Роковой круиз

Кэмми скользнула вниз, чтобы одеться к обеду, и вышла из каюты с мокрыми волосами, без косметики, в шортах и обычной футболке. Мишель отметил, что она ест, не стесняясь своего аппетита. Он терпеть не мог женщин, которые делали вид, что им совсем не хочется есть, и тем самым демонстрировали мужчинам свою утонченность. Позже, разделавшись с остатками торта, пассажирки собрались, словно дети, с чашками кофе вокруг камина, чтобы послушать захватывающие истории Ленни.

Но вначале Ленни объявил:

— Я хочу, чтобы вы все знали, что завтра я схожу на берег и мне понадобятся ваши паспорта, потому что мы покидаем Соединенные Штаты. Когда яхта подойдет к острову Норман, мы уже будем в британских водах. Во время этого круиза у нас будут проверять паспорта еще дважды. И если вам что-нибудь нужно, скажите мне сейчас. Впрочем, вы можете поехать со мной завтра. Договорились?

— Договорились, а теперь расскажите нам что-нибудь о пиратах, о том, как они завязывали пленникам глаза и заставляли их идти по доске за борт и все такое, — взмолилась Холли.

— Начну с того, что они не делали ничего подобного.

— Чего не делали?

— Не заставляли ходить по доске с завязанными глазами. Никто не стал бы так разбрасываться досками. Если пираты хотели кого-нибудь убить, они просто связывали своей жертве руки и ноги и сталкивали в море. Я не знаю, откуда взялась легенда о завязанных глазах и доске. Разве что эту пытку изобрели для кого-нибудь из членов экипажа, чтобы преподать урок остальным.

«Люди всегда хотят слышать одно и то же», — думал Мишель, принимаясь за мытье посуды после того, как он вежливо отклонил предложение Холли помочь ему. И если ты не слышал всего этого раньше, рассказы о таинственных островах, сотни лет передаваемые из поколения в поколение представителями самых разных культур, действительно могут заворожить. Но неужели так интересно слушать байки об изжаренном и съеденном командой моряке, о кораблях-призраках и флибустьерах? Людей разочаровывает информация о том, что современные пираты — это приблизительно то же самое, что и гангстеры в Лос-Анджелесе, а большая часть нелегальной деятельности на островах — контрабанда наркотиков.

Эти острова, начиная со времен Колумба, постепенно, год за годом, дарили миру легендарных личностей, и процесс этот продолжается по сей день. Большинство знаменитых персонажей — реальные люди. Черная Борода действительно существовал.

— Вообще-то, самые странные случаи нигде не записаны, — сообщил Ленни, когда женщины допили вторую бутылку вина. Мишель знал, что последует за этой фразой.

Ленни мог без устали рассказывать историю о паруснике «Аннабет», с которого его друга, Ли Виковски, позвали ясной лунной ночью в 1994 году. Мишель считал, что Ленни завидует Ли. Тот был прост, как дуб, но именно он, а не Ленни, увидел «Аннабет». Луна светила так ярко, рассказывал Ленни, что Ли прочитал название корабля и отчетливо увидел окликнувшего его человека. Он не смог рассмотреть его лица, но запомнил, что на нем были подтяжки.

«Моя жена захворала! — крикнул человек в подтяжках. — Вы можете помочь? Она рожает. У вас на борту есть кок?» Друг Ленни недоумевал: при чем здесь кок?

Капитан замолчал. Подождав, пока напряжение среди слу-шательниц достигнет точки кипения, он продолжил:

— Ли сообщил ему, что в армии был медиком, и добавил: «Я могу помочь, если ребенок идет вперед головкой и если еще не поздно. Она очень плоха?» — «Не думаю, — ответил человек в подтяжках, — но она в муках». Именно так он и сказал. Но «муки» — слово книжное. Сейчас так никто не говорит. И Ли обратил на это внимание.

Женщины зачарованно наклонились вперед, слушая о том, как Ли помчался вниз, схватил аптечку, острые ножницы, бечевку, одеяла и чайник, чтобы кипятить воду.

— Мне холодно, — сказала Кэмми, хотя ночь была теплой.

— Выключить кондиционер? — спросил Ленни.

Мишель, вытерев руки, достал из кедрового ящика шаль и набросил ей на плечи.

