Рижане и их окрестности

Сейчас они с Алдисом в одном положении. Из того, что им не вредит и еще какое-то время можно, молекулы самого нежирного самого немяса. К желудочному соку уже добавились слезы. Их выделяет сам желудок, усваивая больничный укроп вместо домашних котлет. К остальным органам тоже вопросы. 12-типерстная показывает фиги, используя все 12 перстов. Склочный аппендикс сидит на чемоданах, в любой момент готовый порвать с остальным организмом к чертовой матери. Поджелудочная просится наружу – глянуть в бессовестные глаза теловладельца. Печень ведет себя как НАТО (расширяется, если вы не поняли шутку), хоть и получила отпор в виде отказа от всех радостей жизни.

И это только про Алдиса. У Петериса все гораздо хуже. Единственное, что у него осталось здорового, это сердце. Парадоксально, ведь оно разбито вдребезги. Но этот орган, как понимаете, удалить не получится. С этим Петерису придется жить.

Он пробовал говорить с женой по телефону. Но лишенный резервуара для желчи, Петерис беззащитен и покорен, как ангел. Жена быстро вогнала его в похожую на лекарственную кому. Он даже минуты полторы потом ни с кем не разговаривал. «В отношениях нужно отдавать себя целиком, не размениваясь на органы», – желчно, насколько мог, сказал он, вернувшись в себя. Теперь оставшийся Петерис никому не нужен, хоть разорви он себя на валентинки всего.

Конец ознакомительного фрагмента.