Рок-4 Дорога в Эсхатон

Рукагин в отчаянье закрыл лицо ладонями.

– Рукагин!
– позвал его Проквуст.
– Иди, сядь рядом со мной.

– Иди, иди, Рукагин. Гора, налей ему вина.

– С удовольствием.

Георг налил в свободный бокал вина и протянул Рукагину.

– На, выпей за то, что прошёл испытание!
– Проквуст повернулся к Уранану.
– Сиятельный энси, Рукагин прошёл испытание?

– Прошёл. Гора, так ты не спал с самого начала?

– С того самого момента, когда обнаружил в вине снотворное и обезвредил его.

– А если бы там был быстродействующий яд?

– Яд блокировал бы, а потом обезвредил. Меня тяжело убить, энси.

– Это я уже понял. Так чего же ты от меня хочешь, Гора?

– Решения.

– Какого?

– Будешь доверять или не будешь, будешь помогать или мешать.

– Вот не хочу, а придётся.

– Что придётся?

– Помогать тебе буду. Я в голове твоего друга много чего интересного посмотрел. Ты теперь свой среди князей русичей?

– Ближе родственника, энси.

– Это как же так, ближе?

– Я считаюсь теперь главой княжеского рода.

– Ого! Выходит, Гора, ты равен мне по статусу?

– Это уж, как тебе будет угодно.

– Зови меня Уранан.

– Хорошо, Уранан.

– Итак, с чего начнём?

– Я и Рукагин немедленно перемещаемся в Баальбек, а ты дашь приказ не мешать мне.

– Нет, так не пойдёт! Сначала мы пообедаем вдвоём...
– Уранан посмотрел на Рукагина, - нет, втроём, веселее будет. На четвёртом уровне уже накрывают стол. Согласен?

– Не смею тебе отказать, Уранан.

– Замечательно! После этого вы можете отправляться на Баальбек, я прикажу, чтобы вас не видели.

– Как это, не видели?

– В прямом смысле, для моих людей вы станете невидимками. Рукагин там всё знает, он тебя проведёт.

– Но когда я вернусь, мне придётся открывать провал!

– А вот это уже будет в моём присутствии! После обеда я отправлюсь со своими жрецами и гвардией к Баальбеку. Всё будет зависеть от твоего успеха, Гора.

– И как я должен доказать тебе свой успех?

– Вынеси наверх две головы обезумевших пазузу. Я покажу их жрецам и войску. После этого я разрешу приоткрыть провал.

– Я согласен, Уранан!

– Тогда пойдёмте, откушаем.

*****

Проквуст вновь оказался на огромной мегалитической площадке. Он оглянулся, Рукагин стоял, словно столб и, скрестив руки на сердце, что-то шептал. Перед ним стеною стояли спины жрецов в парадных одеяниях, в воздухе висел гул молитвы, огромная золотая чаша пылала высоким пламенем, сразу три жреца двигали в неё с трёх сторон поленья. Георг тронул Рукагина за плечо.

– У нас мало времени.

Они миновали шеренгу жрецов, взяли влево, удаляясь от золотой чаши. Солнце клонилось к верхушкам кедров, надо было спешить. Проквусту было жаль времени, затраченного на обильный обед с энси, заполненный кучей скучных церемоний и танцами полуголых девиц. Последнее обстоятельство было хотя бы красивым.

Рукагин остановился.

– Мы пришли.

Георг недоуменно огляделся: вокруг были те же плиты.

– Смотри, - Рукагин кивнул себе под ноги.

На каменной поверхности просматривался рисунок, он был полустёрт и бледен, Георг ни за что бы его сам не нашёл. Он опустился на колени, поймав на себе удивлённый взгляд Рукагина, и принялся сдувать с рисунка песок. Рисунок был странным, сохранившиеся линии явно не были вырезаны, скорее они выглядели вдавленными в камень. Но как такое можно было сделать? Проквуст снял с пояса флягу и плеснул на рисунок, тот сразу же словно ожил: в полуметровом круге пазузу из темного квадрата рвался вверх.

– Рукагин, кто сделал этот рисунок?

– Заратуштра, да будет благословенно его имя.

– Он что, рисовал?

– Нет, в наших легендах этот рисунок называется печатью Заратуштры.

– Печатью?
– Проквуст наклонился и плеснул воды в нижнюю часть изображения, проявились ломаные линии.
– Рукагин, что это за обломки внизу?

– Обломки плиты.

– Какой плиты?

– Этой. Пожалуйста, встань на соседний камень, Гора.

– Ты сбираешься поднять эту плиту?

– Да.

– Тебе помочь?

– Нет, это моя работа.

Рукагин раскинул в стороны руки, напрягся, и огромная плита с рисунком пазузу взмыла в воздух. Под ней открылась лестница.

– Спускайся.

Проквуст, нагнув голову, с опаской нырнул под плиту и быстро сбежал вниз. Оглянувшись, он увидел, как Рукагин медленно идёт за ним, опуская за собой плиту, с каждым его шагом становилось всё темнее. На уровне лица Проквуст заметил углубление с множеством заготовленных факелов. Он взял один и поджёг зажигалкой. Глухо вздрогнула лестница, плита легла на место. Рукагин тяжело дыша сел на ступеньку.

– Рукагин, я мог бы помочь.

– Нет, я должен сам, - он встал.
– Обычно мы не ходим сюда поодиночке.

– Я правильно сделал?
– Проквуст приподнял горящий факел.

– Правильно, извини, я забыл предупредить.

– Рукагин, - спохватился Георг, - а почему ты не остался снаружи?!

– Энси приказал сопровождать тебя.

Георг кивнул, в принципе, он мог и не спрашивать, ответ был очевиден. Рукагин запасся факелами, набив ими плетеную сумку, повесил её на плечо и посмотрел на Проквуста.

– Гора, ты возьмешь факелы?

– Нет, я вижу в темноте.

От лестницы начинался широкий тоннель с высокими полукруглыми сводами, ясно, что пазузу могли здесь свободно летать. Жрец шёл впереди, высоко подняв факел, и негромко молился, а Георг размышлял о Земле, которую тонкими нитями опутали вселенские проблемы и загадки, свиваясь в узлы и незримые сети и о том чудесном неведении человечества, в котором оно наивно не замечало ни Бога, ни чёрта, ни обитаемой вселенной.

Через триста шагов путь им преградила кирпичная стена с небольшой дверью посредине. Проквуст пригляделся: деревянная поверхность была изрезана иероглифами молитв. Рукагин толкнул, узкая дверь скрипнула и распахнулись. Он собирался идти дальше, но Георг цепко ухватил его за плечо и оттащил на несколько шагов назад.

– Смотри!
– сказал он, поймав недоумённый взгляд жреца.

Проквуст ещё ступив на пологую лестницу, принялся сканировать пространство вокруг себя, выискивая следы заражённого тьмой арианского металла. До этого всё было чисто, и вот теперь на уровне полуметра от пола угол одной из стенок дверного проёма густо чернел тремя царапинами.

– Куда смотреть, Гора?

Жрец ничего не видел.

– Погаси факел.

Рукагин накрыл факел металлическим стаканчиком, огонь погас, на мгновение стало темно, но тут же полыхнули голубым светом ладони Проквуста. Они наливались сполохами огня, отодвигая границу темноты. Вот и дверной проём, сочной бездонной тьмой чернели три царапины на углу каменного проёма.