Роисся вперде

А через неделю на форуме городка появилась тема «Тигр» — натурально, какой- то тинейджер видел в полях за институтом тигра, и не просто видел, а был вынужден бежать от него через лесополосы, и сам не знает, как удалось убежать. Единственным, кто поверил, был какой-то москвич, предположивший, что, наверное, тигр сбежал из зоопарка, но, конечно, никаких зоопарков ни в городке, ни даже в краевом центре не было, и москвичу это быстро объяснили, а тинейджеру, с которого началась тема, и объяснять ничего не надо было, ответы на его сообщение сводились к тому, что остальные обитатели форума были бы не против познакомиться с дилером, снабжающим автора истории о тигре такой убедительной травой. И когда кто-то написал — да, мол, я тоже его видел, только это не тигр, у тигров шкура с оранжевыми полосками, а у этого - какая-то серая, будто выцветшая, но, с другой стороны, под солнышком этих широт можно и выцвести, — так вот, когда в теме появилось это сообщение, все, конечно, решили, что автор у него тот же, что и у первого, ну или просто какой-то другой шутник, хотя шутка не смешная, выцветший тигр, бу-го-га.

Но потом и районное управление по делам ГО и ЧС распространило пресс- релиз, призывающий граждан сохранять спокойствие, потому что в окрестностях городка был неоднократно замечен, но пока не пойман, крупный хищник семейства кошачьих — ориентировочно камышовый кот или рысь. Всем, кто видел животное, предлагалось немедленно звонить по номеру 01 или 112, если с сотового. После этого в форуме появилось сразу трое самозванцев, утверждавших, что первое сообщение о тигре написали именно они, а потом кто-то написал про сиськи, и дискуссия, как это часто бывает в интернете, быстро зашла в тупик.

А атаман Филимоненко пил — не то чтобы он жалел об отобранной у несчастного Карпова бутылке с сывороткой, но с котенком действительно получилось не очень хорошо, надо было хотя бы начинать с поросят, но про поросят атаману было неинтересно, а котенок был такой милый, атаман даже имя ему придумал смешное — Галустян. Взял за шкирку, сложил в ладонь и вколол ему в брюшко целый шприц. Котенок вначале орал, а потом за час выпил литр молока. Атаман подливал — Галустяну молоко, себе водку, — и радовался тому, как здорово все-таки, что есть на свете котята.

А через четыре дня Галустян — уже здоровый кот, атаману по пояс, — перепрыгнул через забор и убежал куда-то. Атаман еще подумал — надо бы догнать, — но потом плюнул, занялся какими-то делами.

25

Карпов так и не понял, что произошло в институте — с одной стороны, в ФЦП «Сытая Россия» черным по-белому было написано, что именно этот институт до 2020 года должен получить девятьсот миллионов рублей на развитие инновационных технологий в выведении зернобобовых культур, а также в животноводстве, с другой — все работы по сыворотке, которая теперь называлась — ну да, «Иван Ильин», глупо, но полпреду нравится, — были свернуты, и Елена Николаевна сама не могла объяснить, что произошло. Увольнять Карпова она не хотела и, глядя не столько ему в глаза, сколько на его разбитый нос, говорила, что ей не жалко, она и так его должница до конца своих дней, но вряд ли три тысячи институтской зарплаты могут быть ему интересны, а федеральный миллиард - это, конечно, миллиард, но, во-первых, она еще не придумала, как его обналичить, а во-вторых — не уверена, что будет справедливо делиться этими деньгами с Карповым. Карпову торговаться не хотелось, он все равно пришел прощаться, достал из сумки бутылку коньяка, а ближе к полуночи, когда Елена Николаевна заснула на его уже не супружеской кровати, Карпов, стараясь двигаться как можно тише, выбрался из-под ее тяжелого предплечья, подошел к компьютеру и написал в Твиттере: «Неннвижу мразей», — с опечаткой, пьяный все-таки.

Потом допил водку и уснул на диване в другой комнате. Когда проснулся — Елены Николаевны уже не было, прошел на кухню, выпил из крана воды, посмотрел в окно — внизу бродил Геннадий, Карпов хотел крикнуть Геннадию в форточку, чтобы тот заходил — я, мол, уезжаю, хотел попрощаться, но тут в дверь позвонили — неужели Марина? — и он, прихрамывая, пошел открывать. Даже «кто там?» не спросил, хотя это все равно бы ни на что не повлияло — незнакомый мужчина на лестничной клетке взмахнул каким-то удостоверением и с интонацией эстрадного юмориста поздоровался:

— Федеральная служба безопасности.

Гостей было двое. Тот, который звонил в дверь, прошел в квартиру, второй остался на лестнице, но могли бы и оба подождать — от Карпова требовалось только одеться и следовать за гостями. Внизу ждала белая «Нива».

— Своя, не служебная, — вздохнул тот, который звонил в дверь. Карпова засунули на заднее сиденье, поехали. Геннадий молча смотрел вслед.

