«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

Теперь же тенью был сам Монк, и Трейси прекрасно об этом знал. Старый добрый гипноз… Но в глазах Монка горела такая ненависть, что репортеру сделалось не по себе.

Монк открыл огонь из пистолета. Пули, конечно же, были не настоящие, но Трейси весь сжался и не без удивления обнаружил, что сильно дрожит. Пусть это гипноз, но… Монк отбросил пистолет и вытащил длинный нож. Трейси всегда боялся этого ножа. Он заставил себя смотреть сквозь привидение, но Монк казался до жути реальным – если не на ощупь, то хотя бы на вид. Но… вдруг его и пощупать можно? Призрачные пули – это одно, но клинок… По некой причине клинок – это совсем другое. По лезвию прошла голубая рябь.

Трейси не хотелось, чтобы нож (пусть даже неосязаемый) распорол ему горло. Теперь ему стало страшно. Сердце выпрыгивало из груди. Он выхватил самозарядный пистолет и хрипло проговорил:

– Кончайте этот цирк, Гвинн. Быстро!

Он не видел фокусника, потому что в комнате было темно, а Монк подходил все ближе, посмеивался и зловеще поигрывал ножом. Трейси закусил губу, сделал шаг назад, спустил курок, мгновенно пожалел о столь скоропалительном решении и пожалел еще сильнее, когда Монк исчез, а Гвинн с простреленной головой обмяк на стуле, широко раскрыв невидящие глаза.

Несколько минут Трейси не шевелился, лишь тяжело дышал. Затем сунул пистолет в карман, шагнул вперед и взял со стола коричневую книгу. Тело трогать не стал. Вынул носовой платок и направился к выходу, по дороге протирая все дверные ручки. Наконец очутился в благословенной тьме ночной, нашарил в кармане бутылку виски и сделал большой глоток. Помогло.

– Не мог же я… – Трейси осекся и окинул пространство быстрым взглядом.

Никакого движения.

Если не считать кота. Тот вышел из тени, уставился на Трейси горящими зелеными глазами, вильнул хвостом и заявил:

– Теперь я буду мстить. Я очень зловредный фамильяр, и Болди мне нравился. Беги, Сэм Трейси. Не бойся проблем с полицией. Бойся проблем со мной – и моими друзьями. Теперь, когда книга у тебя, все усложнилось. Но я справлюсь. – И кот зевнул, демонстрируя репортеру розовый язычок.

Трейси подумал о постгипнотическом синдроме и нерешительно извлек из кармана пистолет, но кот испарился – словно по волшебству, присущему всем кошачьим. Репортер кивнул, спустился по ступеням, сел в машину, нервно схватился за ключ зажигания и завел мотор.

Маневрировать на узкой извилистой улочке было неудобно, но Трейси без особого труда справился с разворотом. Проезжая на второй передаче по каньону, он не сводил глаз с черной разделительной линии и много думал. Убийство. Причем первой степени. Но никаких улик.

Он пожевал нижнюю губу. Так издергался, что выстрелил в привидение… К несчастью, за этим привидением оказался Гвинн. Однако…

Однако сделанного не воротишь, и хуже нет, чем размышлять на подобные темы. Гораздо правильнее отодвинуть этот инцидент на задворки сознания. Черт возьми! Убийство? Ну и что? Не так давно убийство было в порядке вещей. Например, в Чикаго. Разве сейчас что-то изменилось?

Ну да, изменилось. Убийство – это серьезно. Трейси, сколько себя помнил, старался не марать рук. Со временем его организм задействовал естественные компенсаторные механизмы и стал воспринимать шантаж как нечто само собой разумеющееся. В нашем мире гонку выигрывает быстрейший. Медленная лошадка неполноценна, пока не вколешь ей допинг. Если у человека хватает ума воспользоваться подкожным стимулятором, его нельзя считать подонком. Разве что по самым строгим стандартам – но Трейси предпочитал о них не думать.

Если ты не дурак и способен прибрать к рукам легкие деньги, это к лучшему. Гораздо лучше, чем прозябать на репортерскую зарплату.

Но теперь Трейси был в шоке.

– Самозащита, – пробурчал он и закурил.

Вспомнил, что курить в этих пожароопасных краях запрещено, и потушил сигарету. Не хватало только, чтобы его тормознул полицейский.

Свет фар выхватил из темноты грубую, грозную, зловещую фигуру великанши. В панике Трейси выкрутил баранку. Ничего особенного, всего лишь дуб, но иллюзия была устрашающая: на краткий миг репортеру привиделась чудовищная физиономия старой карги с отвисшей челюстью и пронзительным взглядом пылающих зеленых глаз.

Образ промелькнул и исчез, оставив во рту у Трейси кислый привкус страха. Репортер свернул к обочине, остановился и уставился в пустоту. Так, стоп. Сейчас не время истерить.

Он хлебнул виски, передернулся, вытер губы ладонью. Та едва заметно дрожала. Трейси откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Через минуту он придет в норму. Дорога в каньоне извилистая, подъем крутой, и лучше не рисковать, пока не уймется дрожь в руках.

Он вспомнил о дневнике Гвинна. Тот лежал на соседнем сиденье: тонкая коричневая книжка размером чуть меньше октаво [23] . Трейси взял его и включил верхний свет.

23

Формат в ¹/₈ бумажного листа.

Как ни странно, теперь над овалом значилось «Сэмюел Трейси». Золотыми буквами.

Трейси долго смотрел на эту надпись. Обследовал поверхность овала, поводил по ней пальцем. Гладкая. Похоже, глянцевый пергамент. Наконец он раскрыл книгу на случайной странице. В верхнем правом углу печатное число 17, ниже – единственное предложение набранным вручную шрифтом:

Оборотень не может забраться на дуб.

Трейси перечитал эту фразу, но ее содержание не изменилось. Он нахмурился и перевернул страницу.

Он блефует.

Всего-то два слова – но целая загадка, и это еще мягко сказано. По всей очевидности, это не дневник Гвинна. Книга больше похожа на Джойсовы «Поминки по Финнегану».

Трейси полистал страницы. На двадцать пятой говорилось:

Проверь ветровое стекло.

На двадцать шестой:

Говори правду и никого не бойся.

Несколькими страницами позже Трейси обнаружил следующее:

Все отрицай.

В книге имелись и другие двусмысленные комментарии: «Не переживай насчет неурожая», «Целься в глаз», «Не открывай рта, пока не вернешься на Землю» и «Попробуй снова». Допустим, это сборник афоризмов, причем самых загадочных, но у Трейси сложилось ощущение, что он стоит на пороге тайны. Очень важной тайны, и ключ к ней не сумеет подобрать никто, кроме него.

Да ну, к черту. Гвинн был сумасбродом. Эта книжка ничего не значит. Или?..

Холодало. Трейси скривил губы, бросил книгу на пассажирское сиденье и завел мотор. Но каким образом на коричневой обложке оказалось его имя? Ведь раньше там было имя Гвинна… или нет? Трейси попробовал вспомнить, но уверенности не было. В любом случае сомнения успокоили его.