Роковое наследство (Опасные связи)

Кэт схватила его за плечи.

— А ну-ка, перестань себя жалеть! — прикрикнула она, так что он не удержался от улыбки при виде такой неукротимости. — Ты ведь не убивал эту женщину. Мы с Гартом проговорили о тебе весь остаток дня и обед. Хвала небесам, Мелани было угодно проваляться в кровати — или где там ее черти носили. И я сомневаюсь, что она сильно обрадуется, когда узнает, что ее «дорогой Люсьен» убежал. И вполне возможно, если она спросит у Бизли, то услышит, что он натворил. Но это не имеет никакого отношения к делу. А теперь послушай меня. Это просто. Все, что тебе надо делать, — отсидеться в укрытии и не попадаться до тех пор, пока мы с Гартом не разыщем настоящего убийцу.

— Правда? И это все, что мне предлагается сделать? — Люсьен почувствовал, как в нем вскипает гнев, подогретый отчаянием, которое он испытал во время бегства и потом, сидя в самом темном углу теплицы, с пауками за компанию. — Что-то вы стали чересчур уж прыткие. Стало быть, мне милостиво разрешается отсидеться за вашими спинами, пока вы решаете мои проблемы за меня. А вот я так не думаю. И потом, как же с Эдмундом, Кэтрин? Как с моим отцом? Ведь эта новость его убьет.

Кэт попыталась его обнять, но он не усидел на месте.

— Кэтрин, я не могу оставаться в стороне и спокойно наблюдать, как вы с Гартом рискуете ради меня. Я ведь тоже думал над этим весь день — а еще над тем, почему тело нашли на территории Тремэйн-Корта. И когда я принимал ванну этим вечером, я еще раз обсудил все с Гартом. А Хоукинс караулил у двери. Душераздирающее зрелище. Однако, если верить Гарту, который говорил с констеблем и после моего бегства, этот болван полностью растерян и блуждает впотьмах. И получается, что именно на нас ложится обязанность выследить убийцу. На всех нас. И чем быстрее, тем лучше.

— Прежде всего из-за Эдмунда, — подхватила Кэт, казавшаяся трогательно маленькой, оттого что сидела на кровати, спрятав ноги под подолом ночной сорочки.

— Да, — подтвердил Люсьен, подойдя к ней и беря ее за руку, — и из-за Эдмунда, и из-за тебя, и из-за ребенка, которого мы хотим, и из-за того, что, как мне кажется, кто-то сознательно устроил все таким образом, чтобы подозрение пало именно на меня, — закончил он, не сводя с нее глаз. — Из моего туалетного столика пропал кинжал.

— Твой кинжал? Прости, я не понимаю.

Он уселся рядом с ней:

— Вот и я тоже не понимал, как ни грустно мне в этом сознаваться, пока Хоукинс не ткнул меня носом. Видишь ли, с того дня, как ты любезно подарила мне твой кинжал, свой собственный я носить перестал. И он все это время лежал в туалетном столике, рядом с миниатюрой Кристофа Севилла, которая, кстати, тоже исчезла. Ну и кроме этого, пропала еще куча мелочей: сорочки, галстуки, жемчужная булавка — всего я даже не припомню. Остается либо заподозрить Хоукинса в непростительной небрежности, либо признать, что меня обокрали. Хоукинс, правда, уверен, что кинжал должен скоро обнаружиться — и вероятнее всего, где-нибудь поблизости от того места, где мы нашли тело.

— И все же я не понимаю, Люсьен. Ну с какой стати кому-то нужно, чтобы тебя арестовали по обвинению в убийстве? С какой стати кому-то нужно тебе вредить?

— Я не верю, что это Ортон мне мстит за то, что я обставил его в карты, — произнес он, делая безуспешную попытку выглядеть не слишком подавленным. — Все, что мне приходит в голову, — это слова Мойны про какую-то опасность. Может быть, я и ошибаюсь — попытка добиться толку от Мойны, конечно, окажется пустой тратой времени, — но, судя по всему, эта опасность все же настигла меня. — И он с улыбкой взглянул на Кэт. — Я, кажется, до сих пор не удосужился поблагодарить тебя за спасение от тюрьмы? Все же сидеть в теплице мне нравится гораздо больше. Хотя я не думаю, что это пришлось по вкусу тамошним паукам.

