Роковой Париж

У Петра до женитьбы не было машины, он не обращал внимания на марки и не разбирался в них. Когда Аня запросила себе автомобиль, он позволил выбрать любой, и она купила «мерседес», но после развода оставила его Петру, сказав, что не сможет забрать его во Францию. Его пришлось продать, мужчина не хотел, чтобы ещё и машина напоминала ему о бывшей жене. И лишь когда вернулся к родителям в Сочи, понял, что автомобиль нужен. Он поехал в ближайший автосалон и даже не выбирал: посмотрел, прокатился и приобрел обычную «тойоту» — седан, до сих пор точно не зная модель.

Аня хотела всё самое лучшее, красивое и дорогое. Они жили в апартаментах в центре Питера, которые также выбрала она. Правда, Пётр возвращался домой обычно раз в неделю и снова улетал. Единственное, что нравилось ему из всей этой дорогущей мишуры — это часы. Аня уговорила сделать такой подарок себе на двадцать восьмой день рождения, выбрала для него, но стоили эти часы, как самолет. Пётр сопротивлялся, но в итоге сдался под натиском бывшей жены и купил их. Он носил часы везде и всегда и оставил даже после развода.

Поэтому сейчас цена украшения его не волновала. Главное, чтобы Юле понравилось.

Как бы ему ни хотелось, но он всё-таки заехал в цветочный салон и купил большой букет, а потом решил заказать на завтра на вечер курьерскую доставку, написал записку и усмехнулся, предвидя реакцию девушки на такой сюрприз.

Он думал, что у Юли дома будет её мама, поэтому чисто символически купил торт.

Юля ждала его с нетерпением и волнением, как тогда на турбазе. Она нарядилась, накрасилась, испекла яблочный пирог. Мама с Лёшкой уехали на выходные в деревню, и Юля радовалась, что они с Петей смогут побыть наедине.

— Привет, — радостно улыбаясь, успел сказать он. Но Юля вместо слов, быстро забрала цветы и торт и отложила в сторону — они мешали. Она обвила его шею руками и поцеловала, страстно, ненасытно. Через минуту Пётр слегка отстранился и уточнил:

— Юль, а ты одна? Я с твоей мамой собрался знакомиться.

— Они в деревне, до завтра, — задыхаясь, пояснила она и продолжила его целовать. Юля безумно соскучилась по прикосновениям, поцелуям, по его телу, губам, по его запаху.

Рядом с Юлей было сложно держать себя в руках. От её поцелуев, страсти, возбуждающего дыхания Пётр потерял над собой контроль, он дико хотел её. Прижал Юлю к стене, быстро лаская и раздевая, она лишь глубоко дышала, отвечая стонами на его прикосновения и притискиваясь всё сильнее. До спальни они не дошли, Пётр приподнял Юлю от пола, и стена стала опорой для безудержной любви.

— Прости, не удержался, — Пётр поставил Юлю на пол, обнял и прижал к себе. Он тяжело дышал, слегка тряслись руки от напряжения. — Дай мне десять минут, и мы продолжим.

— Ты сейчас был совсем другой, — прижимаясь к Петру и повисая на нём, с улыбкой проговорила Юля. — Не такой как раньше.

— Прости, совсем потерял контроль. Я соскучился. Ты такая красивая, — оправдывался Пётр.

— Мне понравилось, теряй контроль чаще, — засмеялась она, отстраняясь. Юля взяла его за руку и повела в свою комнату.

Своими поцелуями, стонами она сводила с ума. Пётр не мог насытиться, и девушка отвечала взаимностью, всё больше выгибаясь и прижимаясь. Когда она начинала громко стонать, он шептал ей на ухо: «Юля, потише», — боясь, что услышат соседи. Чтобы не кричать, Юля кусала зубами подушку.

— Я больше не могу… — в итоге обессилено отстранилась она. — У меня аж искры мигают перед глазами.

Но Пётр лишь снисходительно улыбался, глядя на неё.

— Отдышись, и мы снова продолжим, — невозмутимо заявил он с довольной улыбкой,

— Ты не устал? — удивилась Юля. — У меня всё лицо горит, сердце сейчас выпрыгнет вместе с лёгкими, — она глубоко дышала, словно легкоатлет после долгого марафона.

— Я не устал, абсолютно, — всё так же снисходительно улыбаясь, проговорил Пётр.

— А я сейчас умру, — Юля прижалась к нему, и он нежно обнял её, гладя по голове.

После того, как дыхание восстановилось, Юля больше хотела полежать, обнявшись, и расслабиться, тянуло поговорить о чём-то интимном, откровенном.

— Я чувствую себя какой-то маньячкой, — поделилась Юля. — Я всё время тебя хочу.

— Я тоже тебя всё время хочу, — улыбнулся Пётр.

— Мне так хорошо с тобой, ты как-то угадываешь, как мне хочется, — удивлялась Юля.

— Я же чувствую тебя, вижу отклик в теле, — объяснял он.

— Но как? Я вот не знаю, как и что тебе нравится, — разочарованно потянула Юля.

— Просто девушка в постели, она как самолёт в небе, можно научиться управлять, — усмехнулся Пётр.

— Я смотрю, ты неплохо научился. На самолётах учился или на девушках?! — ехидно спросила Юля, прищурившись и делано надув губки.

— Параллельно, — засмеялся он.

— Эй! Значит, их было много?! — возмущённо спросила она.

— Кого девушек или самолётов? — улыбаясь, уточнил Пётр.

— Девушек! — сердито бросила она.

— Самолётов было намного больше, — хитро улыбаясь, ответил он.

— Значит я для тебя как самолёт, — обиженно фыркнув, выдала Юля.

— Нет! — он засмеялся. — Ты для меня всё! — Пётр нежно поцеловал её.

Они ещё долго лежали, обнявшись, и непринуждённо разговаривали. Потом мужчина заинтересовался книгами на полках, встал и начал осматривать корешки. Там было несколько словарей и много художественной литературы. Он достал самый толстый том.

— Ого, Шекспир. В оригинале, — удивился он.

— Ага, обожаю Шекспира, — поделилась Юля. — Это мне Лиза на день рождения подарила. «Ромео и Джульетту» учу наизусть, моя любимая пьеса.

Пётр полистал книгу до «Ромео и Джульетты», многие диалектные слова были подписаны карандашом. Он прочитал и нахмурился.

— Меня Шекспир не вдохновляет, странный язык, — даже со своим идеальным английским Пётр с трудом переводил некоторые фразы.

— Это же литературный язык. Ты Пушкина попробуй перевести на английский. Я, кстати, пробовала, я много стихов Пушкина переводила от нечего делать. Это не так просто, нужно же чтобы получался такой же литературный перевод, с тем же смыслом, с рифмой, а не набор переведённых фраз. Поэтому всё всегда нужно читать в оригинале, чтобы лучше понять и прочувствовать, — вдохновлённо проговорила она.

Пётр удивился таким талантам Юли, он не знал, что она так любит пьесы и на досуге переводит стихи Пушкина на английский. Он почти не читал художественной литературы, не говоря уже о пьесах, да ещё и в оригинале.

Он поставил Шекспира на место и продолжил осматривать библиотеку.

— Ремарк, Фитцджеральд, Брэдбери, Лондон, Золя, Хемингуэй, а отечественные авторы у тебя есть? — он не читал такую литературу, ему было интересно узнать, что нравится Юле. — Или ты русских авторов не читаешь?