Родные люди (почти библейская история)

– Ну да, 25 июня в 4 часа – кивнула мать.

– Ввидишь ли, мам ... он сам хотел тебе обо всем рассказать, так что, мы не стали вмешиваться – Вера еле нашлась что соврать. Не хватало еще посвящать мать в Тошкины выкрутасы. Попутно она пыталась осознать новость, которой ее огорошили. Она растерянно потерла лоб.

– А девочку ты знаешь? Он говорил –одногрупница. Аней зовут – допытывалась мать

– Девочку... – «Я-Аня, девушка Антона»... Так вот оно что!- Знаю! – кивнула она. – Ну ладно, мам, мне ехать надо. Сегодня еще готовить...

– Езжай, Верочка, у меня все хорошо – заверила ее мать. –До завтра.

– Пока, мам – медленно кивнула Вера и попыталась изобразить на лице улыбку. «Аня, значит? Ну, погоди Антон. Ты у меня еще попляшешь... Женится он!» - она была очень зла.

22

Дневник Ани

24.06.2007

Тоха уснул, а мне все не спится. Не то, чтобы я волновалась перед завтрашним днем... Нет. На душе полный штиль. А может, наоборот, настолько сильно нервничать уже стало моим нормальным состоянием, и я этого просто не замечаю? Не знаю... Но сижу вот, как полуночник. А ведь завтра рано вставать и весь день на ногах. Да и сегодня с утра и до позднего вечера то по магазинам за продуктами, то в цветочный салон букет заказывать, то к Лильке платье возила. Стыдно сознаться, но оно так и пролежало в пакете, практически на виду. Интересно, а Тоха его не разглядывал? С этой сессией я даже не успела его в божеский вид привести. Придется завтра с утра пораньше ехать к Лильке и заниматься его реанимированием. Там же меня накрасят и прическу сделают (да здравствуют знакомые знакомых!). Лиля умудрилась договориться с сестрой своей одногрупницы. Она начинающий стилист, и лишняя реклама ей сейчас не помешает. Во истину студенческая свадьба! Халявщица ты, все-таки, Елисеева!

Забавно, а ведь, это последняя ночь Ани Елисеевой... Завтра я уже буду Аней Горской. Вот даже могу сказать точно, что через тринадцать часов и двадцать пять минут я стану Антошиной женой. Жена... Даже в груди теплеет. Жена – это занчит найти свое место в жизни. Жена-это значит всегда рядом с мужем. Служить ему надежным тылом, поддерживать в трудную минуту, быть хозяйкой его судьбы и собственной семьи. Быть матерью, другом, любовницей... А еще любимой девочкой, самым незаменимым в жизни человеком, светлым счастьем (закатай губу, Елисеева!). В общем жена- это весомо! Эх, что-то понесло меня не в ту степь. Пора, все-таки, спать, а то еще не такое напишу.

Вера ковыряла вилкой ужин в тарелке. Кусок не лез в горло. Еще пять минут безуспешных попыток запихнуть в себя стейк и она сдалась. Отложила вилку в сторону и молча стала буравить глазами мужа, читавшего за ужином какие-то документы. Тот, однако, на все попытки прожечь в нем дыру взглядом не реагировал никак. То ли был очень занят, то ли считал, что все то, что жена намеревается ему сказать не стоит и выеденного яйца, а может еще что... Наконец, Вере надоело держать красноречивую паузу:

– Леша, читать за едой вредно для здоровья! – с раздражением заметила она.

– А не уделять должного внимания делам вредно для кошелька – парировал он, но все же оторвался от чтения и взглянул на Веру. – Вижу, ты что-то хочешь мне сказать...

– Хочу! – решительно кивнула она. – Я хочу сказать, что мы с тобой совершенно запустили воспитание старшего сына. Подумать только! Узнать о его свадьбе совершенно случайно! Он, ведь, так и не потрудился бы поставить нас в известность. Стыд-то какой! Хорошо еще, что он маме сказал, а то бы вообще от соседей узнали!

– Перестань, ты слишком драматизируешь – недовольно поморщился Алексей.

