Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Константина Константиновича. Остался бы он в живых, был бы расстрелян или стерт в лагерную пыль. Но в самом конце 30-х годов случилась так называемая «малая реабилитация». Угроза надвигающейся войны заставила Сталина пересмотреть свою политику в отношении комсостава РККА. И без того значительная часть ее комсостава к тому времени была уничтожена. Поэтому те командиры, которые еще оставались живы, имели заслуги перед родиной и чья вина не была доказана в ходе следствия, получили возможность вернуться в жизнь. Нарком обороны маршал С. К. Тимошенко, который знал Рокоссовского еще по службе в 7-й Самарской кавдивизии, ходатайствовал перед Сталиным об освобождении своего бывшего подчиненного. Его прошение было удовлетворено. 22 марта 1940 года Константин Константинович был освобожден из заключения и восстановлен в правах.

Когда он вышел из «Крестов», шел дождь. Рокоссовский опоздал на поезд, идти ему было некуда, и он вернулся обратно в тюрьму…

В Москву он прибыл без документов – их должны были вернуть чуть позже. С собой у него была лишь коротенькая справка следующего содержания:

СПРАВКА

Выдана гр-ну Рокоссовскому Константину Константиновичу, 1896 г.р., происходящему из гр-н б. Польши, г. Варшава, в том, что он с 17 августа 1937 г. по 22 марта 1940 г. содержался во Внутренней тюрьме УГБ НКВД ЛО и 22 марта 1940 г. из-под стражи освобожден в связи с прекращением его дела.

Следственное дело № 25358 1937 г.

Вскоре он был принят маршалом Тимошенко. Разговор получился теплый. Нарком сообщил, что Рокоссовский вновь будет назначен командующим 5-м кавалерийским корпусом, которым он руководил до ареста. Только служить теперь придется не в Пскове, а на Украине: корпус переводится в состав сил Киевского Особого военного округа, который теперь возглавляет генерал армии Жуков.

Прежде чем вернуться к работе, Рокоссовский поехал в санаторий в Сочи восстанавливать здоровье. Вместе с ним отправились жена и дочь. Они не раз делились с ним рассказами о своих мытарствах последних лет. А вот Константин Константинович о годах, проведенных в тюрьме, не говорил. Только с тех пор неизменно носил с собой пистолет. Когда Юлия Петровна однажды спросила, почему он с ним не расстается, Рокоссовский коротко ответил: «Если за мной снова придут, живым я не дамся».

Он вообще не любил вспоминать то время. Лишь спустя много лет, в 1962 году, на встрече с курсантами Военной академии им. М. В. Фрунзе, он вдруг начал рассказывать о своей жизни в застенках: «Били… Вдвоем, втроем, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу – верная смерть».

Тяжелые испытания еще больше закалили характер и душу Рокоссовского. В то же время пережитые страдания ни в коей мере не подорвали его доверия к партии и тем идеям, которые она олицетворяла. Не потерял он и уважения к Сталину. Впоследствии, уже после смерти «хозяина», Рокоссовский отказал Хрущеву, когда тот попросил его выступить с обличением культа личности. Константин Константинович тогда ответил: «Товарищ Сталин для меня святой. Я своего мнения о нем никогда не изменю». Вместе с тем пребывание в тюрьме поселило в Рокоссовском непреодолимое отвращение к хамству и методам работы НКВД. В дальнейшем он никогда не смотрел на человека, побывавшего в заключении, как на безусловного преступника, лишенного всяких принципов, понятий чести, совести. Во время войны генерал не раз доверял штрафникам серьезные боевые операции, не используя их только лишь в качестве «пушечного мяса».

Танковый кавалерист

Приступить к исполнению своих обязанностей немедленно Константин Константинович не мог. Во-первых, ему требовалось время, чтобы войти в курс дел. Во-вторых, его корпус находился еще в пути из Пскова на Украину. Поэтому было решено пока направить Рокоссовского инспектором войск Киевского Особого военного округа, часть сил которого готовилась к походу в Бессарабию. Константин Константинович вернулся к любимому делу. Какая это была для него радость!

Вместе с группой генералов он все время проводил в частях, контролируя их боеготовность. После нескольких лет бездействия такая работа была для него просто бесценной. Он плавно входил в курс дела, знакомился с новыми принципами управления войсками. Через некоторое время Жуков получил новое назначение и отбыл в Москву. На его место был назначен новый командующий КОВО генерал М. П. Кирпонос. Рокоссовский тем временем вступил в командование своим 5-м кавкорпусом и продолжил уже привычную для него работу. В июне 1940 года он был повышен в звании и стал генерал-майором. Родина давала авансы, вернее, возвращала долги…

В ноябре 1940 года в профессиональной жизни Рокоссовского произошло знаменательное событие. Его назначили командующим 9-м механизированным корпусом (МК), также входящим в состав КОВО. Это было неожиданным для генерала-кавалериста: всю жизнь он руководил конными подразделениями, а тут вдруг бронетехника… Более того, 9-й МК находился лишь в стадии формирования, то есть, по сути, его нужно было создавать. За такое чрезвычайно трудное дело и взялся Рокоссовский. Вместе с семьей он перебрался в Новоград-Волынский, где располагался штаб корпуса, и принялся за работу.

