Ривер

Папа. Слово растопило его изнутри. О, он знал, она не правильно пересказала историю. Арес и Тан назвали бы его Ривером. Но Лимос говорила так, и брать слова назад не собиралась.

И это круче способностей Радианта.

– Я никогда не хотел вас покидать, - произнёс он. Он указал на Харвестер.
– У Харвестер для вас кое-что есть.

Лимос любила подарки, и за печалью в глазах вспыхнула искорка.

– И что же это?

Харвестер протянула руку.

Иди ко мне.

Тысячи лет недоверия тяжело осели в пространстве между ними, и Лимос нерешительно замерла. Ривер её за это не винил, и когда она метнула на него вопросительный взгляд, он кивнул, надеясь, что это станет первым шагом к свежему началу.

Лимос осторожно вложила руку в ладонь Харвестер. Ривер взял Лимос за другую руку и призвал силу.

Беспокойство отпечаталось на лице Эрика, когда он встал позади Лимос и в защитном жесте положил руки ей на плечи.

– Что происходит?

– Тсс.
– Харвестер извлекла мутный мрамор и очень аккуратно прижала его к животу Лимос.
– Закрой глаза.

Комнату наполнило низкочастотное жужжание, и энергия Ривера горячим потоком потекла в Лимос, где соединилась с огромной силой Харвестер.

Жизнь, которую Харвестер принесла в маленьком мраморе, устроилась в утробе Лимос и под рукой Харвестер живот Всадницы начал округляться.

Харвестер улыбнулась, её искренняя радость возвращению ребёнка Лимос и Эрика окружила всех ангельской аурой. Именно такой её запомнил Ривер, и его сердце снова затрепетало.

Словно зная, что он за ней наблюдает, Харвестер кинула на Ривера взгляд, такой, как он помнил у Веррин.

Нет, порочный блеск в глазах Харвестер не обещал ничего ангельского, и Риверу стало жарко. Он дождаться не мог, когда они останутся наедине.

Дождаться не мог, когда они начнут навёрстывать пять тысяч лет разлуки.

Лимос изумлённо ахнула, когда Харвестер убрала руку и отошла.

– Хочешь знать мальчик это или девочка?

Ничего не понимающий Эрик уставился на Лимос, которая опустила взгляд на свой живот.

– Что только что произошло?

– Ваш ребёнок не умер, когда Лорелия наказала Лимос, - объяснила Харвестер.
– Она украла его для части плана уничтожения Люцифера. Только Наблюдатель мог его заменить, и только с силой очень сильного ангела. Так что... ребёнок снова у тебя... ой!

Харвестер замолчала, когда Лимос стиснула её в крепких объятиях.

– Спасибо, спасибо... о, боже, спасибо!
– Лимос кинулась к Риверу, сжимая в объятиях и перекрывая доступ кислороду.

Последним она набросилась на Эрика, который не устоял под таким напором и они рухнули на диван, сплетясь конечностями, смеясь и целуясь.

– Думаю, нам пора, - пробормотала Харвестер.

– Чёрт, нет!
– Лимос вскочила, но Эрика не отпустила.
– Мы позовём моих братьев, всех наших друзей и устроим огромную грёбаную вечеринку.

– Возможно, - согласился Ривер, повернувшись к Харвестер и беря её за руку, - мы могли бы также устроить свадебную церемонию.

Харвестер резко вдохнула.

– Я... эм...

Ох, проклятье. Риверу могло быть дофига лет, но он бы всё равно не научился обращаться с женщинами, так ведь?

– Подожди, - выпалил Ривер.
– Ничего не говори. Просто послушай.
– Он втянул воздух и продолжил.
– Я помню себя. И тебя. Я помню нас.
– Закрыв глаза, он мысленно вернулся в то место, где они с Веррин впервые поцеловались.
– Я хотел тебя, но не был для тебя готов. Я был молод, импульсивен. Полон злости и слишком разбалован силой.

Метатрон правильно поступил, запечатав его силу.

Ривер был безответственным и нестабильным и, в конце концов, его захлестнуло собственное высокомерие.

Он открыл глаза и заметил, что Лимос и Эрик пытаются по-тихому уйти.

– Нет, - сказал он, - останьтесь. Вы тоже должны это услышать.

Эрик выглядел так, будто хотел к чёрту отсюда убраться, как будто присутствовал при чём-то интимном, что не должен был видеть и слышать, но Лимос его задержала.

– Я помню, как переспал с Лилит и каким глупым себя чувствовал, узнав, что она суккуб. Моя гордость не позволила всё так оставить.
– Он взял Харвестер за руку.
– Я на десятилетия забыл о тебе и нашей дружбе. Пока ты обыскивала земной шар в поисках моих детей, я был слишком эгоистичным, чтобы заметить, как ты занята.
– Сердце заколотилось, когда в голове появились образы прошлого.
– Небеса гудели об этих трёх мужчинах и женщине, способных собрать армии людей и уничтожить демонов. Это было самое большое событие с момента восстания Сатаны. Когда я узнал, что эти четверо - мои дети, и ты об этом знала...

– Знаю.
– Она вонзила ноготки в его ладони.
– Тебе не нужно ничего говорить.

– Нужно, - настаивал Ривер, - я должен и знаю это.
– Он выдохнул, готовясь продолжить, даже если это будет стоить ему женщины, которую он любит.
– Я тебя ненавидел. Ненавидел больше, чем ненавидел Лилит.

Но даже несмотря на то, что разум был поглощён яростью, ему не хотелось её убивать. Почему-то он по-прежнему её хотел, даже если также хотел причинить ей боль, которую она ему причинила.

– Поэтому сказал, что простил, и соблазнил тебя.
– Сокрушающая боль сдавила грудь, вес многовекового стыда.

Небесный солнечный свет проникал в открытое окно спальни Веррин, согревая спину Энриета, когда он тяжело дышал после оргазма, который пытался сдержать.

Веррин кричала и стонала, по крайней мере, от трёх оргазмов, что не входило в его план. И его оргазм в план не входил, и гнев с каждым вдохом жёг горло.

В то мгновение, как всё закончилось, Энриет скатился с неё и оставил Веррин в сбитых простынях на кровати. Он одевался под взглядом её сонных глаз. Когда она села и увидела кровь на простынях, то попыталась скрыть её и своё смущение.

– В чём дело?
– спросил он.
– Стыдно?

– Нет.
– Она завернулась в одеяло.
– Конечно же, нет.

Холод наполнил дыру, которую она проделала в его сердце своей ложью.

– А должно быть.

Она моргнула, изумрудные глаза из сонных стали недоуменными.

– Ч-что?

– Девственность не то, что так легко отдают.

– Думаешь, я с лёгкостью её отдала?
– Она повыше подтянула одеяло, как будто холод его тела распространялся на неё. Может, так было.
– Я хотела тебя десятилетия. Берегла себя для тебя.

– Не стоило этого делать.
– Он наклонился, наслаждаясь тем, как она быстро побледнела.
– Я тебя презираю.
– Зарычав, он сдёрнул с неё одеяло и оставил её ошарашенной и уязвимой, как и она тогда оставила его, признавшись, что знала о его детях.
– Ты забрала у меня сыновей и дочь, поэтому я тоже кое-что у тебя забрал.

Она открыла рот, но не могла произнести ни слова.

– Я... я... Энриет, я думала, что мы в этом разобрались. Думала, что ты всё понял. Я сделала это ради тебя.