– Что значит – драматизируешь?! – вспыхнула Вера. – Это не шуточки, это-свадьба, между прочим! И мало того, что он просто нас ни во что не ставит, не трудясь об этом сказать, так еще и женится на какой-то рыжей пигалице!

– А ты что же, ревнуешь? – покосился на нее Леша.

– Нет, я не ревную. Но я абсолютно ясно вижу, что она выходит за Антона замуж далеко не по большой и светлой. За квартиру она замуж выходит. А тот и уши развесил, как дурак! И твоя мама еще имела неосторожность отписать ему по дарственной половину квартиры! Он же еще просто подросток. Он даже не в состоянии самостоятельно строить свою собственную жизнь... – она все больше горячилась.

– А по-моему наш с тобой сын –таки прекрасно строит свою жизнь и без нас. Особенно-без нас – последние слова он просто выплюнул. – И, раз уж на то пошло, то воспитанием детей занимаешься ты, в большей степени. Я постоянно на работе. Так что не пытайся испепелить меня взглядом, я его такому не учил... – он хотел было снова уткнуться носом в документы, но Вера выхватила их и переложила на другой конец стола.

– То есть ты хочешь сложить всю ответственность на меня? А ты весь такой беленький и чистенький...

– Послушай! – Алексей начал терять терпение. – Ты ведь ни черта не делаешь, сидя днями дома! Неужели так сложно было уделять воспитанию детей больше внимания?

– Ах это я не черта не делаю?! – задохнулась она от возмущения. – А ты хоть раз, хоть один единственный раз в жизни пробовал готовить, прибираться, я уж молчу про стирку?

– А ты хоть раз в жизни пробовала работать не для удовольствия, а по-серьезному?- взорвался он.

– Ты меня попрекаешь? Деньгами попрекаешь? – голос Веры задрожал.

– Ладно, прости... сорвалось - Алексей вздохнул. Не хватало еще, чтобы жена прямо сейчас расплакалась. Женских слез он не выносил, и был готов сделать все, что угодно, чтобы их не видеть. – Скажи лучше, что ты задумала?

– Я пойду туда завтра. Пусть не думает, что мы в его жизни уже не существуем! – проворчала Вера.

– Ну и чего ты этим добьешься? – скептически приподнял бровь он. – Я бы на твоем месте в этом не участвовал...

– Леша, это наш с тобой сын, между прочим! Мы его вырастили, а он...

– Спохватилась, ты жена, поздновато. Мы –то с тобой можем сколько угодно обижаться, но вот воспитывать парня, которому уже почти 20, бесполезно – пробурчал Леша.

Двадцать пятое июня разбудило Аню навязчивым пиликаньем будильника, заведенного на 9, ярким солнечным светом, пробивавшемся сквозь листву старой березы в комнату и утренней прохладой из приоткрытого окна. Тоха еще досматривал десятый сон, и только что-то невнятно пробурчал, когда она вставала. Аня вздохнула: везунчик! Она-то о своими всенощными накануне не выспалась, а ему еще можно поспать около часа, прежде чем поедет на вокзал за ее бабушкой. Та ни разу у них не была и просила ее встретить.

Пересилив желание залезть обратно в кровать, она поплелась в ванну приводить себя в порядок. Управилась Аня на удивление быстро: через час она уже направлялась к общаге медучилища, где ее ждала Лилька и платье, которое нужно было как следует отгладить: натуральный шелк мялся до безобразия просто. Аня увидела его случайно, когда, перемерив в салоне все от помпезных кринолинов до радикальных мини, она в последний раз огляделась кругом и заметила в углу платье греческого силуэта длиной до колен с пряжками на плечах . Увидев ее интерес, порядком уставшая продавщица начала расхваливать товар. Она могла бы этого не делать, потому, что еще не померив, Аня решила «мое!». И действительно, село оно как влитое, вызвав бурные восторги у Ларисы Ивановны и еще более бурные похвалы со стороны продавщицы, которая уже мысленно пробивала чек. Чек, кстати, оказался довольно солидным. Но Лариса Ивановна только рукой махнула: свадьба бывает не каждый день, а в идеале и вовсе – однажды.