Роковая страсть короля Миндовга

Этот спонтанный вопрос удивил даже самого вопрошавшего.

— Что? — переспросила девица и зачем-то оглянулась. В глазах ее промелькнул испуг.

Понимая, что сглупил, толстяк, выказывая недовольство, крикнул:

— Иди и приведи сюда сестру!

На это он получил от дочери укоризненный взгляд и не слишком вежливый поклон...

— Черт знает что! — оставшись в одиночестве, продолжал кипятиться хозяин. Несчастный терялся в догадках. — Явно чьи-то происки. Следует проверить все самым тщательным образом!

Но на разбирательство не было времени, следовало уже сегодня, сей же час начинать готовиться к встрече, чтобы завтра, не дай бог, не ударить лицом в грязь. «И все-таки почему я?» — продолжал мучиться подозрениями толстяк. И не знал, радоваться ему или кусать локти...

Наконец перед ним предстали обе дочери. Желая настроить обеих на серьезный лад, отец приказал им сесть, а сам начал с сосредоточенным видом вышагивать из угла в угол. В какой-то момент он решительно объявил:

— Завтра государь намерен, — здесь глава семейства остановился и поднял указательный палец, — лично осчастливить нас своим визитом. Приедет к нам на смотрины.

Княжна Рукша, старшая дочь князя Герденя, темноволосая полногрудая дева, вся в увальня отца, даже не пошевелилась, только большие глаза ее закрылись и открылись, как у совы. Глядя на эту девушку, можно было подумать, что ей приходилось общаться с правителем Литвы чуть ли не каждый день.

Зато младшую известие воодушевило. Словно ветер ударил в распахнутое окно — малышка вскочила, и светящиеся в лучах солнца тонкие косы ее подпрыгнули сами собой...

— Ради кого сей визит? — поинтересовалась проказница.

— Ума не приложу, — искренне признался толстяк. Потом посмотрел на дочь и не без укоризны добавил: — Уж конечно не ради тебя!

Они, словно по команде, перевели взгляды на толстушку... Княжна Рукша продолжала сосредоточенно моргать. Но теперь глаза ее сделались шире, а пухлые щеки обрели пунцовый цвет.

— Фи! — с искренней неприязнью отреагировала княжна Липа. — Папенька, я здесь не нужна! Меня сие не касается!

Но хозяину Ольши было не до капризов. Воодушевление его достигло таких пределов, что бедняга готов был на сумасбродство. Неожиданно он подтянул лавку, на которой сидела его младшенькая, и, гоготнув, бросил:

— А что, если, краса моя, его величество на тебя глаз положит!

Ему было все равно, кто из его дочерей понравится светлейшему. Лишь бы, резонно рассуждал толстяк, это действительно случилось. Хозяин Ольши радовался и одновременно сохранял в глубине души беспокойство. И, конечно, как и подобает тщеславному человеку, каковым он являлся, уже мнил себя приближенным правителя Литвы.

— Удача! Какая удача! — с чувством вскричал он. Потом посмотрел на каждую из дочерей своих и тихо добавил: — Дети мои, мы не должны упустить этот шанс!

Он в очередной раз гоготнул и полез к младшей, более податливой, со щекоткой. Неожиданно счастливец замер, предложил:

— А не устроить ли нам по такому случаю пир! Маленькую домашнюю пирушку!.. В благодарность богам за их расположение к нашей семье!

Наступила очередь сестер выразить свои эмоции: они так и заскакали от радости!..

Позже, за ужином, когда было выпито по первому кубку медовухи, заиграла музыка. Не мешкая, сестры взялись за руки и прошлись по зале. Обе успели забыть о том, что намечается на завтра... Тем временем родитель их все потягивал и потягивал из кубка. Сначала он хлопал в ладоши, подбадривая танцующих. Потом переключил свое внимание на слуг — принялся отвешивать оплеухи. Наконец, положил голову на стол и, сохраняя блаженную улыбку на лице, заснул... Как раз в это время, выполняя требование молодиц, музыканты заиграли быстрый танец...

Глава 4. Смотрины

В деле выбора жены чаще полагаются на интуицию и инстинкты, нежели на разум. Тот факт, что правитель Литвы начал этот выбор с дочерей князя Герденя, только подтверждает данную истину.

Хозяин Ольши не выделялся ни знатностью, ни заслугами. Сработанный из толстых тесаных бревен замок его, стоявший в центре селения на песчаном холме и охваченный рукавом ручья Карабель, не относился к образцам архитектурного искусства. Черные, покривившиеся от времени, подпертые валунами стены этого сооружения, казалось, должны были вот-вот рассыпаться...

Полгода не практиковавшийся в езде верхом, король Миндовг, тем не менее, сел в седло. В той поездке в Ольшу его сопровождали князь Довмонт с сотней своих и сотней варутинских дружинников. Как и было условлено, отряд прибыл в назначенное место к полудню...

Государь, наместник и сопровождавшие их лица были препровождены в просторную замковую залу, где в углу играли огненные блики большого камина. В центре помещения были выставлены два кресла с высокими спинками. Гости с удовольствием присели. Лифантий и другие шуты устроились у ног светлейшего. За спиной короля обосновался преданный Мончук. По правую сторону от князя Довмонта застыл, словно могучий дуб, богатырь Гесь.

Повелитель окинул взглядом покои и, не заметив ничего особенного, остановил взгляд на хозяине замка.

— Ну, как поживаешь, брат Гердень? — спросил он. Уже только по интонации его голоса можно было понять, что настроение у короля превосходное.

— Слава богам, мой господин! Да продлят они дни власти твоей над нами! — учтиво ответил толстяк и низко, насколько позволил живот, поклонился.

— А мы к тебе с важной миссией, — продолжил король. И оглянулся на нальшанского князя, как бы надеясь услышать от него подтверждение своим словам. Угадав, что все, кто находился в палате, превратились в слух, государь пояснил: — Ратуя о благополучии вверенного мне в опеку народа, к тому же потакая требованиям друзей моих, — тут он опять оглянулся на князя Довмонта, — задумал я, брат Гердень, обзавестись семьей. Хочу попытать счастья основать династию и тем самым укрепить как власть свою, так и саму Литву.

Светлейший неожиданно притих. Он был уверен, что хозяин спросит о чем-нибудь, на худой конец просто выкажет какую-то реакцию. Но толстяк будто воды в рот набрал — продолжал таращиться на него с удивлением и страхом. Желая подбодрить труса, король пошутил: — Не так уж и стар я, надеюсь еще послужить на благо державе. При этом бородка его шевельнулась, он улыбнулся. Впрочем, то был, скорее, оскал хищника.

— Ну, а если не справлюсь, — продолжал с многозначительной миной светлейший, — осечка какая случится, призову на помощь наместников. Благо, они у меня все люди молодые, не подведут! — и наконец заключил: — Словом, брат Гердень, твой товар — мой купец...

В больших, навыкате, глазах хозяина Ольши читалось ожидание чего-то невероятного. Толстяк по-прежнему не исключал возможности того, что визит сей может сулить ему гибель. Спохватившись, бедняга стал рассыпаться в лести:

— Приветствую решение твое, мой государь! И одобряю его всем сердцем! Всегда стоял на твоей стороне, стороне правды! Твоя воля для меня и моей семьи превыше всего! Готов выполнить любое твое указание!..

— Так выполняй! — прервал его гость. — Зови свою дочь! На то и смотрины, чтобы оценить друг друга! — И опять оскалился.