Родная страна

— Гм, — буркнул я. — Угу. Ого.

Лиам подтащил стул к моему столу, склонился ближе. От него пахло туалетной водой «Акс», самым противным запахом, какой известен человечеству.

— Маркус, — вполголоса проговорил он. — Помнишь, вчера ты рассказывал о корневых сертификатах и тому подобном? Сдается мне, ты знаешь больше, чем рассказываешь.

— Да неужели.

— Ну, ты же не кто-нибудь, а Маркус Яллоу. Если на свете есть такая штука, как даркнет, ты, небось, его вдоль и поперек знаешь, йоу. Серьезно, чел! — Казалось, он от меня чего-то ждет. Не умею разговаривать с людьми, которые в конце каждой фразы говорят «йоу». Они словно разыгрывают сценарий какой-то броманс-комедии, которую я не успел посмотреть. Но Лиам был так взволнован, что его даже слегка потряхивало. — Старик, ну просвети, возьми меня в дело.

Так вот оно что. Лиам отнюдь не дурак. Он бурлит энтузиазмом и немного желторот, однако слушал внимательно и знает, что десять плюс десять равняется ста (в двоичной системе). И сердце у него на месте. И Джолу тоже приводит своих друзей в наш даркнетовский клуб. Но не могу же я записывать в наши ряды всех восторженных щенят вроде Лиама. Особенно если на нашей базе, кажется, завелись стукачи.

— Лиам, я серьезно, честно, абсолютно никак не возьму в толк, о чем ты говоришь. Впервые слышу.

— Правда? Честное-пречестное?

— Провалиться мне на этом месте. У меня даже аккаунта на «Реддите» нет. И понятия не имею, чего еще они нарыли об администраторах, использовавших «ноут-лок».

— Да нет, ничего особенного. — В своем благоговении перед мощью коллективного разума интернета Лиам даже забыл о том, что секунду назад подозревал меня в руководстве некой бандой по организации утечек. — Видел бы ты, что бывает с теми, кого доксят аноны.

Я, конечно, слышал об «Анонимусе» — странной полумифической группе, отпочковавшейся от /b/, мессенджера на анонимном веб-форуме 4chan, где никто не разглашает своего имени, а главная цель всего проекта — непристойно шутить и издеваться. На той почве постоянно проклевываются диковатые подгруппы, творящие много разных дел — храбрых, глупых или жестоких (или все это сразу). Например, однажды они задумали сподвигнуть тысячи пользователей на обрушение PayPal за то, что эта платежная система отказалась обслуживать «Викиликс». Анонимусы втянули в свою орбиту несколько крутейших хакеров, но гораздо больше у них крутится ребят, которые ничего толком не понимают ни в компьютерах, ни в политике, зато любят дух товарищества, ощущение собственной силы или просто от души посмеяться (или все это сразу).

Но не могу сказать, что я часто заглядываю к ним. В свое время я уделил много сил партизанской кибервойне и решил завязать с этим, а в особенности не иметь ничего общего со всякими невообразимыми «движениями», которые не столько боролись за свободу, сколько грызлись между собой или просто забавлялись.

— Доксят… — задумчиво протянул я, пытаясь вспомнить, что это такое.

— Да, обрушивают на кого-нибудь свой праведный гнев. Тогда этого беднягу доксят, то есть откапывают как можно больше сведений о нем. Судебные постановления, сведения о собственности, свидетельства о браке, рождении и смерти, школьные дневники, домашний адрес, рабочий адрес, телефонные номера, упоминания в новостях… Да все что угодно. Мы и понятия не имеем, как много всякой всячины знают о нас всевозможные агентства и компании, какую прорву могут накопать поисковые машины. Это, конечно, безумие, все равно что ДВБ наизнанку. И вот они берут это все и вывешивают на всеобщее обозрение. То, что они надыбали о твоем долбанутом замдиректоре, это еще детский лепет. Когда за дело берется Анон, пиши пропало.

Теперь и я вспомнил, что такое доксинг. Деанонимизация. Мерзкая штука.

— Ты случайно не знаешь, кто еще может заниматься такими вещами?

— То есть? Если не считать копов, ФБР и тому подобного?

— Да, они, конечно, на это способны. — И на многое другое, подумалось мне. Мало ли что можно раздобыть при помощи той штуковины для полицейского перехвата. — А если, например, за дело возьмется руководитель какой-нибудь крупной корпорации? Или сотрудник частной военной компании?

