Родные люди (почти библейская история)
Шрифт:
– Друзья приютили – потупил взор он.
– Друзья? – подозрительно уставилась на него бабушка
– Честное пионерское, друзья! – приложил руку к сердцу Антон, а сам вспомнил зеленые глазищи, смотрящие с тревогой, и на душе сразу потеплело.
– Родители твои в бешенстве – посетовала бабушка. Уж не знаю, что там у вас случилось, но они сильно злы...
6
Дневник Ани
19.09.2005
Выходные я провела скучно. Конечно, могла бы тоже съездить к бабушке, но денег у меня в обрез, так что пришлось
Точнее, второй. Потому, что первым пришел Тоха. Он сидел на привычном месте мрачнее обычного и смотрел бессмысленным взглядом на доску, положив голову на руки. Я поздоровалась с ним и села рядом. Он буркнул в ответ: «Привет» и даже не взглянул в мою сторону. Странный Тошка сегодня какой-то! Я стала расспрашивать как он провел выходные, однако тем же бесцветным тоном мне поведали, что все почти хорошо, если не считать, что родители злы до чертиков из-за его последней выходки и они снова умудрились поскандалить. Большего мне узнать не удалось: в аудитории начал собираться народ, и нам пришлось замолчать. Но я решилась вытащить из этого партизана все подробности. Я, в конце-концов, ему друг и волнуюсь за этого оболтуса! Конечно, понадобилось отложить выяснение всех обстоятельств до конца пар, тут выбора особого не было: на занятиях не поговоришь, и перемены слишком коротки. А пока мне приходилось изнывать от любопытства и недоумевать, почему это Тоха избегает смотреть мне в глаза. Определенно, на что-то обиделся... Вот только на что?
Однако моим чаяниям не суждено было сбыться: как только прозвенел звонок с последней пары, Антон начал поспешно собираться. Я попросила его подождать, однако он пробормотал: «некогда» и хотел было уйти, но я поймала его за рукав и потащила в коридор с упорством бульдозера, остановившись только в дальнем конце, где нас никто не мог слышать, и потребовала рассказать, что с ним происходит. Сказала, что волнуюсь, на что он неожиданно разозлился и прошипел: «Вот вы у меня где все с вашими волнениями! Что ты хочешь от меня услышать? Зачем ты лезешь мне в душу? Мать Тереза, да? Утешение всех бедных, сирых и убогих... Я сказал тебе достаточно, а теперь позволь мне идти, ладно?» Потом довольно грубо вырвал у меня свою руку и быстро пошел прочь, даже не оглянувшись...
Похоже, я ошиблась и попала в дурацкое положение. Он не считает меня своим другом, да и никогда не имел такого намерения. В глазах противно защипало, и я поняла, что прямо сейчас разревусь. Да что там, я и разревелась. Хорошо, что никто не увидел. Стояла там у окна, как дура, и ревела. Пришлось идти в туалет и как следует умыться, чтобы были не очень заметны распухший нос и красные глаза. Так обидно, будто меня обманули. А на деле обманулась сама... Бывает, и это пройдет. Только отчего же все валится из рук?
Слепая злость сменилась растерянностью. Что же он натворил? Зачем нагрубил Аньке? Она, ведь, перед ним ни в чем не виновата. Наоборот, помогла, выслушала, когда ему было плохо. Плохо... А сейчас, разве хорошо? Сейчас еще хуже, чем было. Родители явились к бабушке прямо в пятницу вечером. Надо же, и время сразу нашлось. Орали на весь дом. Обзывали неблагодарным сыном (ничего оригинального), говорили, что он хочет их смерти, что они обзвонили все больницы и морги, что хотели подавать в розыск... Надо же! Оказывается, за него волнуются: приятно. Он молча выслушал все упреки, однако возвращаться домой наотрез отказался. А смысл? Теперь пилеж удвоится, и ему при каждом удобном случае будет припоминаться его отвратительное поведение. И это сакральное: «Мы тебе не чужие люди, и, между прочим, волнуемся». Волнуются... Они его отсутствие, судя по пропущенным, обнаружили не раньше 7 вечера, да и звонили всего-то 6 раз. Если учесть, какой кипиш они однажды подняли, когда Пашка, никого не предупредив, остался на весь день в гостях у друга, то, можно сказать, что почти никаких телодвижений не предприняли.
