Роботы божьи

Домбровская кивнула. Смолин хотел возразить, но она строго посмотрела на него, подняв указательный палец.

– Лисицын замазан в этом деле по уши, - сказал Икрамов.
– Он участвовал в программировании робота. Он единственный, кто избежал взрыва на трибуне "Уральских роботов". Он скрывался от полиции, что уже говорит о многом, не так ли? И, наконец, самое главное: нам даже не придется лишать его гражданства!

– Почему это?
– спросила президент, вновь жестом приказывая Смолину молчать.

– Егор Лисицын рожден гражданином Индии. Позднее его чип был перепрошит в российское гражданство. Имеются подозрения, что перепрошивка осуществлена без надлежащих оснований. Иными словами, весьма вероятно, что он получил российское гражданство незаконно. Господин следователь, - Икрамов бросил язвительный взгляд на Смолина, - вероятно, забыл сообщить вам об этом малозначительном факте.

– Идеальный кандидат, - удовлетворенно заключил спикер, потирая руки, словно умывал их.

– Это правда, Алексей?
– спросила Домбровская.

– Факт перепрошивки имел место, - признал детектив, испепеляя Икрамова взглядом.
– Не думал, что необходимо докладывать вам каждую мелочь из его биографии. Что касается ее незаконности... эта информация нуждается в проверке.

– Да полно вам, какая проверка, - недовольно сказал спикер.
– Лучшего кандидата не найти!

– О чем вы говорите?! - воскликнул побледневший Смолин, вскакивая с кресла и оглядывая сидящих вокруг стола.
– Вина Лисицына не доказана. Наоборот, практически ясно, что он невиновен! Как можно без суда приговаривать его к смерти?! Как же закон?

– Слущайтэ, у нас нэт выбора, - сказал Габридзе.
– Кытай нэ оставил нам выхода...

– А если завтра "Кытай" велит казнить вашу мать? Тоже скажете, что у вас нет выхода?!
– пародируя выговор министра, заорал взбешенный детектив.

– Лысицын - нэ мой мат, - обиженно сказал Габридзе.

– Если остановить расследование, мы никогда не узнаем, кто взорвал и залил отравляющим газом трибуну "Уральских роботов"! Погибли сотни людей! Неужели постановочная казнь спишет массовое убийство в центре Москвы?

– Сэм бед - адын атвет, - сказал Габридзе назидательно.
– Хароший русский пасловица. Актуалный.

– Я тебе покажу "русский пасловица"!
– угрожающе прошипел Смолин, засучивая рукава.

Сидящий рядом директор Гулла схватил его за руку и рывком усадил обратно в кресло. Гулловец оказался неожиданно сильным, гораздо сильнее, чем можно было предположить, глядя на его заурядную фигуру.

– Алексей, хватит!
– крикнула Домбровская, заставив вздрогнуть сидевшего рядом андроида.
– Версия его виновности выглядит убедительной. Он ведь принимал участие в программировании этого робота, когда писал ему речь? Значит, мог заставить его ударить председателя. Все сходится.

– Да кто поверит, что он мог это сделать?!
– взволнованно воскликнул Смолин.
– Он всего лишь киберписатель, сочинитель текстов! Он даже не знает, как его программировать!

– Подготовку общественного мнения поручим господину Икрамову. Он убедит всех, как только что убедил нас. Да, Максим Юрьевич?

Икрамов улыбнулся. Домбровская простила его.

– У этого Лисицына есть родственники?
– спросил спикер.

– Кстати!
– сказала Домбровская.
– Максим Юрьевич, займитесь ими тоже. Потом доложите мне.

– Вы собираетесь бессудно убить невиновного гражданина России!
– в отчаянии простонал Смолин.

– Он не гражда...
– начал Икрамов.

– Гражданин, пока не доказано обратное! Ирина Владимировна, что вы делаете?! Как вы будете с этим жить?

– Не вам меня судить, Алексей, - сказала президент, смерив Смолина тяжелым взглядом.
– Чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер. Вы заботитесь об одном человеке. А я - о судьбе всех избирателей этой страны!

– И налогоплательщиков, - добавил Икрамов.

– Совершенно верно. Мы жертвуем одним, чтобы спасти всех. Я смотрела его досье. Никчемный тип, страна не обеднеет. Или вы хотите, чтобы из-за одного человека китайцы истребили все наше население?

Смолину стало дурно. Он упал в кресло и судорожным рывком расклеил тугой воротник пиджака. Детектив хотел яростно спорить, но не мог произнести ни слова. Его бледное как смерть лицо покрылось багровыми пятнами. Он задыхался, глотая ртом воздух.

– Люди вы или нет?
– прохрипел он, кое-как справившись с внезапно накатившим удушьем.

Никто не ответил. Довольные удачно решенным вопросом, чиновники перестали обращать на него внимание. Домбровская раздавала министрам поручения в связи с предстоящим щекотливым мероприятием. Они подобострастно слушали, иногда уточняя неясные моменты. Между делом она отстранила Смолина от расследования, лишив его соответствующих полномочий. В ту же секунду иконка высшего уровня доступа над головой детектива лопнула, как мыльный пузырь.

– Пусть заплатит за разбитый катер, - проворчал Веригин, сердито сопя.
– Нужно вычесть стоимость ремонта из его гонорара. Хотя я бы ему вообще не платил.

– Не будьте мелочным, - сказала Домбровская примирительно.
– Отремонтируем ваш катер за счет президентского фонда.

Молчавший все это время директор российского филиала Гулла наклонился к Смолину и, холодно сверкнув глазами, сказал утешительным тоном:

– Его не наказывают, а приносят в жертву богам, как в древние времена. "Чтобы наши нивы не побило градом, чтоб они и дальше колосились..." - процитировал он кого-то.
– Не вините себя. Вы сделали, что могли.

Смолина душили слезы. Егор Лисицын ему никто, но примирится с такой чудовищной несправедливостью было невозможно. Он лихорадочно думал, как спасти его. Организовать побег? Нет, это фантазии. Как назло, Аня, шокированная разыгравшейся сценой, растерянно молчала. А ведь она могла бы придумать что-то, она всегда находит выход!

Его внимание - а также внимание всех присутствующих - неожиданно привлек спикер парламента. Сановник вдруг вскочил с места и завизжал, хватая себя за поясницу, словно кто-то кусал его под пиджаком. Он вертелся ужом и кричал, не обращая внимания на изумленно вытаращившихся коллег и президента. Струйки крови алыми змейками сбежали из его носа, пачкая костюм. Двери распахнулись, в зал с топотом ворвалась гурьба сотрудников кремлевской охраны. Они подбежали к столу и в замешательстве остановились, не понимая, что делать. Кто-то крикнул: "Врача!"