Робкий босс
Шрифт:
– Не понимаю, зачем тебе это нужно, – ровно ответил Женя. – Наташа в любом случае поймёт, что с ногой всё в порядке.
– Пусть думает что хочет. Главное сделать это изящно и быстро.
Полина округлила глаза и пробормотала: «Гений», за что удостоилась внимательного взгляда Жени. Ничего не сказав, он крепче обнял её, почти впечатав в свой бок и всем своим видом давая понять, что эта женщина принадлежит только ему.
Восьмая глава
Дима снова не спал. Какую ночь подряд – сбился со счёта. Проваливался в короткий, тревожный сон на рассвете, чтобы через пару часов подняться и ехать на работу. Можно было списать это на скуку, однообразную работу и желание сделать что-то привычное. Вернуться к практике, а не тонуть в бумажной рутине и ругани с Минздравом.
Он так привык быть ей нужным, что продолжал ждать – сама подойдёт и попросит о помощи. Или о компании. Будет искать встречи, делиться одиночеством. И он снова станет нужным. Не питая иллюзий относительно её чувств к нему, Дима честно хотел быть другом. Продолжать быть другом. Но сам с каждым днём понимал всё сильнее: ему этого мало. Лёгкие намёки, изящный флирт, многозначительные взгляды и не менее многозначительное молчание – он закидывал крючки, зная, что они останутся, что будут колоть, незаметно, но постоянно. Будут заставлять думать о нём. Эгоистично, но в последнее время просто необходимо.
Уже тогда, неделю назад, сидя с ней под деревом, он отчётливо понял – не хочет её отдавать. И тот, кто так и не пришёл на свидание, явно не заслуживает женщину, подобную Наташе. Заслуживал ли её сам Дима – совершенно другой вопрос, на который был однозначный ответ – нет. Поэтому мог только наблюдать, смотреть, любоваться издалека. Восхищаться. Потребность, которая в последнее время проявлялась всё чётче: незаметно наблюдать за ней, находиться близко, но недостаточно, чтобы она почувствовала его присутствие. Насмехался сам над собой, над своими желаниями, но раз за разом приходил к её окнам, чтобы… Чтобы что? Увидеть её с другим и наконец отпустить? Именно это Дима твердил себе в оправдание. Ждал с маниакальной настойчивостью, чтобы в очередной раз убедиться – не заслужил. Но всё равно, стоя под моросящим дождём, продолжал смотреть, как гаснет свет в её окне.
Город накрыло дождём. Третьи сутки он не прекращался, от сырости не было спасения, а больница заполнилась чихающими и кашляющими людьми. Наташа вздохнула – только что выслушала жалобу от зава терапевтическим отделением о том, что надо срочно пополнить запас жаропонижающих и анальгетиков. Сходить к Диме под этим предлогом? Покосившись на окно, Наташа пожевала губу. Придётся идти в другой корпус, а выходить на улицу по такой погоде совершенно не хотелось. Но повод увидеться с Димой затмевал все возможные неудобства. После той прогулки они не виделись почти две недели. Может, появится повод невзначай пригласить на День города? Если кто-то будет его отмечать под дождём… Надо было пригласить ещё тогда – Наташа сто раз успела прокрутить их короткий разговор под дубом. Что могла бы сказать, как. У неё не было опыта в подобных разговорах. В остроумных недосказанностях, обещаниях, дающихся одним только взглядом. Но она была готова учиться. Ради того, чтобы точно узнать, стоит ли вообще пытаться. Решительно придвинув к себе лист, Наташа начала быстро писать, составляя служебную записку. А когда закончила, аккуратно сложила и отправила в сумку. А у терапевта за помощь потом что-нибудь для своего отделения выпросит… Надеть плащ, попросить у кого-нибудь зонтик, вытащить из шкафа резиновые сапоги – прокручивая в голове последовательность действий, она поднялась из-за стола, когда в дверь постучали.
– Наталья Сергеевна, Дмитрий Николаевич плохо себя…
– Что случилось?! – тут же перебила Наташа. Что может случиться с врачом, который сам прекрасно может себя вылечить? Но разум уже подкинул сотню причин, включая боль в суставах, сердечный приступ и воспалённый аппендикс.
– Мигрень, – ответил медбрат. – Всеволод Анатольевич послал за вами. Сказал, что только вам может доверить здоровье главврача.
