Робот и бабочка

Жеребенок молчал. Он смотрел вдаль и словно видел перед собой быстроногого коня, уносящего с поля боя раненного всадника… Видел тройку с колокольцами, за которой гонится волчья стая, видел коней, пасущихся ночью на лугу, полном соловьиного щебета; видел состязания рысаков на льду озера и диких жеребцов, быстрее ветра несущихся по необъятным степям, видел лошадь, запряженную в тяжелый плуг, — видел все великое и славное прошлое своего лошадиного рода…

СЕРЕБРИСТАЯ ЛУННАЯ СОБАКА

Щенку — безымянному и бездомному — подбили из рогатки глаз. Сделал это тот же негодный мальчишка, который, помните, оторвал у кузнечика лапку и сунул его под стакан. Повизгивая от боли, щенок едва доплелся до своего убежища на высоком берегу речушки Вильняле. Залез в ящик из-под помидоров и принялся жалобно скулить.

Сидевшей на дереве взъерошенной вороне с большим клювом надоело слушать щенячьи жалобы, и она ворчливо прокаркала:

— Лучше бы, как порядочная собака, на луну повыл, глядишь, кто и отзовется.

— На луну? — удивился щенок. — А кто оттуда отзовется?

— Отзовется — узнаешь, — каркнула ворона и полетела прочь.

Щенок недоверчиво покачал головой и тут же забыл вороньи слова, потому что его еще мучила боль. Однако ночью, когда над обрывом выплыла большая круглая луна, песик вспомнил совет вороны. Вылез из ящика, взглянул на луну здоровым глазом и долго рассматривал ее сверкающую серебром поверхность. Потом несмело провыл: — А-у!

— Ау-у… — вернулся такой же тихий и несмелый ответ.

Щенок не поверил своим ушам. Неужели ворона сказала правду? Он запрокинул голову и завыл прямо на луну — на этот раз громко и протяжно:

— А-у-у-у-у! А-у-у-у-у-у!

И сразу же к нему вернулось так же протяжно и громко:

— А-а-у-у… А-а-у-у-у-у…

Удивленный и потрясенный, щенок жадно уставился здоровым глазом на сверкающий диск луны. Смотрел так долго и пристально, что в глазу у него зарябило и почудилось, что там, на луне, движется какая-то серебристая косматая фигурка.

«Неужели собака? — изумился щенок. — Но… но если она отвечает мне — значит, собака. Конечно, собака, — продолжал он рассматривать луну, — я даже вижу ее серебристые уши: наставила, прислушивается, ждет, чтобы я снова повыл!»

— А-у, а-у, а-у, — опять обратился к луне бездомный щенок и сразу услышал:

— А-у-у… а-у-у… а-у-у…

«Ответила! — он завилял хвостом от радости. — Подумать только: ответила! Ну что ты скажешь: живет себе на луне, и все! А почему бы и нет? Ведь если есть луна, на ней тоже должен кто-нибудь жить».

Щенок огляделся по сторонам — ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим великим открытием. Однако жил он один как перст, поэтому поделиться радостью было не с кем; и он опять поднял морду к своему новому другу на луне.

— Бра-а-тец! — тоскливо и протяжно позвал он.

— А-а-а… — пришел такой же тоскливый ответ.

— Единственный друг… — растроганно прошептал щенок и снова крикнул: — Ты всегда отвечай мне, хорошо?

— О-о-о-о… — ответила лунная собака и, как показалось щенку, даже кивнула головой.

Вскоре луна уплыла, спряталась за высоким обрывом. На ее месте зажглась звездочка, а на дерево снова прилетела та самая ворона и стала высматривать, нет ли на берегу чего-нибудь съедобного.

— Спасибо тебе, воронушка, — бросился благодарить ее одинокий песик.

— За что же это? — удивилась ворона, позабыв об их вчерашнем разговоре.

— За твою доброту, — объяснил щенок. — Ты посоветовала мне повыть на луну — и правду сказала, отозвались оттуда. Собака отозвалась — своими ушами слышал. Жалко, что я до сих пор ничего не знал о ней. Если бы не твоя доброта, так никогда и не узнал бы. А теперь у меня есть новый друг, друг на самой луне! Спасибо, спасибо тебе, воронушка, не знаю, чем и отблагодарить тебя.

Ворона, задыхаясь от смеха, сунула клюв под крыло, чтобы не расхохотаться во все горло. Кое-как совладав с собою, она с притворной серьезностью заговорила:

— Ха! Я давно знала, что на луне живет настоящая собака. Когда высоко летаешь, ее отчетливо видать. И я частенько замечала, что она с любопытством смотрит, как ты спишь, свернувшись клубком в ящике из-под помидоров, и ждет не дождется, когда же ты наконец позовешь ее. А прошлой ночью не только я, но и все наши вороны видели, как она прыгала от радости, что удалось ей с тобой побеседовать, носилась, как сумасшедшая, кувыркалась, такую пылищу на луне подняла, что даже меня обсыпало, — и ворона нарочно отряхнулась.

— Что ты говоришь! Еще раз спасибо тебе, воронушка, — взволнованно поблагодарил песик и нырнул обратно в свой ящик, чтобы в одиночестве обдумать необычайную новость.

А ворона снялась с ветки и заспешила к своим приятельницам.

— Знаете того безумного дурачка-щенка? — принялась она рассказывать. — Этот разиня считает, что нашел себе замечательного друга. Угадайте, где!

Ни одна из ворон, разумеется, не угадала.

— Да на луне! — объявила наша ворона и под хихиканье подружек рассказала, как хитро провела она глупого щенка, как принял он эхо собственного воя за голос лунной собаки. Вороны так развеселились, так раскаркались, что перебудили весь город.

А на следующую ночь, когда на небо вновь выплыла круглая сияющая луна, воронья стая слетелась к берегу и расселась на деревьях неподалеку от ящика из-под помидоров. Тихонечко переговариваясь, они с нетерпением стали ожидать начало веселого зрелища.

Песик, совершенно не предполагая, что за ним жадно следит сотня насмешливых глаз, выбрался из своего ящика и уселся напротив луны.

— Бра-а-те-ец! — позвал он.

— А-а-те… — отозвался далекий дрожащий голос.

— Друг мой, единственный мой друг… — прошептал щенок. — Серебристый мой…

Его глаз наполнился слезами, а когда в глазах слезы, не очень-то разглядишь то, что есть на самом деле. И щенку опять почудилось, что он видит, как виляет на луне хвостом собака. Вот она присела, как бы собираясь спрыгнуть с луны на землю.

— Нет-нет, не прыгай! — остерег друга щенок. — Еще ногу сломаешь, а быть на земле хромым, поверь, очень не сладко.

Вороны шикали друг на дружку, чтобы не расхохотаться.