Он мягко нажал ей на плечи, уложив на кровать.

— Но что важнее всего, милая Кэтрин, так это моя благодарность тебе за твою любовь, за твою веру в меня, за то, что ты не стала спрашивать, почему моя рубашка оказалась испачканной кровью.

— Это же кровь Мелани, верно? Я еще вчера обратила внимание, что у нее рука перевязана.

Люсьен кивнул, все еще не в силах спокойно вспоминать о том, что случилось в ту ночь, когда Мелани пробралась к нему в спальню.

— И рука и ноги. Мне показалось она даже не почувствовала, что поранилась. Ты ведь знаешь — я не трогал ее. Она напоролась на осколки бокала, и я дал ей свою рубашку, чтобы она перевязала раны. Бизли наверняка по собственной инициативе разыскал и предъявил эту рубашку. Это кажется мне странным. Я не думал, что кто-то может быть предан Мелани, и не думал, что Бизли нравится, как она с ним обращается.

Кэт провела пальчиком по подбородку Люсьена.

— Ах, Люсьен, — лукаво сказала она, — ты наверняка устал. В противном случае ты бы понял. В окрестностях полно мужчин, которым могла бы нравиться Мелани. Много, много мужчин.

Люсьен улегся на кровати рядом с ней, прикрыв глаза:

— Боже милостивый, Кэтрин. Если поверить в это, то придется поверить и в то, что многие из них с удовольствием засадили бы меня за решетку.

— Но, Люсьен, почему бы тогда просто не пристрелить тебя, да и дело с концом? Зачем убивать двух невинных женщин в надежде на то, что обвинят в этом тебя? К тому же Бизли, насколько я его знаю, отнюдь не блещет изобретательностью — кроме тех случаев, когда надо найти повод не выполнять свои прямые обязанности.

У Люсьена голова трещала от множества вопросов, на которые не было ответов. То, что до сих пор не опознали двух несчастных женщин, сильно тревожило его. Куда пропал их экипаж и кучер? Почему были предприняты такие меры против того, чтобы их смогли опознать? И в итоге его мысли возвращались все к тому же: зачем кому-то надо было так хлопотать с единственной целью — направить подозрения на него, Люсьена?

Он встал:

— Мне пора, Кэтрин. Я и так слишком задержался в доме. Как только рассветет, мы с Гартом отправимся на то место, где нашли первое тело. Ну а пока меня ждет теплица с пауками. — Она обняла его за талию. — Не бойся за меня, Кэтрин. Все будет хорошо.

— Можешь ли ты обещать мне это, Люсьен? — возразила она, и в ее голосе прозвучал страх. — Может ли вообще кто-то мне это пообещать?

Он огляделся и посмотрел на нее — посмотрел по-настоящему впервые с того момента, как оказался в этой комнате. Он не хотел смотреть на нее так, он нарочно избегал к ней прикасаться. Ну как он может глядеть на нее, обнимать, целовать, а потом просто встать и уйти? Ее прекрасные серые глаза были полны слез. Как он может покинуть ее? Это свыше его сил!

— Ах, милая Кэтрин, — прошептал он, погрузив пальцы в ее распущенные волосы и припадая к ее губам.

В ту первую, чудесную ночь они любили друг друга множество раз, и по-разному: медленно, с осторожностью; весело, наслаждаясь новыми открытиями; торопливо, стремясь утолить вспыхнувший в них пожар чувственности.

На сей же раз они занимались любовью совсем по-иному: они старались утешить друг друга, заверить в том, что жизнь продолжается, что их любовь не погибнет, хотя прекрасно отдавали себе отчет в том, что эта ночь может оказаться последней в их жизни.

И Люсьен ласкал ее так, что каждое его прикосновение прогоняло ужас последних часов, обещало неумирающую любовь.