Роботы божьи

Егор понимающе кивнул. Они сидели в молчании, в словах не было нужды. Егор испытывал к Любе теплое, почти родственное чувство. Он отлично знал, что она пережила: все ее сомнения, колебания и неуверенность перед заказом андроида; он сам через это прошел. Они были как два заговорщика, объединенные общей, недоступной чужим тайной.

Вспомнив вдруг, как Наташа проникла ради него в закрытый полицейский форум, Егор спросил:

– У них теперь бывают друзья, вы знали?

– Лишь бы не подруги. Господи, избавь меня от их подруг, а с их друзьями я сама разберусь, - пошутила Люба своим настоящим низким голосом и недобро рассмеялась.

* * *

В тот день Егор задержался у Любы допоздна. Вместе с Алехандро она сообщала ему все новые поразительные факты о запретном учении. Люба была уверена, что соционика объясняет едва ли не половину проблем, над которыми столетиями бьются политики и социологи. Она рассказала, что после того, как научились определять социотип по ДНК, ученые раскопали известные могилы и выяснили типы крупных правителей прошлого. Это позволило яснее понять причины многих исторических событий, зачастую предопределенных межличностными отношениями деятелей тех эпох. По ее словам, выяснилось много любопытного.

– Вот, например, знаете, почему Россия всегда в беде?

– Кривые каналы и люди с низким коэффициентом умственного развития?
– предположил Егор со смешком.

– Я серьезно.

– На этот счет есть много теорий...

– Вот именно, много! А причина одна: в России исторически власть в руках второй квадры.

– Так просто?

– Так просто! Лишь однажды удалось отодвинуть их от руля. При Кавайном, когда русские националисты из третьей квадры одержали кратковременную победу. Увы, империя взяла реванш и все вернулось на круги своя.

Егор задумался. Потом он спросил:

– А что не так со второй квадрой? Они как-то по особенному ненавидят Россию?

– Ну, почему же. Действительно, некоторые правители из второй квадры не слишком ее любили. Ленин и Сталин, например. Но в целом, думаю, они ее любят. По-своему, правда. Их любовные объятия черсчур удушающи. Страна представляется им большой казармой, или гарнизоном, окруженным врагами. Вспомните Васильева. Разгон парламента, отмена выборов глав губерний, беспредельные права у полиции, попытка стать пожизненным президентом, противостояние Америке и Китаю. Понимаете, о чем я?

– Да, кажется... А Домбровская? Она тоже из второй квадры?

– Из третьей. Редкий случай в нашей истории. Мне ужасно интересно, что у нее получится.

Услышав любин приговор прошлому страны, Егор тяжело задумался.

Когда он уходил, Люба после некоторого колебания доверила ему еще одну, самую важную, тайну: корпорация Гулл, не афишируя, по-прежнему определяет социтипы людей при их рождении. Все, что для этого нужно - результат анализа слюны, взятого в роддоме. Медицинские учреждения по закону обязаны предоставлять Гуллу эту информацию.

И, самое главное - социотип указан в идентификационных номерах мозговых чипов в незашифрованном виде! Под него выделены несколько знаков из двухсотпятидесятишестизначного числа. Сведения о соционической принадлежности каждого человека и гулловского андроида практически открыты и требуют для прочтения лишь примитивного полицейского сканера и знания принципов записи номера-идентификатора! Существует нелегальная программа, позволяющую извлекать эти данные даже без сканера. Нужно лишь загрузить ее себе в чип, после чего социотипы всех людей становятся видны в виде иконок над их головами - разумеется, только в том случае, если у них есть чипы.

Таким образом, вопрос определения социотипа вообще не стоит. Вот почему современные энтузиасты соционики равнодушны к проблеме тестирования.

– Но как же узнать тип инвалида?
– спросил Егор.
– И как инвалид может узнать чей-то тип?

– Они никому не интересны. Ни государству, ни преследуемым государством адептам соционики, - сказала Люба с горькой усмешкой.
– Семантические тесты сохранились только в среде инвалидов. Мне пришлось в них разобраться, чтобы узнать, кем оказалась моя Ниночка.

Люба несколько раз предупредила Егора: если его поймают с этой программой, его репутации, общественному положению, карьере и, возможно, даже свободе, придет конец. Впрочем, если он останется жив, то сможет считать себя везунчиком.

– Мы не пользуемся программой все время. Когда нужно определить чей-то тип, я скачиваю ее с хакерских серверов, загружаю себе в чип, быстро проверяю человека и тут же стираю. Советую поступать так же. Когда наиграетесь, сразу удалите ее. Я дам вам ссылки на места, где ее можно снова скачать.

Егор горячо поблагодарил. Если в любином учении есть зерно истины - а, похоже, это так - программа будет крайне полезной. Он понимал, что быстро научиться тестированию ему не по силам. Это подтвердила и Люба. По ее словам, чтобы более или менее достоверно определять социотип, нужна длительная учеба и много практики. Эта способность дается не всем. Она больше схожа с тонким искусством, чем с механическим навыком, доступным для освоения каждому.

Они расстались тепло. Люба сказала, что он всегда желанный гость в ее доме, независимо от того, как сложатся его отношения с Ниной. Алехандро важно произнес: "Береги себя, братец кролик. И забегай, не забывай нас". Он пытался сказать это с серьезным видом, но у него не получилось.

На прощание Люба снабдила Егора парой нелегальных копий аудиокниг и настоящей бумажной книгой "Уроки соционики". Она сказала, что для знакомства с соционикой достаточно университетского курса "Псхихологии гулловских андроидов", но интерптипные отношения и некоторые специфические для людей моменты в нем не отражены. Книга выглядела очень старой. Ее было страшно открывать: казалось, одно неверное движение, и хрупкие страницы с едва различимым текстом рассыпятся в пыль. Годом издания значился две тысячи пятый.

Дома Егор первым делом установил себе в чип переписанную у Любы программу. Он ужасно боялся незаконного софта и вирусов, но выбора не было. Перед глазами промелькнули строки инициализации. Мир задрожал, по нему побежали цветные полосы, а все окружающие предметы раздвоились. Егор испугался было, что испортил чип, а заодно и зрение, но вдруг все прошло. Мир остался прежним. Никакой разницы с тем, что было до установки программы.

Обернувшись на сидящую на диване Наташу, необыкновенно тихую и, как ему показалось, чем-то подавленную, он увидел над ее головой иконку. Это были четыре латинские буквы изумрудного цвета: "ESTJ".