Роковой коктейль

— Ловко ты это, — заметил он, взял у меня бокал и поставил на кофейный столик. — Вставай. После завтрака тебе полегчает.

— Который час? — спросила я, когда он помогал мне подняться на ноги. Во рту у меня была какая-то талая тундра, а уж что с моим лицом и прической, я даже представить боялась. Мне казалось, что я не двигалась несколько дней. Наверное, уже полдень.

— Семь. Меня впустил Дэнни.

— Садист! — прохрипела я.

— Тебе нужно на работу.

— Позвоню и скажу, что заболела.

— Симулянтка.

Он ушел на кухню, и вскоре мой заложенный нос уловил запах мяса. Желудок скрутило.

— Что это?..

Кайл заглянул в духовку.

— Стейк. Как тебе поджарить яичницу? Мой отец, бывало, ел сырые яйца с собачьей шерстью, но ты такого не переживешь. — Он усмехнулся, представив себе это зрелище, и поставил сковородку на плиту.

— Я не буду яйца.

— Тебе полегчает. Скажи, как ты любишь, или я не стану взбалтывать желтки. — Не дожидаясь ответа, он разбил на сковородку два яйца.

— Ты пришел, чтобы меня мучить? — Я пыталась казаться сердитой, но на самом деле смотрела на него с удовольствием. Раньше, когда он оставался у меня на ночь, мы ходили куда-нибудь завтракать. Если ему не звонили до завтрака. Но он чувствовал себя у меня на кухне совершенно свободно. На моей кухне. Меня это приятно волновало. Ко мне почти вернулся аппетит.

— Вообще-то я пришел рассказать, что в участок звонил Джейк Бун и жаловался на тебя.

— Что?

— Я уже обо всем позаботился. Но он утверждал, будто ты угрожаешь ему по телефону.

— Я говорила тебе — и ему я тоже говорила, — что я тут ни при чем. Он пытается переложить все с больной головы на здоровую, а сам мне угрожает.

— Сообщение на твоем автоответчике оставила женщина.

— Его подружка охотно помогла бы ему меня запугивать. Она знает, что я его вычислила, хотя я и пыталась убедить ее в обратном. Готова поспорить, она и есть та женщина в «Алгонквине».

Он ковырнул яйцо вилкой:

— Как насчет Кэссиди и Трисии?

— Уверена, они со мной согласны.

— Как им пожарить яичницу? — Видимо, замешательство отразилось у меня на лице, потому что он улыбнулся еще шире. — Они у тебя в спальне. Если сможешь, пойди и скажи им, что завтрак готов.

Как греет душу мысль, что, хотя у тебя жуткий вид, твои подруги выглядят еще ужаснее. Пока Кэссиди и Трисия выползали из кровати, на которую повалились не раздеваясь, но без мартини, я успела выпить стакан клюквенного сока и готова была поверить, что выживу. Кайл приготовил нам всем по стейку с яичницей, только ему было трудно жевать — так широко он улыбался.

— Хорошо, что вы остались здесь на ночь, — похвалил он Трисию и Кэссиди.

Трисия обеими руками сжала голову, пытаясь свыкнуться с запахом своего завтрака, прежде чем решилась его попробовать.

— Это было не сознательное, а скорее бессознательное решение.

Кэссиди с большим удовольствием поглощала стейк:

— Объедение, Кайл. Меня, может, и вывернет через двадцать минут, но пока я буду им наслаждаться.

Трисия застонала, Кайл рассмеялся, а я достала кофейник. Меня терзало смутное чувство, что ночью произошло нечто невообразимое. Только я не могла сообразить, что именно. Кажется, мы были полностью одеты, вокруг не валялось ни шприцев от героина, ни игрушек из секс-шопа, ни оберток от пончиков, так чем же мы провинились?

Трисия заметила выражение моего лица:

— Что с тобой?

— Провал в памяти.

— Всего один? У меня их несколько, и все в разных местах. А мне еще нужно ехать домой и говорить с мамой.

— Поехать с тобой? — спросила Кэссиди.

— Нет смысла, все равно я потеряю самообладание, прежде чем доберусь до дома.

— Съешь стейк, и у тебя появятся силы ей противостоять, — предложил Кайл. Он встал из-за стола и вымыл тарелку.

Трисия, вдохновленная его примером, взяла вилку, нож и принялась за еду. Как отрадно было смотреть на Трисию в помятом вечернем платье, лохматую, с аппетитом жующую стейк и мечтающую «противостоять» своей матери.

Кайлу пора было уходить, и на прощание он велел нам больше не напиваться, а мне — держаться подальше от Джейка Буна. Не могу поверить, что этот придурок на меня донес. Мне не терпелось отплатить ему той же монетой, но не хватало улик. Пока не хватало.

— Смутно припоминаю, что вчера мы говорили о Джейке Буне, — сказала Кэссиди, прижимая ко лбу горячую кружку с кофе вместо компресса. — Все согласились, что он мерзавец и убийца, но, кажется, так и не решили, как с ним поступить.

— Ты и вправду думаешь, что это Джейк? — Трисия схватила руками стейк и вгрызлась в него.

— Он требовал, чтобы Лисбет оставила твоего брата, а тот, несмотря на то что переспал с Вероникой… — Неожиданно мне в голову пришла блестящая мысль, и я даже на мгновение замолчала, залюбовавшись ее красотой. — Готова поспорить, он и подослал Веронику к Дэвиду и подстроил так, чтобы Лисбет их застукала.

— Вероника пошла бы на это ради него? — усомнилась Кэссиди.

— Ей это на руку. Она добивалась Дэвида. — Я забарабанила пальцами по краю стола, наблюдая за тем, как складываются кусочки головоломки. — Но даже тогда Лисбет не отказалась от Дэвида. Джейк взбесился, и на вечеринке они оба были вне себя от ярости. Это объясняет их поведение. А потом Лисбет поссорилась с Дэвидом, Джейк решил, что путь свободен, Лисбет даже переспала с ним, но потом заявила, что возвращается к Дэвиду. Он сорвался и убил ее.

Пораженные, Трисия и Кэссиди слушали меня и согласно кивали. Я попыталась представить на их месте детектива Кук и Кайла, кивающих с не меньшим энтузиазмом, но получилось не очень. Хотя почти.

— А при чем здесь Лара? — спросила Трисия.

— Вот именно! Лара. — Я быстрее забарабанила пальцами. — Она воображает, что помогает Джейку, а он ее просто использует. Если она это поймет, то сдаст его.

— Значит, тебя преследует Лара. — Кэссиди прижала мою руку к столу, чтобы прекратила барабанить. Сконфузившись, я убрала руки на колени. Барабанная дробь — плохое средство от мигрени. — А кто тогда та женщина, которая угрожает Джейку?

— Наверняка это его выдумки. А может, Вероника поняла, что он ее использовал, и теперь мстит. С такими, как она, шутки плохи.