Роберт Маккаммон. Рассказы

Известие моментально облетело весь пляж. Начали собираться люди. Они глазели на пожилого человека, который сидел на песке в одной пижаме.

Подъехала вторая машина, за ней ещё одна. Из последней выскочили чернокожая танцовщица и мальчишка со знаком вопроса на затылке и перевязанной рукой. Они протолкались сквозь толпу.

— Где он? — кричала Грейси. — Где Зеленый Сокол?

И остановилась, потому что уже увидела улыбающегося старика, стоящего в окружении двух полицейских.

— Привет, Грейси, — сказал он. — Все кончилось.

Она подошла к нему. Некоторое время молчала. Потом подняла руку и начала вынимать запутавшиеся в волосах водоросли.

— Слава Богу. Ты похож на мокрую курицу.

— Вы поймали этого паразита, правда? — произнес Вопрос, глядя, как полицейские уже ведут Мясника в наручниках к машине.

— Мы поймали, — поправил его Крэй. У края пляжа остановилась машина телевизионщиков. Рыжеволосая женщина с микрофоном и парень с видеокамерой и огромным кофром ринулись вперёд, рассекая толпу.

— Никаких вопросов! — крикнул полисмен, но женщина уже успела пробраться к Крэю. Яркие дампы осветили всю троицу.

— Что произошло? Правда ли, что сегодня ночью был пойман убийца по кличке Мясник?

— Никаких вопросов! — повторил полицейский.

Грейси сверкнула в камеру белозубой улыбкой.

— Как вас зовут? — Женщина сунула микрофон Крэю прямо в лицо.

— Эй, леди! — воскликнул Вопрос. — Вы что, не узнаете Зеленого Сокола?

Корреспондентка была настолько ошарашена, что полицейскому удалось оттеснить её раньше, чем она успела что-либо сообразить.

— Сейчас поедем в полицию и во всем разберемся, — проговорил сотрудник полиции, придерживая за локоть Крэя. — Давайте, все трое! В машину.

Они двинулись с пляжа. Толпа следовала за ними, корреспондентка пыталась пробиться снова. Грейси и Вопрос сели в машину, но Крэй помедлил. Он набрал полную грудь предрассветного воздуха, сохранившего ночную свежесть. Воздух был сладким, как вкус победы. Ночь призвала его, и Зеленый Сокол откликнулся. Что произойдет с ним, с Грейси, с Вопросом дальше — он не знал. Но одно он знал наверняка: они поступили правильно.

Только сев в машину, он заметил, что все ещё в своих зелёных ботинках. И подумал: может быть, ну, мало ли что, им ещё будет куда пойти.

Полицейская машина тронулась, за ней — пикап с телевизионщиками.

Толпа на пляже некоторое время не расходилась. Кто это был? — спросил кто-то. Зеленый Сокол? Он что, играл кого-то? Да, давно. Кажется, я видел его в повторах. Теперь он живёт в Беверли-Хиллз, купил особняк, заработал десять миллионов баксов, но время от времени играет Зеленого Сокола, так, для себя, на стороне.

Да-да, подтвердил кто-то. Я тоже об этом слышал.

А в пенной полосе прибоя океанская волна играла зеленой маской с капюшоном и никак не могла решить — взять их себе или оставить на берегу.

Маленький мальчик встал рядом. Сегодня они с отцом решили выйти порыбачить пораньше, до восхода солнца, пока самые крупные рыбы не ушли на глубину. Он оказался свидетелем того, как упала в воду машина, и вид этой маски заставил учащенно забиться его сердце.

Такую вещь стоит сохранить.

Мальчик натянул её на себя. Она была мокрой и тяжелой, но мир из неё виделся совсем иным.

Он побежал к отцу. Маленькие загорелые ноги утопали в песке, но в какой-то миг ему показалось, что он способен взлететь.

Перевод: С. Бавин

Ночь, когда я убил Короля [9]

Robert McCammon. "The Night I Killed the King", 1989.

Дело было в пятницу, в десять часов вечера. Шел противный, похожий на серебряные иголки дождь. Мирали и я сидели на парковке ресторанчика «Кентукки Фрайд Чикен» в Юстасе, штат Арканзас; окна машины были закрыты, стекла запотели.

9

Рассказ написан в соавторстве с Полом Шульцем.

