Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны
Шрифт:
«Должен сказать, что еще до этого разговора со Сталиным мы у себя обсуждали такой вариант: объединение в одних руках всего участка от Быхова до Владимир-Волынского, –вспоминал Рокоссовский. – Это давало нам огромные преимущества в маневре силами и позволяло смело решиться на организацию удара в обход Полесья как с севера, из района Бобруйска, так и с юга, из района Ковеля. Некоторых затруднений в управлении войсками можно было, конечно, ожидать, но это нас не смущало. У нас уже имелся опыт управления войсками в не менее сложной обстановке при ликвидации окруженной в Сталинграде группировки противника. Во всяком случае, легче было организовать управление объединенными силами, чем согласовывать взаимодействие с соседним фронтом при решении одной общей задачи» [271] .
271
Цит. по: Рокоссовский К. К. Солдатский долг. С. 310.
Тут как раз в пользу предложения Рокоссовского сработал случай: на участке 2-го
2 апреля была издана директива № 220067 Ставки ВГК, в соответствии с которой войска 2-го Белорусского фронта (61, 70, 47-я армии, 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса), а также прибывающая из резерва Ставки 69-я армия и 6-я воздушная армия не позднее 5 апреля передавались 1-му Белорусскому фронту. В свою очередь, генералу армии Рокоссовскому предписывалось к этому же сроку передать Западному фронту 10-ю и 50-ю армии. Управления 2-го Белорусского фронта и 6-й воздушной армии к 20 апреля выводились в резерв Ставки в район Житомира, а 1-й Белорусский фронт переименовывался в Белорусский [273] .
272
3 апреля 1944 г. по решению И. В. Сталина генерал-полковник П. А. Курочкин был освобожден от должности командующего войсками 2-го Белорусского фронта и направлен 7 апреля в распоряжение командующего 1-м Украинским фронтом для назначения на должность командующего одной из армий фронта.
273
См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВКГ: Документы и материалы. 1944–1945. Т. 16 (5–4). С. 68–69. С 16 апреля 1944 г. Белорусский фронт снова стал именоваться 1-м Белорусским фронтом.
Для приема войск генерал армии Рокоссовский вместе с группой офицеров и генералов выехал в Сарны, где находился штаб 2-го Белорусского фронта. Приехав туда, он выяснил, что армии фронта располагают недостаточным количеством противотанковой артиллерии. Это и послужило причиной успеха контрудара противника под Ковелем в конце марта. По решению Рокоссовского с правого крыла фронта, из района Быхова, началась перегруппировка трех противотанковых бригад и одной зенитной артиллерийской дивизии (всего 13 полков). Они в сложных условиях (пурга, снежные заносы) в короткий срок преодолели несколько сотен километров.
После принятия войск 2-го Белорусского фронта конфигурация линии 1-го Белорусского фронта стала весьма своеобразной. Теперь она, протянувшись более чем на 700 км, начиналась от города Быхова. Далее линия фронта проходила по Днепру, восточнее Жлобина, затем шла на юго-запад, пересекая р. Березина, потом снова поворачивала на юг, пересекая Припять, далее, по южному берегу Припяти, уходила далеко на запад, к Ковелю и, обогнув последний с востока, снова шла на юг. По существу, 1-й Белорусский фронт имел два совершенно самостоятельных операционных направления: первое – на Бобруйск, Барановичи, Брест, Варшаву; второе – на Ковель, Хелм, Люблин, Варшаву. Этим и руководствовался Константин Константинович при разработке плана дальнейших действий войск фронта. Уже 3 апреля он был представлен в Ставку ВГК. Остановимся на нем подробнее, так как он ярко характеризует черты зрелого полководческого мышления Рокоссовского.
Задачу войск фронта Рокоссовский видел в том, чтобы, не давая противнику передышки, разгромить группировку противника в районе Минска, Барановичей, Слонима, Бреста, Ковеля, Лунинца, Бобруйска. После окончания операции армии фронта должны были выйти на рубеж Минск, Слоним, Брест, р. Западный Буг, что дало бы возможность прервать все основные железнодорожные и шоссейные рокады в тылу противника на глубину в 300 км и существенно нарушить взаимодействие его оперативных группировок. Рокоссовский подчеркивал, что операция предстоит очень сложная. Привлечь для ее осуществления одновременно все силы фронта не представлялось возможным, так как оборона противника к востоку от Минска была очень прочной и пытаться прорвать ее ударом в лоб, не увеличивая существенно силу ударных группировок, было бы крайне опрометчиво. Исходя из этого, Константин Константинович предлагал осуществить эту операцию в два этапа.
На первом этапе четыре армии левого крыла 1-го Белорусского фронта должны были «подрубить» устойчивость обороны противника с юга. Для этого намечалось разгромить противостоящую здесь войскам фронта группировку врага и захватить позиции по восточному берегу Западного Буга на участке от Бреста до Владимир-Волынского. В результате этого правый фланг группы армий «Центр» оказывался обойденным. На втором этапе предусматривалось наступление всех войск фронта для разгрома бобруйской и минской группировок противника. Опираясь на захваченные позиции по Западному Бугу и обеспечив свой левый фланг от ударов противника с запада и северо-запада, армии левого крыла из района Бреста должны были ударить в тыл белорусской группировке врага в направлении на Кобрин, Слоним, Столбцы. В это же время правофланговым армиям фронта предстояло нанести второй удар из района Рогачев, Жлобин в общем направлении на Бобруйск, Минск. Рокоссовский считал, что для выполнения этого плана требовалось по крайней мере 30 дней, учитывая и время, необходимое для перегруппировок. Важным условием возможности выполнения этого плана он считал усиление левого крыла фронта одной-двумя танковыми армиями. Без них обходной маневр, по его мнению, не достиг бы цели.
