Робин Гуд

– А если не вернется король Ричард? – вдруг спросила Изабель, даже не стараясь скрыть дрожи в голосе. – И королем станет принц Джон, от которого всем только плохо. Вы ему тоже будете служить?

– Буду служить королю, пока он есть! – не раздумывая, ответил шериф. – Англии, пока она есть. Каков бы ни был король, он осуществляет саму идею власти, идею государства, данного народу Богом. Да, власть может быть в какой-то момент плохой, но она должна быть! И король может быть плохим, уже бывали такие. Но без короля нельзя! Поэтому я буду защищать власть и закон, пока они существуют.

Он, наконец, посмотрел в лицо Изабели и увидел в ее глазах такой нескрываемый восторг, что ему стало стыдно. Несет какую-то пьяную высокопарную чушь, а она восхищается.

– Вы – самый настоящий рыцарь! – прошептала девушка. – Вы и без баллад самый лучший. Ой, послушайте… а ванна? Вода-то остынет!

– Ты права, – он поднялся из-за стола. – Ступай-ка в свою комнату, чтобы я мог раздеться и влезть в эту бочку.

– А другие рыцари не стесняются своих слуг! – вновь краснея, заметила девушка.

– Ты не служанка. Только что я сказал мастеру Лойду, что ты – моя приемная дочь. Дочерям наготы не показывают. Ну, ступай, ступай!

Через некоторое время Веллендер, блаженствуя, окунулся до самого подбородка и закрыл глаза.

Однако просидеть в упоительно теплой воде ему удалось совсем недолго. В комнату неожиданно ввалился Мервин и с порога доложил:

– Сэр! Стражник просил передать: вас спрашивает какой-то человек.

– Ну и что? – Веллендер даже не скрывал возмущения. – Ради этого я должен вылезать из ванны? Такое срочное дело?

– Стражник говорит, что этот человек назвался вашим братом. Хотя это не мельник Роберт Кей, уж его-то у нас знают все.

Несколько мгновений шериф оценивал слова слуги, потом вдруг понял, что они означают, и не вылез, а просто вылетел из бочки, расплескав часть воды по каменным плитам пола.

– Одеться подай! Живо! Да быстрее же! И зови, зови его сюда!

Набросив котту прямо на голое тело, наспех вдев ноги в сапоги, сэр Эдвин бегом кинулся к лестнице, вдогонку за Мервином.

Глава 5 Надо успеть!

– Ты действительно хорошо все обдумал?! Хотя бы прикинь, чем это может обернуться!

Никогда еще Робин Гуд не слышал в голосе Малыша Джона такой тревоги, никогда не видел, чтобы круглое веснушчатое лицо добродушного великана выражало такое отчаяние. Только твердая привычка никогда и ни в чем не спорить со своим предводителем, только многолетняя слепая вера во всегдашнюю, не требующую подтверждения правоту Робина не давала Малышу помешать Гуду сделать то, что он, Малыш, считал полным безумием.

– Я прекрасно понимаю, на что иду, – спокойно проговорил Робин, для верности опуская руку на плечо своего друга, как делал, когда видел его сомнение или неуверенность. – Но у меня просто не осталось выбора. Никакого. Пойми! Я не знаю больше ни одного человека, способного что-то придумать, а главное, способного что-то сделать!

– Надеюсь, ты хорошо подумал! – с горечью воскликнул Джон. – Но, как бы там ни было, я иду с тобой.

– А вот этого делать нельзя, – теперь Робин говорил уже тоном приказа. – Тебя слишком многие знают и в лицо, да и по росту. Вдвоем мы можем просто-напросто не добраться до цели и потеряем драгоценное время. Нет, друг, ты останешься с Мэри и с братом Туком и будешь ждать меня. Или моих известий.

– Или известия о том, что тебя повесили! – вырвалось у Малыша Джона, и Гуд понял: великан едва владеет собой.

Они сидели втроем в той самой харчевне, где месяц назад доверчивый шпион разбойников брат Тук так легко попался на подсунутую ему «наживку». Ранним утром Робин и Мэри вернулись в город (ночью это было бессмысленно и небезопасно), и Малыш встретил их едва ли не у самых ворот, а брат Тук – на пороге харчевни.

– Мне не к кому больше обратиться! – твердо повторил Робин. – А время уходит. Вы же все не против короля? Вы тоже хотите, чтобы Ричард вернулся в Англию?

– Хотим, конечно! – без раздумий воскликнул Малыш. – При нем разбойничать было труднее, что верно, то верно, но и беззаконий кругом творилось в десять раз меньше. В конце концов, нам много не надо – не вырубят же они Шервудский лес?

– А за благое дело Господь воздаст совершающему его! – проговорил монах, долгое время молчавший (скорее всего, он сокрушенно обдумывал свой промах). – Раз решил идти, иди, Робин, а мы, все вместе, за тебя помолимся.

– Но хотя бы меня возьми с собой! – взмолилась Мэри.

– И тебя не возьму, – отрезал Гуд. – Да и к чему? Если что, разве ты меня защитишь? Нет, друзья, я сделаю так, как решил и, возможно, Бог действительно простит мне хотя бы мою глупость. Однако, сколько же еще ждать?

В это время на пороге харчевни показался мальчишка лет тринадцати и, уверенно шмыгнув мимо хозяина, уже готового расставить руки, чтобы его не пропустить, кинулся к столу, за которым сидели разбойники.

– Вернулся! – прошипел паренек почти в ухо Робину.

– Домой вернулся? – не поверил тот. – Так рано? Сейчас только полдень. Думал, ты найдешь его где-то в городе, а то и за стенами.

– Клянусь святым Юлианом, моим покровителем! – перекрестился мальчишка, – Я же сам видел. Его ждал какой-то толстый горожанин, но я не рассмотрел, кто это. Они вместе пошли в дом.

– Этот горожанин лишний! – не без досады заметил Гуд. – Но делать нечего. Я пошел.

От харчевни до замка шерифа было не более получаса ходьбы, а Робин так спешил, что дошел куда быстрее. Мост был опущен (в замке, находившемся в городских стенах, его поднимали лишь на ночь), и только двое стражников лениво прохаживались вдоль закрывавшей ворота решетки.

– Мне нужно видеть его светлость шерифа! – сказал Робин в ответ на недоуменный взгляд одного из стражников. – Я слышал, что он у себя.

– У себя-то у себя, – ответил воин, без настороженности, лишь внимательно оглядывая незнакомого мужчину, – но я не могу пропустить вас, пока не скажете, что у вас за дело.

– Поверь, дело важное, – Гуд старался говорить как можно спокойнее, ничем не выдавая своего нетерпения. – И это касается именно шерифа.

– И как ему доложить о вас? – спросил другой стражник.