По штатному расписанию 9-й МК объединял собой 3 дивизии: 2 танковых и одну моторизованную, а это сотни единиц техники. Необходимо было принять и разместить все направляемые в состав МК танки, артиллерию, бронемашины, трактора-тягачи, мотоциклы и т. д. При этом хозяйство механизированного корпуса составляли склады боеприпасов и горючего, ремонтные мастерские, инженерные части и многое другое. Рокоссовскому и его заместителям приходилось, что называется, не поднимая головы решать головоломные задачи. Подходит эшелон с танками – нужно немедленно организовать их доставку к месту постоянной дислокации. Подвозят горючее – его необходимо срочно переправить на склады. Но для этого нужны автомобили, а их, как назло, не хватает. Словом, аврал сменялся авралом.

При этом командующий должен был уделять внимание и военной подготовке своего корпуса. Войсковые учения, штабные игры на картах, отработка взаимодействия дивизий – все это приходилось организовывать и контролировать Рокоссовскому. Причем все это – далеко не полный перечень дел, которые обязан был выполнять комкор. И все же он справлялся с работой. Постепенно, день за днем он вникал в специфику управления механизированными войсками. Невероятная энергия, работоспособность и интерес к своему делу позволяли ему добиваться, казалось, невозможного. 9-й МК понемногу приобретал вид боеспособного соединения.

Впрочем, были и такие трудности, с которыми не мог справиться даже Рокоссовский. Техника поступала медленно и не в том объеме, в котором предполагалось. К тому же значительное количество танков было неисправно. Многие из них можно было использовать лишь в учебных целях. Ощущалась нехватка горюче-смазочных материалов. При этом склады располагались довольно далеко от места дислокации техники. Это создавало дополнительные сложности.

Однако это были не самые большие неприятности, с которыми приходилось сталкиваться комкору. Командование постоянно торопило его с завершением формирования 9-го МК. Причина заключалась в том, что армию спешно готовили к войне. Гитлеровская Германия становилась все более опасной для СССР. Чем дальше, тем очевиднее становилось, что столкновение с ней неизбежно. Однако нельзя было допустить, чтобы оно произошло сейчас. Немцы обладали чрезвычайно сильной армией. Соперничать с ней на том этапе не могло, пожалуй, ни одно войско. Фашистов отличала мощь их бронетанковых сил, высокий уровень подготовки солдат и офицеров, опыт современной войны. К тому же они были вдохновлены успехами, которых им удалось добиться в Европе в 1939–1940 годах.

Предотвратить нападение Германии на СССР можно было, нанеся по ней превентивный удар. Для этого следовало всесторонне подготовить армию. С началом Второй мировой войны Советский Союз форсировал модернизацию своих войск. В те годы господствовала так называемая ворошиловская наступательная доктрина. В соответствии с ней сражаться с врагом предполагалось на его территории.

В то же время советская разведка не раз сообщала о том, что немцы готовятся к агрессии в отношении СССР. В приграничных районах поговаривали об этом, высказывая собственные суждения о предполагаемых сроках начала боевых действий. Размышлял об этом и Рокоссовский. Будучи многое повидавшим командиром, он не переставал удивляться той странной успокоенности, которая царила в среде высшего командования. Там, казалось, не желали замечать очевидного. Позже Рокоссовский вспоминал: «В приграничном районе КОВО в то время происходили невероятные вещи. Через границу проходили граждане туда и обратно. К нам шли желающие перейти на жительство в СССР. От нас уходили не желающие оставаться в пределах Советского Союза. Правда, для прохождения через границу были определены пропускные пункты, но передвижение в приграничной полосе таило в себе много неприятностей для нас. В этой же полосе свободно разъезжали на автомашинах переодетые в штатскую одежду немецкие офицеры, получившие разрешение нашего правительства на розыск и эксгумацию захороненных якобы здесь немецких военнослужащих. Нередки были случаи пролетов немецких самолетов. Стрелять по ним было категорически воспрещено» [3] .

3

К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. – М., 2002.

Весной 1941 года Рокоссовский особое внимание уделял и подготовке своего штаба. Он стремился создать команду единомышленников, которые хорошо понимают свои и общие задачи. Того же он требовал от командующих соединениями, входившими в состав его корпуса. Константин Константинович не раз обращал внимание комполков и комдивов на то, что их соединения должны быть готовы в любой момент вступить в бой, вне зависимости от того, полностью они укомплектованы или нет. Для того чтобы обеспечить взаимодействие между частями во время боев, комкор не раз организовывал учения, военные игры на картах. Кроме этого вместе со своими коллегами Рокоссовский не раз выезжал по предполагаемым направлениям движения корпуса в случае начала войны. Командиры исследовали местность, осматривали укрепления, отмечали наиболее выгодные позиции для артиллерии, танков и пехоты.