Родовой артефакт. Элория

– А про какое важное дело завтра ты говорил?

– Как про какое? Завтра мы идём на приём к Бранигейрам. Я впервые представлю тебя высшему свету даргов. Но не волнуйся. Всё будет хорошо, – вновь ласково, как ребёнку, повторил Александр.

Глава 16. Утренний разговор

Ничего удивительного, что после такого дня меня всю ночь мучили кошмары. Я вновь и вновь видела, как маркиз шагает ко мне, падает мёртвым, но во сне его не утаскивали слуги, а он поднимался с закрытыми глазами. На белом лице выделялись алые пятна крови, вытекшие из разбитого носа. Обычно аккуратный маркиз Брифин размазывал кровь по лицу и этими окровавленными руками тянулся к моему горлу. Повернувшись к Александру в поисках помощи, я видела, что он меняется – на его лице тоже проступают кровавые пятна, серые глаза сверкают, как белый лёд и не видят меня.

Стоило вырваться из этого сна, как погружалась в новый кошмар. В нём я жила в доме маркиза Брифина, рядом с его женой и нянькой Дженни. Жёсткий ошейник сдавливал шею, тяжёлые браслеты сковывали руки и ноги. В центре маленькой гостиной, где вечером я ожидала хозяйку, стоял стол, накрытый чёрной скатертью, а на нём лежал, сложив руки, маркиз и смотрел на нас тёмными провалами глаз. Он не шевелился, молчал, дыхание не поднимало грудь, но мы все трое знали, что в любой момент маркиз готов броситься на нас.

Голос Александра выдёргивал меня из этого кошмара, но только для того, чтобы я вновь оказалась в коридоре королевского дворца и наблюдала за гибелью маркиза. И в каждом из этих идущих по кругу сновидений я чувствовала на себе холодные пристальные взгляды трёх чёрных пауков. Они прятались в углах, плели свою паутину, и медленно незаметно подбирались ко мне.

Каждый раз в самый страшный миг сна мне приходил на помощь Александр. Или развеивал опасность, или звал меня по имени, выдёргивая из кошмарного круговорота. Так продолжалось до тех пор, пока он не сказал:

– Всё, Лори, мне это надоело. И ты мучишься, и я не отдыхаю. Можешь потом злиться, но я это прекращаю.

Спокойствие тёплой волной затопило меня, погружая в тёмную глубину безмыслия.

Не удивительно, что после такой ночи проснулась поздно. Завтрак в постель принесла Мирри:

– Все уже давно позавтракали, – сообщила служанка. – Лорд Рэй уже успел побывать во дворце и снова куда-то умчался. А его слуга собирает вещи. Кажется, лорд Рэй куда-то скоро уедет.

Мирри вопросительно посмотрела на меня, но я ничего об этом не знала, и ответить что-то даже при желании не могла.

– А Александр?

– Милорд дома.

Я поспешила закончить с завтраком и собраться. Менять наряды по несколько раз в первой половине дня мне не хотелось, так что велела Мирри приготовить платье, которое сразу сошло бы и за утреннее, и за дневное, и для прогулки подошло. Таким условиям соответствовали только новые практичные наряды от миссис Крами. Они всё равно выбивались из местного этикета, так что неважно становилось – нарушаются правила для утренних или дневных туалетов.

Приведя себя в порядок, отправилась на поиски мужа. Нашёлся он в своём кабинете вместе с неизменным Бастианом. Увидев меня, личный секретарь понятливо вышел из комнаты под каким-то благовидным предлогом. Выходя, он окинул меня любопытным взглядом и неожиданно улыбнулся:

– У вас с милордом рубашки похожи.

Это сбило меня с мысли. Мы с Александром отвлеклись на рассматривание своих нарядов. Бастиан сказал правду. Муж, работая с ним, сбросил свой привычный сюртук и его белая шёлковая рубаха, прикрытая только серебристо-серым жилетом, была хорошо видна. Ткань, фасон рукавов и воротника у наших блуз полностью совпадали. Только пуговички на моей отличались. Его были плоскими и крупнее, а мои напоминали перламутровые горошины. Да и фасон жилетов почти совпадал. Мне нравилось, как мой облегал фигуру, а у мужа он лежал более свободно, но вот по количеству маленьких незаметных карманов они друг другу не уступали.

– Мне нравится, как ты выглядишь в этом, – сказал Александр, закончив осмотр. – Настоящая леди Эрриа, готовая к трудам на благо клана и дома.

Я невольно улыбнулась, принимая комплимент. Этот разговор сбил меня с того настроя, с которым шла к мужу, и я не сразу нашлась что сказать.

– Ты наверно сердишься, что я вмешался в твой сон? – спросил Александр, выходя из-за стола, где стоял, встав при моём приходе.

Он не стал подходить ближе ко мне, а прошёл к окну. Оно выходило во внутренний двор особняка и высокие деревья даже сейчас с поредевшей кроной почти перекрывали небо. Александр сказал, глядя на переплетение ветвей:

– Я нарушил данное тебе слово, влиял на тебя, не спросив разрешения. Но я просто не мог больше переносить твой страх. Ты не могла во сне держать щиты…

– И ты видел мои кошмары?!

– Нет, не видел, чувствовал. Вначале видел свой кошмар, потом проснулся и понял, что это твои чувства затапливают меня. Боялся заснуть, – он криво усмехнулся. – Я долго терпел, вмешивался, только когда ты уж совсем начинала впадать в ужас. Потом всё же не выдержал и успокоил. Сердишься? Прости.

От смущения не сразу нашлась. Значит, я не только сама умирала от страха, так ещё и Александра мучила.

– Я не сержусь. Прости, что не дала тебе спать.

– Звучит хорошо, жаль, что не по тому поводу. Тебе не за что извиняться. Это всё наша связь.

– Я тоже не сержусь. В следующий раз можешь влиять сразу, если мои сны будут мешать тебе.

– Я не потому, что мне мешало… – Александр с тревогой взглянул на меня. – Я просто не мог больше терпеть, что ты так мучаешься.

Он помолчал, вновь посмотрев в окно на серое осеннее небо. Потом повернулся ко мне и серьёзно спросил:

– Я так напугал тебя?

– Да, – не стала отпираться. – И ты, и маркиз Брифин.

Александр вздохнул и хмуро сказал:

– Тебе придётся привыкнуть. Такова моя природа, и с этим ничего не поделаешь.

Муж не стал говорить в оправдание, что защищал меня, напоминать, что за всё время нашего знакомства ни разу не причинил мне никакого вреда, а, напротив, всегда заботился. Что испытывать к нему страх – где-то даже оскорбительно для него. Всё это я и сама знала, и мысленно не раз говорила себе вчера вечером. Но смотреть на него прежними глазами я пока не могла.

Это как если рядом со мной всё это время находился клинок в красивых изукрашенных ножнах. Блеск камней, красота инкрустации делали его похожим на драгоценное украшение. Но вот хозяин внезапно выхватил оружие из ножен, сверкнула гладкая сталь и вонзилась в живую плоть, мгновенно превращая её в мёртвую. Окровавленное лезвие давно спряталось вновь в своём красивом, изысканном футляре, но забыть о том, что это не драгоценная игрушка, уже невозможно. Теперь я знала, что за изысканной красотой мужа кроется смертоносная мощь, которую он готов применить без раздумий.