— Ты хочешь сказать, там сидит кто-то вроде этих «Анонимусов», но занимается этим не ради хохмы, а за деньги? Вроде наемных хакеров? Старик, я в этом не сомневаюсь. Не обязательно быть ангелом или гением, чтобы понимать, как внедрить SQL-код или взломать слабый файл с паролями. Зуб даю, половина придурков из моей школы нынче ошивается в частных информационно-аналитических агентствах.

— Ага, — вздохнул я. Интересно, многие ли из тех придурков получают плату от Кэрри Джонстон. Наверняка кто-нибудь из них ошивается в даркнете и морочит нам головы.

* * *

Когда настал обеденный перерыв, я отпросился на пару часов, чувствуя себя отпетым лодырем — ведь сегодня всего-навсего мой третий рабочий день, — и договорился о встрече с Энджи и Джолу в Саут-Парке, месте, которое находилось примерно на равном удалении от школы Энджи и рабочих мест — моего и Джолу. Этот небольшой, слегка запущенный парк к югу от Маркета был отправной точкой для множества интернет-сервисов и технологических компаний, здесь постоянно тусовались компьютерные гики. Тут я всегда чувствовал себя в своей тарелке.

Первым явился Джолу, как обычно взрослый и солидный. На окрестных скамейках несколько человек, жующих свой ланч, узнали его и помахали.

— Как тебе это удается? — спросил я, когда он сел.

— Что? — улыбнулся он, словно мы с ним задумали какую-то невероятно веселую шутку.

— Ну, как тебе сказать… Почему у тебя такой классный вид? Я целыми днями ковыряюсь с этим даркнетовским массивом и при этом выгляжу так, словно одевался в темноте, не знаю, как подстричься, чтобы не смотреться лет на пятнадцать, а ты весь из себя такой стильный.

Он снова одарил меня той же беззаботной улыбкой:

— Не знаю, Маркус. Меня постоянно терзали всяческие тревоги. Хорошо ли я выгляжу, не влипну ли в какую-нибудь историю, скоро ли наступит конец света и все такое прочее. А потом я сказал себе: «Что бы ни случилось, я своим судорожным трепыханием ничего не исправлю». Поэтому велел себе прекратить. И так и сделал.

— То есть ты истинный мастер дзен?

— Попробуй и ты, братан. Вид у тебя, уж прости, немного задерганный.

— Сам знаешь мой девиз: если страшно, не молчи — топай, бегай и кричи.

— Да, слышал от тебя не раз. И хочу спросить: ну как, помогает?

Я закрыл глаза, потер ладони о джинсы.

— Не очень.

— А ты не пробовал просто притормозить на минуту-другую, успокоиться и поставить крышу на место, пока она не слетела?

Будь на месте Джолу кто угодно другой, я бы обиделся, но мы с ним дружим всю жизнь и он знает меня как облупленного. Мне вспомнилось чувство, испытанное в храме, когда я сидел в пыли под звуки гонгов и пение «Омммм». В тот раз на меня снизошли мир и спокойствие, я погрузился в них, словно в теплую ванну. С тех пор я много раз пытался вернуть то чувство, но никак не мог. Вспомнить его получалось, а вот испытать заново — никак. Чем сильней я старался, тем дальше оно ускользало.

Джолу легонько тряхнул меня за плечо:

— Спокойнее, старик. Не натягивай удила. У тебя вид, словно ты схватился со мной в кун-фу. Надо расслабиться, а не накручивать себя. А если не получается, значит, ты что-то делаешь не так.

Мне и вправду было паршиво. Как будто я провалил какую-то важную задачу. Пытаясь это скрыть, я спрятал лицо в ладонях и изобразил художника, терзаемого муками творчества.

— Маркус, не парься. Просто задумайся на досуге. Есть два вида событий. Одни происходят в реальном мире, и над ними мы имеем весьма ограниченную власть. Другие творятся у нас в голове, и мы можем полностью подчинить их себе, по крайней мере в теории. Я давно замечаю, что ты стараешься изменить внешний мир и тратишь на это уйму энергии, однако совсем не обращаешь внимания на то, каким образом этот внешний мир отзывается у тебя внутри. Я не отговариваю тебя от попыток изменить внешний мир, но постарайся уделять чуть больше внимания миру внутреннему. И посмотри, что произойдет.