Роди мне ребенка

Одна из поваров подняла руку.

— У меня есть вопрос.

— Вперёд, миссис Мёрнэйн.

— Здесь только две духовки, а нас трое.

— Из—за внезапной перемены места, — произнесла Джилл, — время готовки не будет включаться в двадцать минут, которые даны вам на подготовку.

— Кто будет пользоваться духовкой первым? — донимала миссис Мёрнэйн.

Джилл пыталась игнорировать пульсацию, которая пробиралась к её черепу.

— Когда двадцать минут истекут, — сказала Джилл, — время не будет иметь значения. Но если вам от этого будет легче, вы можете первой поставить в духовку свой противень.

На одной из дам был высокий, белый, поварской европейский колпак, и она покачала головой, из—за чего колпак наклонился вправо.

— Простите, — сказала она, — я уже включила её.

Джилл нахмурилась.

— Что включила?

— Эту духовку.

— Тогда хорошо, миссис Мёрнэйн воспользуется той, которая на другой стороне.

Женщина с заплетёнными в косу седеющими волосами покачала головой точно так же, как женщина с колпаком.

— Нет. Простите. Она занята.

Деррек отдал Райана своей маме и встал рядом с Джилл. Он указал во двор в сторону бассейна.

— В гостевом домике есть ещё одна кухня. Я отнесу противень миссис Мёрнэйн туда, когда она будет готова.

Миссис Мёрнэйн выглядела неудовлетворённой.

— Кухня включает в себя ультрасовременную духовку, — добавил Деррек, — одну из этих высокоэффективных духовок "Бош", о которой мечтают все женщины города.

Джилл было интересно, придумал ли он это только что или был знатоком кухонного оборудования.

— Ладно, — ответила миссис Мёрнэйн, сжав губы. — Пожалуйста, сбегайте сейчас туда, — сказала она Дерреку, — и поставьте температуру триста пятьдесят градусов.

Женщина с седеющими волосами нахмурилась, прежде чем наклониться и поближе взглянуть на свою духовку.

— Это честно? — спросила она. — Моя духовка не "Бош".

—Ты её придушишь или я? — прошептал Деррек на ухо Джилл.

Джилл улыбнулась.

— Думаю, я уступлю эту честь тебе.

— Все три духовки, — сказал дамам Деррек, — ультрасовременные и со скоростной конвекцией. Предыдущий владелец был шефом пятизвёздочного ресторана.

— Я думала, ты обустраивал этот дом, — едва слышно сказала Джилл.

— Так и есть.

Очевидно, что он сочинял на ходу, но покачав головой, Джилл ничего не сказала. Единственное, что имело значение — это то, что женщины вдруг стали довольны оборудованием, с которым должны были работать. Все три женщины смотрели на Джилл и ждали дальнейших инструкций.

Джилл взглянула на часы.

— Хорошо, дамы. Давайте начнём готовить.

Звенели сковородки и разная посуда, пока три повара творили волшебство, а все вокруг них одновременно разговаривали. Краем глаза Джилл заметила, что её мама жестом подозвала её к себе, чтобы поговорить.

— Мам, — произнесла Джилл, направляясь к входу, где стояла её мама, — проходи на кухню и знакомься со всеми.

— Не сейчас. Твой отец ждёт в машине, а я зашла только чтобы сказать тебе, что мы не сможем остаться. Твоего отца вызвали обратно в офис, какой—то экстренный случай, который может решить только он.

Джилл не следовало удивляться, но глубоко внутри надеялась, что если она даст Райана в руки своей матери, то та мгновенно поймёт, что есть в жизни что—то большее, кроме модных показов и пятизвёздочных отелей.

— Посмотри на это, — сказал Деррек на другом конце комнаты. — У Райана губы твоей мамы.

Прежде чем Джилл смогла его остановить, Деррек пересёк комнату и передал Райана в руки её мамы. Практически мгновенно черты лица её матери смягчились, пока она смотрела на своего внука.

— И те же зелёные глаза, — сказала сестра Деррека.

Очень быстро все, кроме поваров, столпились вокруг её мамы и комментировали удивительные сходства между Райаном и мамой Джилл.

Снаружи раздался гудок, и её мама подняла на Джилл застланные слезами глаза.

— Всё в порядке, — сказала ей Джилл. — Я знаю, что вы бы не уехали так скоро, если бы не были должны.

Деррек забрал Райана из рук её матери, и Джилл проводила её на улицу, вниз по ступенькам и по подъездной дорожке, где её отец нетерпеливо ждал в арендованной машине.

Впервые за много лет её мама повернулась к ней с раскрытыми руками, и они на короткое время обнялись. Удивившись хрупкости своей мамы, Джилл обнаружила, что хочет сказать, как сильно любит её, а затем умолять её остаться на несколько дней или, по крайней мере, на несколько часов, и просто обнимать её и говорить с ней о детях и жизни, но никаких слов не произнесла.

— Возвращайся с нами обратно, — сказал ей отец, опустив стекло, прерывая первый реальный момент нежности между ней и её матерью за несколько лет, если не за всё время. — Томас нанял сыщика в этой области, и у него есть кое—какая информация на семью Бэйлор. Если ты серьёзно намерена защищать интересы своего сына, позвони Томасу.

— Деррек — хороший мужчина, — ответила Джилл. — Райан будет в порядке.

— Томас переживает за тебя.

Бледные и худые пальцы её мамы касались локтя Джилл, будто в понимании.

— Передай Томасу, что я в порядке, — ответила Джилл. — Более того, скажи ему, что я счастлива.

Её мама последний раз похлопала её по руке, прежде чем сесть в машину.

Джилл стояла на подъездной дорожке даже после того, как их машина исчезла за воротами и поехала вниз по дороге. Она пыталась вспомнить об объятиях матери, когда была ещё маленьким ребенком, когда они вдвоем проводили время вместе, но таких воспоминаний у неё не возникло. Мягкая рука легла ей на плечо, и когда она развернулась, её поприветствовала мама Деррека.

— Всё в порядке? — спросила миссис Бэйлор.

— Всё хорошо, — сказала Джилл. — Спасибо, что спросили.

— Мне жаль, что им пришлось так быстро возвращаться в Нью—Йорк. Я надеялась пригласить твоих родителей на настоящий праздник, чем то маленькое собрание, на котором ты побывала на прошлой неделе.

Джилл думала, что мама Деррека похожа на солнце, и если бы её можно было закрыть в бутылке и продать, она бы стоила миллионы.

— Как вы это сделали? — спросила Джилл.

— Что сделала?