– Ну конечно, – проворчала Наташа, моментально успокаиваясь. Ей было лестно это слышать, конечно, но мигрень – это уже слишком… И всё-таки лёгкое беспокойство зудело под кожей, пока они шли к административному корпусу, обходя глубокие лужи. Переработал? Совершенно себя не щадит! Вредный, ворчливый, совершенно невыносимый во всём, что касается собственного
здоровья – она обязательно выскажет всё, что об этом думает! Но яростное желание моментально выветрилось, стоило увидеть страдальческий взгляд. Дима лежал на диване, лицом к двери, и только приоткрыл веки, попытался пошевелить пальцами, привычно взмахнуть рукой, но тут же поморщился – лоб расчертили глубокие полосы. В полумраке кабинета его глаза ярко, лихорадочно блестели. Сева, сидевший за столом, облегчённо выдохнул:– Ну, наконец-то!
– Давно он так? – деловито спросила Наташа, снимая плащ и сапоги.
– Мне сказал полчаса назад, сколько на самом деле – не знаю.
Конечно, Сева прекрасно знал, и это его жутко злило. Почти три часа назад он начал претворять очередной план в действие – невзначай показал ролик в телефоне, от которого на удивлённых глазах Севы Дима погрузился в транс. Только что-то пошло не так, и вместо ноги заболела голова. Он видел, как расширились зрачки, как Дима дёрнулся, прикоснулся к виску двумя пальцами. Но время шло, ничего не происходило. Не считая редких вздохов. В конце концов, Дима сдался. Прикрыл глаза рукой, с силой сжал виски и глухо застонал.
– Что? – с лёгкой ноткой любопытства поинтересовался Сева.
– Голова, – просипел Дима через силу. На короткий, очень короткий миг Севе стало его жалко. А ещё некстати подумалось, что, если кто-то узнает, как он на несколько часов фактически оставил больницу без начальство, выведя из строя, дело может закончиться не так приятно, как хотелось бы.
– Ложитесь на диван. Я позову кого-нибудь.
– Само… пройдёт… – еле слышно проговорил Дима, прикрывая глаза – свет казался слишком ярким. Сделал шаг, его повело, и Сева тут же подставил плечо. Помог дойти до дивана, уложил, выключил лампу. Оставалось только ждать. Всё это время Дима лежал, не шевелясь, каждое движение приносило невыносимую боль. Кто-то вставил прямо в мозг раскалённый прут, потом перетянул им череп и теперь давил, сужая окружность. Ещё чуть-чуть, и голова просто взорвётся.
Укоризненно глядя на него, Наташа проглотила все обвинения в халатном отношении к себе, осторожно присела на край дивана и протянула руки к его вискам.
– Подожди, – тут же остановил Сева. – Тебе лучше сесть со спины, я думаю. Так будет меньше света, – пояснил в ответ на удивлённый взгляд. Впрочем, спорить она не стала. Осторожно вытащила подушку из-под головы Димы, устроилась на диване, откинувшись на подлокотник, и положила его голову себе на колени. Сева выдохнул – когда она смотрела прямо на него, остановить гипноз было значительно сложнее, Света обязательно заметила бы, как он включает телефон и ставит запись с тихой, едва слышной мелодией, которая должна вывести из транса.
Когда прохладные пальцы осторожно легли на виски, Дима едва не застонал от облечения. Волны боли стали значительно меньше, но всё ещё отдавались прибоем, пульсируя. Наташа осторожно поглаживала его лоб и хмурилась всё больше.
– Странно, – пробормотала она под нос.
– Что? – спросил Сева.
– Впервые слышу, что он страдает мигренями. – Она посмотрела через плечо. – Я бы посоветовала проверить сосуды. И вообще, – Наташа посмотрела на Диму, – зачем было вызывать именно меня?
– О тебе подумал в первую очередь, – улыбнулся Сева.
– Конечно. Я кости лечу, а не мозги. – Наташа отвернулась и снова провела кончиками пальцев по его лбу, отмечая, как постепенно уходит напряжение, а дыхание из сдавленного становится ровным. Не удержалась, задевая волосы кончиками пальцев. Спустилась ниже, к напряженной шее, слегка надавила, принимаясь массировать. Дима вздохнул, тихо, но она услышала. Надавила сильнее, расслабляя забитые мышцы. Удобнее, конечно, было положить его на живот и сделать полноценный массаж, и Наташа прекрасно знала, что может себе это позволить. Что это не вызовет никаких вопросов ни от Димы, ни от Севы, шелестевшего бумагами за спиной. Но сидеть так, держать его голову у себя на коленях, смотреть прямо в лицо – нет, она потерпит. Невыносимо хотелось коснуться его кожи. Прикусив губу, Наташа осторожно нырнула под ворот рубашки и едва не одёрнула руку – обожглась. Провела по позвонкам, расправила ладонь, проходясь круговыми движениями сверху-вниз и обратно. Почти коснулась лопатки, каменной, напряжённой. Нахмурилась. Нет, определённо его стоит затащить на медосмотр. Прописать курс физиотерапии, пусть только попробует отказаться.