Родной ребенок. Такие разные братья

Из ворот вышел господин очень маленького роста, одетый франтом и сияющий набриолиненными волосами. Вид у него был надменный и недовольный, так что Нирмала торопливо забормотала:

— Радж, господин Рамдас пришел за своей белой машиной. Ты ведь уже отремонтировал ее, да, сынок?

Только что светившееся радостью лицо Раджа приняло кислое выражение.

— Она готова, — сказал он, склонив голову, как бы в знак покорности своей судьбе, но вдруг весело добавил: — Да не совсем!

— Как это «не совсем»! — моментально закипел утомленный долгим ожиданием хозяин. — Она здесь целый месяц! Я, пожалуй, поищу другую мастерскую! — закончил он с угрозой в голосе.

Радж бросил на него насмешливый взгляд, от которого господин Рамдас рассвирепел еще больше.

Нирмала ничего не понимала в разговоре, кроме того, что ее сын вот-вот потеряет клиента. Но почему — ведь машина готова!

— Радж, мальчик, — сказала она, вытаращив на него глаза. — Ты ведь катался на ней!

— О-о! — застонал Радж, закатив глаза к небу.

Ох уж эта мама! Всю жизнь у нее на языке то, что на уме! Такая простота в таком почтенном возрасте!

Радж скривился, будто у него внезапно разболелись зубы, и упрямо повторил:

— Нет, она еще не готова.

— Смотри, парень, ты катаешься на моей машине, и я еще плачу тебе за это! — кричал взбешенный хозяин.

Нирмала бросилась между ними, будто собираясь принять на себя изрядную часть его недовольства:

— Но, господин…

— Завтра! — объявил вдруг Радж таким тоном, будто решился сделать Рамдасу щедрый подарок. — Завтра я пригоню ее к вашему дому!

Собственно, ничто не мешало ему отдать машину хоть сейчас, но для него было делом чести настоять на своем и не пойти на поводу у клиента. Однако, к его удивлению, перспектива увидеть автомобиль у ворот своего дома совсем не показалась тому заманчивой. Он вдруг забегал глазками и схватил механика за рукав, приглашая отойти в сторонку.

Боясь упустить ситуацию из-под контроля, Нирмала сделал несколько шагов вместе с ними.

— Вы только не беспокойтесь, — бормотала она.

— Дайте нам посекретничать! — раздраженно прервал ее хозяин машины и зашептал Раджу, стыдливо опустив взор:

— Дело в том, что машина принадлежит другому дому…

Больше он мог бы ничего не говорить — Радж сразу понял, в чем тут дело, и теперь оценивал ситуацию, стараясь сообразить, что именно можно из нее извлечь.

— Ах вот как! — усмехнулся он. — Что ж, вы подарили любовнице автомобиль пошикарнее, чем жене. Прекрасный «форд», и такой вместительный…

— Дело в том, что хозяйка немного полновата… — ответил довольный клиент, которому, несомненно, льстили размеры его возлюбленной. — Только не рассказывайте матушке, — попросил он. — Мы соседи, и это может дойти до жены…

— У меня нет секретов от мамочки! — во всеуслышание объявил Радж и решительно направился к Нирмале, будто не в силах долго скрывать от нее такое известие.

— Радж! Радж! — в панике закричал господин Рамдас. — Прошу, умоляю вас! — он забежал вперед с схватил парня за цветастую муслиновую рубашку. — Можете держать мой автомобиль хоть десять, хоть двадцать дней сколько захотите. Я потом сам заеду за ним, хорошо?

Радж пожал плечами и отвернулся, всем своим видом показывая клиенту, насколько ему безразлично его решение.

Тот постоял минутку, размышляя, как быть, и, кивнув Нирмале, удалился, рассудив, что продолжение разговора может оказаться для него опасным.

— Что случилось, сынок? Почему он хочет оставить у тебя машину? — недоуменно спросила мать.

— У Раджа нет проблем ни с машиной, ни с клиентом! — ответил он, приняв горделивый вид.

