Роковая кукла

— Землетрясение? — спросил я. — Планета трясется?

— Не планета, — ответил гном. — Происходит сотрясание чувств. Мозг свертывается, а плоть разрывается. Не остается ничего живого. Именно поэтому мы поместили вас в другой мир — чтобы спасти ваши жизни.

Он лгал. Я был уверен в этом. Или, по крайней мере, он обманывал, говоря, что они намеревались привести нас из пустыни обратно. Он был провокатором, больше никем. Он добился всего, чего хотел, и ему не было смысла спасать нас, возвращая из того мира, куда он сам нас вышвырнул.

— Послушай, приятель, — сказал я. — Я не верю ни одному твоему слову. С какой это стати приземление корабля должно вызывать вибрацию, о которой ты рассказал?

Он потер скрюченным пальчиком бесформенный нос.

— Этот мир закрыт для всех, — объяснил он. — Тут никого не ждут. Когда все-таки гости наведываются, требуется убедиться, что все они погибли, не успев покинуть город. А если им удается ускользнуть, корабль опечатывается, чтобы они не смогли воспользоваться им вновь и разнести по вселенной информацию об этой планете.

— И все же, — сказал я, — существует мощный направленный луч, или приводной луч, распространяемый на огромные расстояния в космосе. Луч-приманка. Вы заманили нас сюда, потом избавились от нас, бросив в пустыню, а потом вы забрали все, что мы взяли с собой с корабля. Вы получили все, кроме корабля, и, возможно, вы заняты тем, что пытаетесь овладеть и кораблем — и нашим, и другими, опечатанными на взлетном поле. Не удивительно, что лошади настаивали на том, чтобы мы ничего не оставляли. Они знали, что произойдет с кораблем. Очевидно, вы еще не изобрели способ распечатывания.

Он кивнул.

— Таковы порядки на закрытых планетах, сэр. Возможно, секрет можно разгадать, но пока это не удалось.

Я попал в точку. Он понял это и больше не пытался отпираться. Он признался во всем или почти во всем и надеялся спасти свое положение, подкупая нас честностью и откровенностью. Отчего, подумал я, многие человекообразные, где бы я их ни встречал, оказываются дерьмом?

— Еще я не могу понять, — сказал гном, — каким образом вы вернулись. Никому не удавалось возвратиться из другого мира. Если только мы сами не помогали им.

— И ты заявляешь, что собирался вызволить нас?

— Да, клянусь в этом. И вы можете забрать все свои вещи. У нас не было намерения присваивать их.

— Хорошо, — сказал я. — Ты становишься благоразумнее. Нам надо еще кое-что.

Гном напрягся.

— Что же это? — спросил он.

— Информация, — ответил я. — Она касается другого человека. Гуманоида, очень похожего на нас. С ним должен был быть робот.

Он отвел взгляд, пытаясь принять решение. Я поднял ружье, и это помогло.

— Давно, — сказал он. — Очень давно.

— Появлялись ли еще такие, как мы? Или он был единственным?

— Нет. До него здесь побывали подобные вам. Их было шестеро или семеро. Они вышли за черту города и больше я их не видел.

— А разве вы их не отправили в другой мир?

— Конечно, отправили, — ответил гном. — Мы поступаем так со всеми, кто прибывает. Это необходимо. Каждое приземление вызывает новую смертоносную волну. Как только она уходит, мы снова в безопасности до появления следующего корабля. Всех прибывших мы перемещаем в другие миры, но мы всегда возвращаем их.

Может быть, думал я, он говорит правду. Хотя, очевидно, только частично. Или он снова готовится поймать нас на удочку. Однако теперь я был абсолютно уверен, если у него и есть приманка, он остережется воспользоваться ею. Он был в наших руках.

— Но ведь всегда следует другая смертоносная волна, — напомнил я, — когда прибывает новый корабль.

— Но только в городе, — объяснил он. — Если вы оказались за его границами, вы в безопасности.

— И никто из прибывших не остается в городе?

— Никто. Они всегда покидают его. Они охотятся за чем-то и думают найти это что-то вне города. Они всегда за чем-нибудь охотятся.

О Боже, он прав, подумал я, каждый из них идет по чьему-нибудь следу. Кто знает, сколько разнообразных мыслящих существ слышали голос, который слышит Смит, и были заворожены им?

— Они когда-нибудь рассказывали вам, — спросила Сара, — что именно ищут?

Он криво усмехнулся.

— Они держат это в тайне.

— Но тот гуманоид, — не отставала Сара, — тот самый, который прибыл один в сопровождении робота…

— Робота? То есть металлического гуманоида, похожего на него?

— Не придуривайся! — прикрикнул я. — Ты знаешь, что такое робот. Эти лошадки — роботы.

— Мы не роботы, — заявил Доббин. — Мы честные лошадки.

— Заткнитесь-ка! — сказал я.

— Да, — продолжал гном. — Был один с роботом. Он тоже ушел и не вернулся. Однако робот позже возвратился. Хотя он мне ничего не объяснил. Он не сказал ни слова.

— И робот все еще здесь? — спросила Сара.

— У меня есть одна часть от него, — сказал гном. — Мне очень жаль, но та часть, которая управляла им, пропала. Мозги, по-вашему. Так вот, его мозги пропали. Я продал их диким лошадям, которые обитают в плохо изученных районах. Они очень просили и много заплатили. Я не мог отказать им. Это была выгодная сделка.

— Дикие лошади? — переспросил я. — Где мы можем найти их?

Гном пожал плечами.

— Трудно сказать, — ответил он. — Они живут на больших и отдаленных территориях. Чаще всего их можно обнаружить к северу отсюда. Там действительно очень дикие места.

— Зачем же им понадобились мозги Роско? — спросила Сара. — Какая от них польза?

Гном развел руками.

— Откуда мне знать? — сказал он. — Им не задают вопросов. Они на редкость грубые и дикие. У них туловище лошадей, а головы — такие же, как ваши, и руки тоже; они неразумны и издают очень громкие звуки.

— Кентавры, — сказал Тэкк. — Насколько мне известно, их много по всей галактике. Не меньше, чем гуманоидов. И они, как заметил джентльмен, неразумны. Но, правда, я их ни разу не встречал.

— Ты продал им только мозговой блок, — сказал я. — У тебя еще должно остаться туловище.

— Лошади не просили туловище. Оно у меня.

Я обратился к Саре, перейдя с космического языка на английский.

— Что вы думаете об этом? — спросил я. — Мы продолжаем поиски Найта?

— Он один из тех…