Rock-n-roll в крови

empty-line/>

Безумная дорога в никуда,

Бог встретит наши души на рассвете,

Осталось пять затяжек сигареты,

А дальше просто будет пустота.

А после будет новая заря,

Возьмут винтовки в руки наши дети.

И старый Мир взорвётся на рассвете,

А новый Мир родится без тебя.

И засмеются снова небеса,

И обагрятся кровью чьи-то руки,

Из пепелищ родятся наши внуки,

Чтоб снова жечь чужие города.

Так завершится смертью полный круг,

Пронзая сердце раскалённой спицей,

Душа взметнётся ввысь прозрачной птицей,

А над крестом всплакнёт твой старый друг.

У нас дожди

У нас тоже дожди и холодно,

По сердцу ударит – больно,

Лежит по ногами золото,

И хочется крикнуть: «Довольно!»

 И хочется верить в сказку,

 И жить, будто в наваждении,

 Носить весёлую маску,

 И не бояться сомнений.

 И не бояться осени,

 Думать о чём-то большем,

 Бегать по лужам босыми,

 Любовь собирать пригоршнями.

 Верить во что-то хочется,

 Быть молодым и гордым,

 Но каждый день одиночества,

 Приносит тоску с заботами.

 А душа рвётся просто в небо,

 А небо туманом болотится,

 Ведь серое – чёрное с белым,

 Но летать всё равно хочется.

Обелиски

Их имена не внесут в обелиски

Они же за правду шли воевать.

В канцелярии бога приготовлены списки

Кому завтра: жить, а кому умирать.

Пахнет озоном степь перед боем,

Отчётливо видно шапки вершин.

Вчера ещё пили и "жгли" в эшелоне.

Сегодня ты перед жизнью один.

И горько, и больно, и хочется плакать,

И злость в твою душу вползает змеёй.

Он был твоим другом, погиб на закате,

И тело его ты засыпал землёй.

Но бой продолжается, требует совесть,

Ты видишь, ребята примкнули штыки.

Хотелось романа, написана повесть,

И жизни минуты считают часы.

Опять в «штыковую», ёкнуло сердце,

Ощерился рот в грозном крике "ура".

Немного свободы, бескрайняя вечность,

И на обелиске лишь имена.

Война

Страшное месиво

из водки и песен,

Горечь взрывов,

на стёртых губах.

Смесь улыбок,

и злобных взглядов,

Ртов, раскрытых,

в крике «Ура!»

Чёрный ворон,

над выжженным полем,

Над мясорубкой войны,

здесь похоронено

самое лучшее:

Письма домой, из дома и сны.

Страшное месиво

зим, лет и вёсен,

Стёрлись из памятей

наших мечты,

А кто не дошёл,

тот место нашёл

В братской могиле

родной стороны.

Сапоги месили

и грязь, и глину,

И чернозём, и болотную тину.

Жрали траву

лагерей и тюрем,

Баланду солдат,

деревенскую тюрю.

Сны приходили,

и уходили

Всё об одном,

что кого-то убили.

Так зачем же вы

в сны пустили -

Вечные взрывы

кровь и могилы.

Шествуя дальше,

по грязному месиву

Смерть летела,

служа свою мессу,

И раздавались,

с твердыни небесной

Песни ушедших,

умерших песни.

Блокадный блюз

Стоял рояль

в центре блокадного города,

Цвела сирень,

но пахло почему-то порохом.

Раздавались взрывы

и давили на перепонки.

И птицы не пели,

если пели, то совсем не громко.