк прошагал полмили, когда старый дом взорвался.
Люк уже перешел к третьему куплету, слова гимна широкой рекой лились у него из груди. Мошкара замучила его до смерти, солнце висело низко над горизонтом. И все же он покидал Коффинз Гроув с легким сердцем. Он никогда не вернется назад.
Может быть, теперь он обретет покой. Дом Джексона сгорел, а сам Джексон, наверняка, давным-давно жарился в аду, куда его послал любящий пасынок.
— Нас хранит святая десница от напастей житейского моря, — громко пропел он, и комариное жужжание отозвалось нестройным хором.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава восемнадцатая
Санта Долорес, Нью Мексико
— Явился — не запылился, — хмуро приветствовал его Кальвин. — Поспел в самую пору.
Люк прислонился к двери и провел рукой по волосам, глядя на коротышку. Он привык к тому, что Кальвин кудахчет над ним, словно беспокойная курица-наседка, но давно смирился с таким положением вещей.
— Кто-нибудь мной интересовался? — спросил он, проходя в жилое помещение своей «аскетической» кельи. В полусумраке он миновал стену с мерцающими экранами мониторов, подошел к черному холодильнику и вынул оттуда бутылку холодного пива.
— А ты как думал? — продолжал кипятиться Кальвин. — Я только тем и занимаюсь, что отражаю атаки извне. Несколько Старейшин желают обсудить с тобой финансовую политику Братства. С тобой хочет поговорить Кэтрин. Бобби Рэй жалуется всем подряд, как он по тебе соскучился. Что касается всех остальных, то они не прочь с тобой переспать. — Он с подозрением покосился на Люка. — Надеюсь, ты уже справился с этой небольшой проблемкой? И кого ты осчастливил на этот раз? Я ее знаю?
— Ты что, ревнуешь? — лениво поинтересовался Люк.
— Вовсе нет. Ты не в моем вкусе, — огрызнулся Кальвин. — Какого черта ты не снял с себя эти черные тряпки? А если бы кто-нибудь тебя увидел?
— Тогда бы я вляпался по уши, — беспечно заявил Люк, отхлебнул из бутылки половину содержимого и уставился пустым взглядом
на экраны видеонаблюдения.— Может, ты не прочь послать все к чертовой бабушке, но прошу помнить, что последние семь лет я пахал здесь, как проклятый. И мне не хочется пускать все по ветру только потому, что тебе вдруг стало скучно. Кстати говоря, от тебя разит сигаретами.
— Я собирался принять душ.
— С кем ты спал?
— А тебе какое дело?
— Надеюсь, что это не какая-нибудь дура-официантка, которая вскоре появится на пороге и будет уверять, что она беременна, и мне придется от нее отделаться. Все это становится чертовски опасным.
Люк хмуро смотрел на Кальвина. Он страшно устал, настроение было отвратительным, к тому же он был возбужден. Прошла неделя с тех пор, как он покинул Коффинз Гроув. И всю эту неделю он думал только о том, не поехать ли следом за Рэйчел. Конечно, он этого не сделал, но ему так и не удалось выбросить ее из головы. Поведение Кальвина начинало действовать ему на нервы.
— Интересно, от кого ты избавлялся в прошлом? — обманчиво спокойным тоном спросил Люк.
Кальвин неуверенно пожал плечами.
— Люк, ты перестал сдерживать свои эмоции. Ты забываешь, что все вокруг уверены, что ты будущий спаситель человечества. Кроме зловредной дочки Стеллы… — он запнулся, и его смуглое лицо внезапно побледнело. — О, нет, — простонал он.
— Что — нет? Ты ни от кого не избавлялся в прошлом?
Но Кальвина трудно было сбить с толку.
— Ты не спал с Рэйчел Коннери. Скажи, что ты не мог совершить такую глупость. Ведь это же смерти подобно!
Люк развалился в кресле, вытянув перед собой ноги в черных пыльных джинсах.
— Хорошо, я тебе не скажу, — согласился он, продолжая пить пиво.
Кальвину хватило минуты, чтобы взять себя в руки. Подойдя к Люку, он уселся у его ног и уставился на него озабоченным взглядом.
— Но почему, Люк?
Тот лишь покачал головой.
— Черт, да не знаю я. Могу назвать сто причин, и ни одна из них не будет верной. Может, все дело в том, что мне страшно хотелось трахнуться, а она как раз оказалась в том же самом месте…
— Где?
— В Коффинз Гроув.
— Черт! Ты что, с ума сошел? Что она там делала?
— А ты как думаешь? Искала новые лазейки, чтобы прижать меня к ногтю.
— Похоже, ты дал ей в руки отличное оружие.
Люк устроился поудобней в кресле и закрыл глаза.
— Как будто она нуждается в моей помощи. К тому же, ты потерял веру в мои способности. Может, я так ее ублажил, что она влюбилась в меня по уши.
— Возможно, если бы она была похожа на других женщин. Зная ее характер, уверен, она только и мечтает, чтобы тебя прикончить.
Губы Люка скривились в недоброй, холодной усмешке.
— Возможно, — согласился он.
— Где же она теперь? Небось, делится впечатлениями с журналистами?
Люк покачал головой.
— Сомневаюсь. Думаю, рано или поздно она заявится сюда.
— Старейшинам это не понравится. Временами мне кажется, что они влюблены в тебя точно так же, как и все остальные обитатели Санта Долорес.
— Кроме тебя, Кальвин.
— Кроме меня, — повторил коротышка ничего не выражающим тоном. — С ней нужно разобраться. И ты это знаешь, верно?