— Спасибо, — произнесла девушка, подняв руку, чтобы поправить шаль. Их пальцы встретились — его, грубые и мозолистые, и ее, нежные, как лепестки. «Черт», — подумал Мишель и нервно сглотнул. Позже Кэмми будет клясться, что она видела, как Ленни едва заметно покачал головой, и спрашивать себя, что бы это значило. Может, таким способом он корректировал поведение своего партнера? Как бы там ни было, пока ей не удавалось понять, то ли Мишель голубой, то ли ее чутье пострадало из-за Трента. Обычно она чувствовала «биохимию» прикосновения. Но этот парень обращался с ней так же, как и с ее матерью.

— Теперь ты в порядке? — спросил Мишель.

— Я всегда в порядке, но все равно спасибо.

— Короче говоря, — продолжал Ленни, — вокруг царила тишина. Ни дуновения ветерка, ни каких-либо звуков. И если бы у парусника был мотор, Ли услышал бы, как он завелся. Но когда он поднялся наверх, судна не было. Оно исчезло. Послезавтра мы будем проходить место, где это случилось. Там нет никаких естественных бухт или скал, за которыми мог бы спрятаться человек и тем более парусник. До самого горизонта перед ним расстилалось спокойное море.

— Так кто же это был?

— Вот то-то и оно. Мы тут постоянно болтаем, сплетничаем по радио и все такое, вроде водителей-дальнобойщиков. Двадцать третий канал для экстренной связи. На следующее утро Ли разбудил одного нашего общего знакомого. Кстати, он уже умер, бедняга. Сердечный приступ. В моем присутствии. Я изо всех сил пытался ему помочь. В тот год мы приобрели переносной дефибриллятор.

— Дальше, дальше! — взмолилась Холли. — Не думайте, что мне не жаль вашего друга. Мне его очень жаль, поверьте.

Ленни улыбнулся хорошо знакомой Мишелю улыбкой: он был доволен тем, что поймал слушателей на крючок и что сегодня все они будут вытягивать шеи, пытаясь разглядеть в темноте черную тень загадочного парусника «Аннабет».

— Ну, в общем, у нас есть друг, Джек Трихильо. Так вот, Ли клянется, что он по радио услышал, как задрожал голос Джека, когда тот узнал от него о человеке в подтяжках. Джек сказал: «Дай угадаю: у него рожала жена?» А Ли отвечает: «Так ты его тоже встретил? Ребеночек в порядке?» И Джек говорит, что никто никогда не встречал. Во всяком случае, в этом мире». И Ли шепчет: «О чем это ты, Джек?» А к этому времени в эфире уже были и Шэрон, и Peг, и весь остальной народ. И Джек говорит, медленно так: «Ли, этого человека нет на самом деле. То есть он был, но его уже нет. Этот корабль затонул в 1890 году. Посмотри в архивах ВО». ВО — это наша газета, «Виргинский островитянин». Так вот, Джек и говорит: «Посмотри в архивах, если не веришь. Все пассажиры «Аннабет» утонули: Чарльз Квиллен, торговец текстилем, его сыновья и их жены, его пятилетняя дочь...»

— И его беременная жена, — закончила за него Холли.

— И это было похоже на... Вы слышали о «Марии Целесте»? Когда «Аннабет» обнаружили, на ней никого не было, но стол был накрыт к завтраку, еда была еще теплой, а палуба залита свежей кровью...

— О Боже! Теперь я не буду спать! — Оливия тяжело дышала.

— А я буду! — воскликнула Холли. — И не надейся, что я соглашусь спать при свете! Это все обыкновенная чушь. Как и рассказ о домике с огоньками, который существовал в окрестностях Вестбрука до того, как он стал городом, и в котором странствующий проповедник на День благодарения вырезал целую семью.

— Я буду спать в гамаке, — заявила Оливия. — У вас есть... как вы там это называете?

— Крепежи? — спросил Ленни. — Конечно, но если поднимется волна, вы можете вымокнуть.

— Ничего, не сахарная, — ответила Оливия.

— Чьей кровью? — вдруг спросила Кэмми, уставившись на Ленни. — Мне все это кажется подозрительным. Как могли два корабля, находящиеся так далеко друг от друга, видеть одну и ту же яхту в одну и ту же ночь?

— На них напали пираты? — опять вмешалась Холли.