План фронтовой операции был очень интересным и многообещающим.
«Такой замысел представлял значительный интерес и служил примером оригинального решения наступательной задачи на очень широком фронте, –отмечал генерал армии С. М. Штеменко. – Перед командующим фронтом вставали весьма сложные вопросы руководства действиями войск на разобщенных направлениях. В Генштабе даже думали, не разделить ли в связи с этим 1-й Белорусский фронт на два? Однако К. К. Рокоссовский сумел доказать, что действия по единому плану и с единым фронтовым командованием в данном районе более целесообразны. Он не сомневался, что в данном случае Полесье окажется фактором, не разъединяющим действия войск, а объединяющим их. К сожалению, Ставка не имела возможности в сложившейся тогда обстановке выделить и сосредоточить в район Ковеля необходимые силы и средства, особенно танковые армии. Поэтому чрезвычайно интересный замысел К. К. Рокоссовского осуществлен не был. Однако сама идея о направлении ударов и последовательности действий войск, обусловленная в значительной степени разделявшим 1-й Белорусский фронт огромным массивом лесов и болот, была использована Оперативным управлением Генерального штаба при последующем планировании операций» [274] .
274
Цит. по: Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. М.: Воениздат, 1981. С. 298–299.
Весь апрель и первую половину мая в Генеральном штабе Красной Армии при активном участии командующих фронтами шла разработка плана Белорусской стратегической наступательной операции. Генштаб еще раз запросил соображения генерала армии Рокоссовского. К 11 мая он представил дополнения к первому варианту плана.
Цель операции 1-го Белорусского фронта состояла в том, чтобы сначала разгромить жлобинскую группировку противника, а затем наступать в направлении Бобруйск, Осиповичи, Минск. При этом планировалось нанести не один, а два одновременных удара, примерно равных по силе: один – по восточному берегу р. Березина с выходом на Бобруйск, другой – по западному берегу этой реки в обход Бобруйска с юга. Нанесение двух ударов давало войскам фронта, по мнению Рокоссовского, неоспоримые преимущества: во-первых, это дезориентировало противника, а во-вторых, исключало возможность маневра вражеских войск. Такое решение шло вразрез с установившейся практикой, когда, как правило, наносился один мощный удар, для которого сосредоточивались основные силы и средства. Рокоссовский сознавал, что, принимая решение о двух ударных группировках, он рискует допустить распыление имевшихся сил, но расположение войск противника и условия лесисто-болотистой местности убеждали его, что это будет наиболее успешным решением задачи.
План Рокоссовского предусматривал непрерывность наступления. Чтобы избегнуть тактических, а впоследствии и оперативных пауз, он предполагал на третий день операции, сразу же после прорыва тактической зоны обороны противника, ввести в полосе 3-й армии для развития успеха на бобруйском направлении 9-й танковый корпус. После того как 3-я и 48-я армии подойдут к Березине, планировалось ввести на стыке между ними свежую 28-ю армию с задачей быстро овладеть Бобруйском и продолжать наступление на Осиповичи, Минск.
«Действуя таким несколько необычным для того времени способом, –пишет генерал армии Штеменко, – командующий войсками 1-го Белорусского фронта намеревался рассечь противостоящие силы неприятеля и разгромить их поочередно, не стремясь, однако, к немедленному окружению. Оперативное управление Генерального штаба учло эти соображения» [275] .
20 мая заместитель начальника Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов представил И. В. Сталину план стратегической операции, предусматривавший одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение и разгром его войск по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок врага в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск, окружению и уничтожению основных сил противника восточнее города на глубине 200–300 км. Советским войскам предстояло, наращивая удары и расширяя фронт наступления, неотступно преследовать противника, не позволяя ему закрепиться на промежуточных рубежах. В результате успешного выполнения плана операции «Багратион» предполагалось освободить всю Белоруссию, выйти на побережье Балтийского моря и к границам Восточной Пруссии, рассечь фронт противника, создать выгодные условия для ударов по нему в Прибалтике.
275
Цит. по: Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. С. 303.
К операции привлекались войска 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Х. Баграмян), 3-го Белорусского (генерал-полковник, с 26 июня – генерал армии И. Д. Черняховский), 2-го Белорусского (генерал-полковник, с 28 июля – генерал армии Г. Ф. Захаров), 1-го Белорусского фронтов и Днепровская военная флотилия (капитан 1-го ранга В. В. Григорьев). Общая численность войск составляла более 2,4 млн человек, на их вооружении было 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ. Операцию «Багратион» поддерживали 5,3 тыс. самолетов 1-й (генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин), 3-й (генерал-полковник авиации Н. Ф. Папивин), 4-й (генерал-полковник авиации К. А. Вершинин), 6-й (генерал-полковник авиации Ф. П. Полынин) и 16-й (генерал-полковник авиации С. И. Руденко) воздушных армий. К ее проведению привлекалась также авиация дальнего действия (маршал, с 19 августа – Главный маршал авиации А. Е. Голованов) – 1007 самолетов и авиация войск ПВО страны – 500 истребителей [276] . С войсками тесно взаимодействовали партизанские отряды и соединения.
276
См.: Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно-исторические очерки. Книга третья. «Освобождение». М., Наука, 1999, С. 58.