Он просто сиял, довольный собой и своим замечательным умением обходиться с людьми вроде этого Рамдаса. Именно самодовольство сына не давало покоя Нирмале. Если бы оно не сглаживалось в нем чувством юмора, то она всерьез огорчалась бы из-за него. Но Радж был таким веселым, таким обаятельным юношей, любимцем друзей, соседей и всех вокруг, кто хоть когда-нибудь с ним сталкивался, что она только вздыхала, моля Бога о том, чтоб мальчик ее научился правильно оценивать себя и свои поступки. Сама Нирмала была очарована им еще больше, чем другие, — и уже двадцать пять лет, с того дня, когда впервые взяла его на руки. Из прелестного ребенка вырос красивый мужчина, высокий, сильный, с приятным лицом и хорошими манерами — конечно, тогда, когда он бросал свою привычку подшучивать над всем миром. Нирмала считала, что она спускает ему слишком многое, и время от времени вдруг с запоздалой решительностью бралась снова за его воспитание. Вот и теперь она боялась оставить случившееся без внимания. Уперев руки в бока, женщина встала у сына на пути и грозно спросила:

— Так почему ты не отдал ему готовую машину?

Радж вдруг подхватил ее и поставил на табуретку, так что она даже не успела ничего понять. Такого объяснения ему показалось вполне достаточно, но Нирмала думала иначе. Она настаивала, грозно сведя брови, и наконец сын, решив, что от нее не избавиться, снисходительно, как ребенку, сказал:

— Кто-то сдает одежду прачкам, а они отдают ее напрокат, верно? Надеюсь, об этом ты знаешь. Так вот, я просто должен покататься на машине, которую ремонтирую. Это вроде как дополнительный сбор с клиента, понимаешь? Почему бы мне, отдавшему столько труда их шикарному автомобилю, не воспользоваться им — вре-мен-но. Вот и все.

— Ах это все! — покачала головой мать, устоявшая перед логикой сына. — Если будешь недостойно вести себя, тебе несдобровать! Это я тебе говорю.

Радж подмигнул своим приятелям, копавшимся в развалюхе-«амбассадоре». Они ответили ему сочувственными взглядами: терпи уж, с кем не бывает, материнских нотаций еще никому не удавалось избежать.

Нирмала готова была закатить оплеуху улыбающемуся сыну, а тем вдруг овладело веселье. Он подпрыгнул на месте и, аккомпанируя себе костяшками пальцев по жестяному кузову машины, принялся пританцовывать — точь-в-точь веселящийся неразумный щенок. Ну что станешь делать с человеком двадцати пяти лет, который все бы отдал за возможность немножко пошалить.

— Смотри, лопнешь от самодовольства! — погрозила пальцем мать.

— Не лопну, уши держат! — расхохотался сын, корча смешные рожицы, как мальчишка.

— Будешь огрызаться, я их оторву, — толкнула его кулачком в бок Нирмала, чувствуя, что сама поддается его настроению.

— Проживу и без них! — Радж схватил коробку с надписью «Осторожно, стекло!» и бросил ее матери.

Нирмала, охнув, едва успела поймать ее, боясь услышать звон бьющихся бутылок, и тут же поняла, что он пуст. Ее сын проделал с ней одну из своих штучек, на которые был большой мастер. И, как всегда, она попалась!

— Ты над кем смеешься?! — закричала она в отчаянии, понимая, что с воспитанием Раджа опять ничего не вышло и придется принимать его таким, какой он есть.

— Над женщиной, которая дала мне царское имя! — крикнул он, влезая на крышу машины, чтобы танцевать свой твист там. — Обо мне можешь не беспокоиться: за что Радж ни возьмется все удачей обернется!

— Ах, хвастун! — махнула рукой Нирмала и пошла к дому.

Вслед ей неслась песня, которую сын сочинил еще в школе и с тех пор распевал каждый день, а вместе с ним и вся округа:

За что Радж ни возьмется — Все удачей обернется. Он захочет утром спать — Солнце повернется вспять. Он захочет лимонада — Звать разносчика не надо. А захочется сластей Жди с тянучками гостей! За что Радж ни возьмется — Все удачей обернется!

Глава одиннадцатая

Машины, машины, машины… Главное — избегать столкновения, не врезаться как можно дольше, — о том, чтоб совсем не врезаться, она и не мечтает. Риск и гибель разделяет один только фут. Единственное спасение — не отстать от других, не дать смять себя. Все должно двигаться предельно быстро: ноги (и зачем только она надела туфли на гаком каблуке!), педали, колеса. Опасность подстерегает на каждом шагу, принимая различные обличья: то она постукивает по мостовой копытами ослика, то уставится крутыми рогами буйвола, то закружится колесами бесчисленных повозок и велорикш. Опасность сигналит из каждой машины, дребезжит звонком велосипеда, крутится где-то совсем рядом: спереди, сзади, справа, слева — со всех сторон.