26

Дальше я хотел написать, что часы за окном пробили полдень, и хозяин кабинета, оторвавшись от бумаг, выглянул в окно и посмотрел - не на часы, а на красную с золотыми прожилками звезду, которая венчала башню с часами, — и улыбнулся, раздув при улыбке ноздри. Но если бы я это написал, то история стала бы бракованной, потому что я не знаю, что происходило в том кабинете, и в самом ли деле улыбался его хозяин — а выдумывать, простите уж, не хочется, поэтому лучше просто пропущу несколько недель. Карпов, если интересно, все эти недели провел запертым в какой-то квартире на улице Дзержинского в минуте ходьбы от гостиницы, которую, когда Карпов был маленький, строили сирийцы. Его никто ни о чем не спрашивал, никто вобще с ним не разговаривал, раз в два дня приходила какая-то женщина, молча отдавала пакет с едой, — сосиски, пельмени, хлеб, — и уходила, и все остальное время Карпов был предоставлен сам себе. Ни телефона, ни тем более компьютера в квартире не было, книги на полках были неинтересные — «Выбери себе врага», «Час Совы», «Мне тебя заказали» и так далее, — а телевизор работал плохо, и Карпов если и мог чем-то развлекаться, то только «Русским радио», которое, если долго его слушать, приклеивает к лицу даже самого несчастного человека идиотскую улыбку. Это — что касается Карпова. Его жена Марина, конечно, ждала от него звонка, но сама, продолжая жить у мамы, звонить Карпову пока не хотела, и правильно делала, а то бы, услышав, что мобильный не обслуживается, а домашний не отвечает, она начала бы волноваться, а волнение — залог целлюлита, как сказал бы писатель Александр Терехов. Иными словами, с Мариной тоже ничего интересного не происходило; вообще, если с кем-то и происходили интересные события, то только с атаманом Филимоненко, которому, с какой стороны на него ни посмотри, было теперь «не любо» — соратники по казачьему кругу и по мясному бизнесу хоронили его в закрытом гробу, стараясь не смотреть друг на друга, потому что такой страшной смертью в этих краях со времен гражданской войны (когда анархисты распилили пополам двуручной пилой знаменитого комбедовца Фому Шпака) никто не умирал. По версии, запущенной в интернет спецслужбами, атамана изрезали ножами какие-то кавказцы, вырезавшие у него, в частности, сердце — возможно, что и в ритуальных целях. Смерть атамана стала поводом для большого народного схода на Крепостной (бывшей Комсомольской) горке в краевом центре, и люди даже были готовы идти мстить кавказцам на ближайший рынок, но стоит отдать должное лидеру местного «Славянского союза», который сдержал данное им накануне лично начальнику краевого ГУВД обещание и призвал граждан сохранять спокойствие, «потому что Рамзан стоит на въезде в город, от нас только и ждут первого шага, чтоб нас можно было резать, как свиней». Люди, конечно, расстроились, что на рынок нельзя, но Рамзан — это аргумент, чего уж там.

Не стоит, впрочем, упрекать ФСБ и милицию в том, что, распуская слухи об обстоятельствах смерти Филимоненко, они манипулировали националистическими настроениями в крае — другого выхода у них не было, потому что если бы люди узнали, как все было на самом деле, никто бы все равно не поверил. Достаточно сказать, что даже застреливший Галустяна, когда тот (убежавшие из дома кошки, как правило, всегда возвращаются обратно), выпотрошив атамана и проглотив его сердце, печень и легкие, доедал правую ногу Николая Георгиевича, — даже застреливший Галустяна участковый (фамилия у него была милицейская — Евсюков) приходил теперь в себя в краевом психоневрологическом диспансере, — он тронулся сразу, как только хищник умер; врачи застали его целующим мертвого Галустяна в нос, и до сих пор они не могли поручиться за дальнейшее здоровье участкового.

Но, как уже было сказано, к последующему развитию событий это уже отношения не имеет, потому что сюжет этой истории, пролетев с юга на север, покружившись над Москвой и в том числе над Кремлем, переместился на северо-запад от российской столицы в устроенный одной (уже не «Олимпстроем», если что) госкорпорацией в бывшем пионерском лагере близ Новорижского шоссе симпатичный пансионат «Союз», формально закрытый на карантин из-за свиного гриппа личным распоряжением главного санитарного врача России Геннадия Онищенко.

27

Рассказывая об этом человеке, я испытываю некоторую неловкость - всегда неловко рассказывать что-то, о чем все подумают, что так не бывает, и я, в принципе, мог бы и избежать этой неловкости, называя своего героя по имени и фамилии, но, во-первых, он уже судился с журналистами и блоггерами, раскрывавшими его инкогнито, а во-вторых — даже друзья привыкли называть его ЖЖ-шным ником, а ник у него — okolonolya, поэтому можете не верить, но что поделаешь, я уже даже привык.

Смешно, но Околоноля когда-то даже был знаком с Карповым, ЖЖ вообще располагает к выстраиванию самых экзотических кругов знакомств, но уже достаточно давно они поругались из-за какой-то политической ерунды и мало того, что перестали общаться - время от времени обменивались, не называя, конечно, друг друга по имени, — достаточно болезненными личными выпадами друг против друга в ЖЖ. Вообще, мне кажется, что Карпов в этом конфликте был чуть менее виноват, но я готов согласиться и с тем, что любой конфликт делит вину конфликтующих сторон строго пополам, поэтому, признаюсь, — мне просто не нравится Околоноля, но я попробую быть сдержанным, описывая его.

Выпускник социологического факультета МГУ, сам — корнями из Кемерова, но родился в Монголии, родители работали в торгпредстве. Работать начал в девяносто, кажется, восьмом — верстальщиком в газете про поиск работы, потом работал на каких-то выборах, прибился к Фонду эффективной политики, состоял там на каких-то должностях лет, может быть, шесть, потом — формально за пристрастие к реконструкторскому движению, сопряженное со (почему-то у любителей военных игр это распространенная история) съемками гей-порно, но на самом деле формулировка при увольнении была «за аморальные методы полемики»; в политологических кругах он остался, входил теперь в полуофициальный кружок «реалистов», они же «аморальные реакционеры», что бы это ни значило, а о том, чем зарабатывает на жизнь, я слышал только о рецензиях на нон-фикшн из магазина «Фаланстер», которые раз в неделю он публикует на каких-то малопосещаемых сайтах. Вот такой Околоноля.