Роберт Говард собрание сочинений в 8 томах - 2
Шрифт:
Дорогой мой мастодонт Элкинс!
Такое ужасное нервное напряжение оказалось мне не по силам! Я стал седым как лунь, покуда сидел в той комнате и медленно сходил с ума под огненным взглядом, каким меня неуклонно испепелял возлежащий в койке ужасный дьявол, и все время гадал, что он со мною сотворит, когда наконец перетрет свои путы. И тогда я решил, что мне пора уносить ноги. Глубоко сожалею, но мне пришлось забрать ваш фургон и упряжку в возмещение убытков, понесенных мною в результате позорного бегства этого жалкого Мешака. Зато я оставил в полном вашем распоряжении все запасы своего чудотворного эликсира!
С глубочайшим уважением, искренне ваш проф. Гораций Дж. Латимер, эсквайр
— Скотина, скотина и еще раз скотина, — раздраженно бормотал я себе под нос, направляясь к дому Лема Кемпбелла.
До сих пор не знаю, сколько времени потребовалось Медведю Бакнеру, чтобы полностью выпутаться из довольно-таки крепких веревок. Но так или иначе, он поджидал меня прямо за дверью, с той самой чугунной сковородкой на изготовку. И ежели бы у нее не отвалилась ручка, когда он со всего размаху огрел меня по голове, то ему наверняка удалось бы нанести мне самые серьезные телесные повреждения.
И я до сих пор не могу понять, каким чудом мне удалось тогда одолеть своего двоюродного братца, поскольку он бился как самый настоящий берсерк и изо рта у него шла пена. Всякий раз, когда ему удавалось вырваться из моих рук, он с диким упорством маньяка бросался на кухню и хватал там очередную бутыль латимеровского слабительно-успокоительного эликсира от бешенства, затем с торжествующим ревом вдребезги разносил ее об мою несчастную многострадальную голову. К тому времени, как я все же сумел изловчиться и оглушить братца Медведя тем самым дубовым чурбаком, который был заместо ножек у кухонного стола, все было уже кончено. Негодяй ухитрился переколотить все до единой бутыли. Пол был залит зловонной жижей, и моя одежда пропиталась этой мерзопакостью в тех местах, где она еще не успела пропитаться кровью…
Наконец мне удалось навалиться на Медведя всей тяжестью, и я скрутил-таки его снова по рукам и ногам. Добравшись кое-как до койки, я плюхнулся на нее и принялся гадать, что же мне теперь, черт меня побери, делать дальше. Потому как все запасы чудотворного эликсира безвозвратно иссякли, а никакого другого способа излечить моего любимого брата я не знал, а подлый Прохвессор целиком и полностью удрал вместе с моим продуктовым фургоном, в результате чего я теперь не видел никаких способов к тому, чтобы вернуть братца Медведя в лоно истинной цивилизации. Откуда-то с запада донесся далекий гудок паровоза, и на меня снизошло вдохновение. Я вспомнил, что железнодорожная ветка проходит всего в нескольких милях к югу отсюда! Ну ладно! Я сделал для своего двоюродного брата все, что только было в моих силах, а потому оставался один-единственный выход: отправить его назад в Техас, дабы там любящие родичи смогли заботиться о нем до самого конца его безумной жизни.
Я выбежал наружу и свистнул Капитана Кидда. Тот радостно бросился ко мне из-за утла дома и успел игриво лягнуть меня прямо в брюхо, прежде чем мне удалось увернуться. Но я был совсем не расположен дурачиться, тем более что эта любимая шуточка Кэпа была с бородой и изрядно поднадоела. Потому я раздраженно уклонился от следующего удара копытом и как следует треснул Кэпа кулаком по
носу. Затем выволок из дома братца Медведя, швырнул его поперек седла, вскочил на Капитана Кидда и поспешил на юг.Наверно, это была та самая дорога, по которой удирал сперва Мешак, а следом за ним — Латимер. Она пересекала железнодорожную ветку всего в трех милях от дома Лема Кемпбелла. А гудок паровоза, который я услышал раньше, был сигналом к отправлению поезда из Пьяной Лошади. Поэтому я успел выбежать на рельсы еще до того, как поезд показался из-за поворота. Я неистово замахал руками, и паровоз затормозил. Бригада, обслуживавшая состав, поспрыгивала с подножек на насыпь — они пожелали узнать, какого такого дьявола я остановил поезд.
— Человек срочно нуждается в самом пристальном внимании лучших врачей! — внушительно заявил я. — Тяжкий случай временного умопомешательства. Необходимо срочно переправить парня в Техас, под надзор родных и близких!
— Вот черт! — хором ответили они. — Какая жалость! Но беда в том, что наш поезд на всем своем пути следования ни разу даже не приближается к границам Техаса!
— Ну что ж — малость подумав, сказал я, — в таком случае придется выгрузить страдальца в Финт-Сити. Там у него полно друзей, которые, несомненно, почтут за честь временно приглядеть за ним. А я тем временем пошлю его родне весточку из Пьяной Лошади и попрошу их поскорее забрать беднягу из Финт-Сити домой.
Добравшись до Пьяной Лошади, я привязал Капитана Кидда неподалеку от железнодорожной станции и уже совсем было зашел внутрь вокзала, как вдруг у самых дверей столкнулся с человеком. Ну а поскольку я родился под счастливой звездой, этим человеком просто не мог оказаться никто другой, кроме как старый хрыч Буйный Голландец, который немедля схватил меня за грудки и дико взвыл словно изголодавшийся лесной волк.
— Ага, это ты, сын сатаны! — вопил он, не давая мне вставить ни слова. — Где же обещанная тобой жратва, чертов конокрад?!
— Как? — улучив момент, спросил я. — Разве Лем Кемпбелл не доставил ее в лагерь?
— Мне никогда не приходилось встречать человека с таким именем! — снова заорал Буйный Голландец. — Куда ты подевал мои пятьдесят баксов, сучий потрох?!
— Вот дьявол! — удрученно вздохнул я. — А ведь парень казался честным малым!
— Кто?! — продолжал бесноваться Буйный Голландец. — Какой такой парень? И где ты его откопал, подлый койот?
— Встретил у развилки на Гальего, — терпеливо принялся объяснять я. — Его зовут Лем Кемпбелл. У меня появилось срочное дело, и он согласился взять те пятьдесят баксов, чтобы потом переслать в лагерь купленную на них жратву. Да не волнуйся ты так, старина! — попытался я малость урезонить разбушевавшегося Голландца. — Отработаю я тебе твои пятьдесят зелененьких!
Тут старик вдруг побагровел, а евонные гляделки выпучились так, будто он собрался вот-вот помереть от удушья.
— А куда ты подевал мой продуктовый фургон, скотина?! — с трудом прохрипел он, давясь и кашляя.
— Его украл другой малый, — честно ответил я. — Мне он назвался Прохвессором Латимером. Но я отработаю тебе и фургон!
— Ничего ты мне не сможешь отработать! — брызгая слюной, заверещал Буйный Голландец и вытащил из-за пояса громадный револьвер. — Никогда! Потому как ты у меня больше не работаешь! Ты уволен, ясно?! А что касается фургона и наличных, так я твердо намерен вышибить из твоей шкуры моральную компенсацию, прямо здесь и сейчас!