Родина (сборник)

Из десятков тысяч семян одного и того же растения сотрудники станции отбирают все, что годно для разных областей Союза (обладающего, как известно даже из самых плохих учебников географии, исключительной пестротой климата и почвы).

Отобранные семена высеиваются руками в питомнике. Сажают 100 000 зерен. Когда растение созреет, снова начинается отбор. Выбирают лучшие – самые урожайные и зрелые. Каждый колос обмолачивают отдельно. Этим оканчивается первый год выращивания семян.

На второй год эти семена после жестокой браковки снова высеиваются в питомник. Вместо 100 000 зерен высеивают только 200–500.

Селекция – единственная отрасль в хозяйстве СССР, где столь чудовищный брак идет на пользу производству.

На третий год высаживают 20–50 зерен, а на четвертый 5-10 семейств – самых отборных.

Четырехлетнее зерно сравнивают по его урожайности с лучшими сортами имеющихся семян. Предположим, цель достигнута и зерно дает прекрасный урожай. Но ученым этого мало. Они не унимаются. Еще три года они испытывают новорожденное зерно, чтобы выяснить, как на него влияют разные климатические условия: засуха, избыток влаги, заморозки, лихорадочные скачки температуры.

Семь лет прошло, и зерно готово. Получен новый сорт – урожайный и выносливый. Он называется на языке селекционеров «элитным». Наступает новая эра – из питомников зерно выходит для испытаний на поля.

Его испытывают в разных частях Союза, чтобы найти самые подходящие для него районы распространения. Районы найдены. Тогда начинается размножение нового сорта, но далеко не сразу. Сначала два-три года им засеивают поля семеноводческих организаций.

Станция зорко следит за этим посевом и контролирует каждый его шаг. Потом семена идут на поля лучших колхозов и совхозов, и новый сорт можно считать окончательно созданным.

Здесь как будто должна быть поставлена точка. Но нет. Достаточно засорить новые семена, смешать их с доморощенными семенами, и вся работа идет насмарку. Поэтому контроль за посевами продолжается

Фабрика урожая

Под Загорском – бывшим Сергиевом – лежат богатые лаврские поля. Теперь они переданы академии, и на них производится выращивание новых сортов пшеницы, полученных путем индивидуального отбора и гибридизации.

Но не всегда путем отбора можно «создать» зерно, обладающее всеми необходимыми качествами. Один сорт урожаен, но легко вымерзает, другой не вымерзает, но мало урожаен. Тогда берут эти сорта и скрещивают. Этот способ и называется гибридизацией.

Получается первое потомство со звучным названием – гибриды. Из него отбирают лучшие экземпляры, испытывают несколько лет, и если хорошие качества нового зерна оказываются устойчивыми – оно идет в посев.

Селекционная станция пропустила в январе 6000 рабочих, едущих в колхозы. Их научили отличать плохие семена от хороших, чистые от засоренных, – и это уже много. 500 студентов, знакомых с селекцией, отправлены в колхозы.

Такова нагрузка этой фабрики урожая.

Разрушительные машины

С селекционной станции я попал в анатомический музей машин, – на машиноиспытательную станцию.

Машины, разъятые на части, показывали свои нервы, кости, мускулатуру. Недавно здесь тоже шло обучение 6000 рабочих-колхозников.

Станция испытывает машины всех систем и отбирает лучшие, оценивает бесчисленные проекты изобретателей и сама конструирует новые машины.

Больше всего она возится с тракторами. Фордзон, Интернационал, Клетрак, – три слова, склоняющиеся на станции миллионы раз. Здесь тракторы всех возрастов, всех систем и всех мощностей, – от 16 до 60 лошадиных сил. Здесь гусеничные тракторы, которые могут тащить две сноповязалки (для нас, людей не земледельческих, это ничего не говорит, крестьянин же снимет перед этой цифрой шапку, – для него это – Днепрострой!).

Станцию засыпают запросами со всех концов Союза. Она не только обучает студентов, – она – главный оценщик машин.

Машины испытываются на полях академии и в разных районах Союза, где пробуют, как та или иная машина берет разную почву. Для глины нужны машины одной конструкции, для чернозема – другой.

Около станции стоят комбайны – советский и американский, плуги с восемнадцатью лемехами, дисковые бороны, сортировки, – целый музей земледельческих машин.

Станция пропускает сто экскурсий в месяц. Сейчас она обучает колхозников, а осенью начнется слет красных директоров совхозов и заводов сельскохозяйственных машин: четыре месяца они будут изучать машины.

На этой станции я впервые узнал, что сельскохозяйственные машины таят в себе разрушительное начало. Если на селекционной станции брак служит на пользу производству, то здесь этому служит идея разрушения.

Плуг и борона разрушают почву, и чем лучше они это делают, тем считаются ценнее; косилка режет стебель, молотилка уничтожает колос, мельничные машины перетирают зерно в порошок.

Это разрушительное начало, заложенное в конструкцию сельскохозяйственных машин, резко отличает их от машин созидательных. Оно определяет принципы их построения. Инженеры сельскохозяйственных машин – инженеры-разрушители.

Станция не отстает ни на шаг от времени. Ожидание сырого лета вызвало на станции ряд интереснейших работ по сушке зерна.

Влажное зерно быстро портится. Станция работает над созданием особой машины для просушки зерна.

Коровий бунт

Рядом – селекционный рассадник птицы, свинарник и молочная ферма, – лаборатория животноводства.

На ферме идут опыты с кормлением скота. Закончилось кормление коров соей, – кормили их почти три месяца. Сейчас идет подсчет результатов. Путем рационального кормления (без племенного его улучшения) удой русского скота на ферме в 1929 году увеличился, сравнительно с 1926 годом, на 12 %. Корова дает 20 кило молока в сутки. Скот становится тяжелее.

Ферма непрерывно работает над улучшением породы скота.

Через ферму проходит множество крестьянок-доильниц. Их обучают уходу за скотом.

Этим летом на ферме введено электрическое доение. Этот способ дает большой удой и экономию, но требует особой опытности.

Некоторые коровы в силу прославленного своего консерватизма враждебны к электричеству. Они не допускают к себе рабочих с электрической доилкой. Коровье безразличье сменяется неистовством, – корова впадает в бунт. Но большинство коров относится к электрическому доению равнодушно.

Доение продолжается от пяти до восемнадцати минут. Одновременно доят пятерых коров. Передержка аппарата не вызывает ни раздражения, ни крови. Единственный недостаток тот, что аппарат не выдаивает все до конца, – после него надо корову поддаивать.

Электрическая дойка дает очень чистое молоко, какого никогда не получить при доении руками.

Я рассказал только о трех главных опытных станциях академии. Есть еще льняная станция, метеорологическая и другие, но о них я говорить не буду.