— О господи! — сказала вдруг Мирали. — О господи, это же он! Глянь, как вышагивает!

Она выпрямилась, а я поднял с пола пушку.

Я и Элвис… Мы с ним были единственными в своём роде.

Меня постоянно принимали за него — ещё до того, как Мирали выкрасила мои волосы в чёрный цвет и вылепила из них «помпадур», а я стал рядиться в костюмы Элвиса. Конечно же, я имею ввиду настоящего Элвиса; из тех времен, когда он заслуживал внимания и ещё не утратил свой «тупелский рык»; до того, как сделался огромным, точно брюхо кита, и — да простит меня господь — превратился в пустышку. Я вешу где-то сто пятьдесят фунтов (это если промокну насквозь), так что мой Элвис — это Король ваших грез; таким он был, прежде чем снял те отстойные фильмы и сунул душу в кошелек.

Нынче мне не приходится ради денег горбатиться с утра до вечера, слышите? Деньги — это зеленая смазка, что движет миром, и в наше время нужно иметь их целую кипу, чтобы сводить концы с концами. Чем я только раньше не занимался: был водителем грузовика, механиком, полировщиком гробов в похоронном зале, продавцом подержанных автомобилей и барменом в кантри-вестерн баре. Нужно делать все возможное, чтобы выжить, я прав? А никто никогда не говорил, что Дуэйн Прессли из тех людей, которые упустят благоприятную возможность, ежели та подвернется. Вот почему я начал напяливать наряды Элвиса, наносить на себя грим и так далее; вот зачем мы с Мирали влезли в это дело с вызовом духа.

Тэмплин — тихий городок. Черт, да Арканзас — это тихий штат. Мирали (моя девушка вот уже шесть лет) работает в «Салоне красоты для утонченных леди» на центральной улице Тэмплина. Она может со всей прямотой заявить: за много лет народ Тэмплина истосковался по развлечениям. Последней актрисой, что заезжала в эти края, стала Джоуи Хизертон: её автобус заплутал по пути к отделению «Сухопутных войск национальной гвардии» в Юстасе, расположенном в сорока милях к югу от нас. В общем, Мирали знала о моей схожести с Элвисом. Когда ты выглядишь как Король и носишь фамилию Прессли, твоя судьба предрешена. Смекаете, к чему я клоню? Я немного пою, а найти кого-нибудь, кто могет лабать на гитаре, не составит большого труда. И вот Мирали собрала мне группу. Она — маленькая сообразительная леди. И амбициозная в придачу. Она тут же пошла и купила видеозаписи Элвиса, и я приступил к их изучению. Все это завертелось сразу после того, как меня уволили из тэмплинской «Пивнухи» за то, что я втихую продавал спиртное несовершеннолетним. Ну должен ведь человек как-то зарабатывать, правда? Черт, это же так по-американски! Короче, у меня появилась куча времени, чтобы, валяясь на кровати, изучать старину Элвиса на тех концертных записях. А ещё там были кассеты, на которых он просто рассказывал о своей жизни и всем прочем, так что я смог услышать его гнусавый, с идеальным мемфисским акцентом голос. Потом я начал репетировать с группой. Песни вам знакомы: «Охотничий пес», «Жгучая любовь», «В гетто», «Тюремная скала» — все те мелодии, что заставляют воспоминания светиться, точно угли барбекю летним вечерком. Двигался я лучше, чем пел. Но с другой стороны, вам, возможно, придется сказать то же самое и о самом Короле.

Мирали достала мне костюмы — сплошь чёрная кожа, высокие воротники и море стразов. Она заглянула в «Пивнуху» и уговорила мистера Риггстона разрешить нам выступить там в субботу, и это, черт возьми, было бы ложью, скажи я, что не обливался потом от волнения. Первые несколько номеров получились довольно паршивыми. Мои узкие штаны лопнули по шву, но я знай себе продолжал выступать, потому что какая-то женщина вопила: «Элвис!» — и это вроде как распаляло меня. Позже я узнал, что Мирали дала женщине пять баксов, чтобы та это выкрикивала. И все же справились мы весьма неплохо. Настолько неплохо, что мистер Риггстон пожелал увидеть нас и на следующих выходных, и даже подал объявление в «Джорнал» — тэмплинскую газетенку. Примерно через месяц в «Пивнухе» было уже не протолкнуться от народа. Как я и говорил, люди изголодались по развлечениям.