Хорошо, что бабушка прекратила перепалку, сказав, что сама его никуда с родителями в таком состоянии не отпустит, и
что разговаривать надо позже, когда все остынут, а то еще не известно, чем бы это все кончилось. Предки уехали ни с чем, но порядком разозленные, да и бабка на него рассердилась «за неподобающий тон разговора со старшими», как она выразилась. Так что в «черную пятницу» Антону пришлось выслушать еще и ее нотации с периодически повторяющимся припевом: «Мы все за тебя волнуемся», что приводило его в молчаливое бешенство (высказывать недовольство еще и бабушке он не решился). Пришлось изобразить на лице раскаяние- а что еще оставалось?- и отправится к себе в комнату. В довершение всех бед, как только он лег спать, в голову сразу полезли мысли об Ане. Так и лежал, пялясь в потолок и улыбаясь, как последний идиот. Она-необычная девушка. С виду –хрупкий подросток с внешностью эльфа, а на деле-сильный человек. Пережила такое горе и не замкнулась, не ушла в себя, не начала набрасываться на окружающих. В отличие о некоторых. И родители живы, и бабки, слава Богу, даже брат есть, а если верить отцу, то «неблагодарный, эгоистичный, злой мальчишка, ни черта об окружающих не думающий». А может, они все правы? Может, Антон- действительно горе семьи?Ну не бывает же так, что одного сына любят, а другого нет, безо всякой видимой причины? Все-таки получалось, что не заслужил он любви родителей. И выходка его эта с уходом из дома... А может, и правда волновались? Так и не определившись, Антон уснул.
На следующий день он встал поздно. Лариса Ивановна уже хотела идти будить внука, когда тот, наконец-то, появился на кухне.
– Доброе утро, соня - улыбнулась бабушка.-Как спалось?
– Крепко – улыбнулся Тоха. – Но маловато.
– Садись завтракать, спящая красавица. – Бабка положила ему каши и налила чаю, а потом села рядом и не без удовольствия смотрела, как внук уплетает завтрак за обе щеки.
– Подумать только, давно ли ты был маленьким вредным нехочухой? Плевался пюре и наотрез отказывался от молока, потому, что там пенки. А теперь вон, какой большой...
– И такой же вредный. –добавил Антон. – Скажи, ба, – после минутной заминки поинтересовался он- а я действительно такой злобный эгоист, как думают родители?
– Господь с тобой, милый. Они сказали это в запальчивости. На самом деле они за тебя сильно переживают – покачала головой Лариса Ивановна.
– Я, вот, подумал вчера. Наверное, им со мной действительно сложно. Иначе почему у них со мной одни проблемы, а с Пашкой-нет?
– Нет, родной, они просто больше с тебя требуют потому, что ты старший – бабка покривила душой. Порой, ей и самой казалось, что Тося своим родителям не нужен. Особенно сильно это было заметно, когда Вера с чистой совестью оставила ей на попечение полугодовалого малыша и уехала в Рязань вслед за сыном. Они с мужем тогда ночей не спали, когда у Тоси зубки резались или он болел, растили его, как собственного ребенка, а родители бывали наездами, и даже после долгой разлуки не то, чтобы стремились им заниматься, хотя природу не обманешь, и сколько бы бабка с дедом с ребенком не занимались, но мать он все равно помнил и к ней тянулся. А Вера-да что с нее взять, с непутевой мамаши? Погладит его, бывало по голове, и отвернется. Лариса Ивановна тогда думала, ну молодые они, глупые, со временем привяжутся к сыну. Ан нет... Когда Пашка родился, Веру как подменили. Куда девалась та рассеянная мамаша, которая к сыну лишний раз не подойдет? Кудахтала над младшим, как наседка, а на старшего по-прежнему ноль внимания. Лариса Ивановна это видела, и обида брала за мальчишку. Несколько раз пыталась поговорить с сыном, но тот только огрызался: «Не ваше дело», а один раз, по пьяному делу, даже признался, что не хотел этого ребенка, мол, не вовремя родился. Она тогда его хорошенько пропесочила, но, видно,не в прок.
И, ведь, нельзя сказать, что родители Антона совсем не любили. Но любили, будто собачку комнатную: на задних лапках походит – молодец, нагадит-пшел вон. Разве ж это нормальная любовь?
– Я, вот, думаю, что погощу у тебя с недельку, а потом домой вернусь. И правда получается, что повел себя, как эгоист...
– Хорошо, милый – вздохнула бабушка. –Ты ешь, ешь больше, не стесняйся.
– Да нет, спасибо, я уже сыт – он встал из-за стола...