Роковой Париж

«Боже мой, куда я попала!» — у Юли появилось лишь одно желание: быстрее сбежать отсюда. Ближе всех Юле по росту были дети Эмили: пятилетняя Дениз, трёх и восьмилетние Николя и сын Люка — Рафаэль. Жена Люка — Шарлотт не скрывала беременности.

Родители и Эмили вежливо поцеловали Франсуа в щёку, обрадовались ему, а супруги брата и сестры лишь слегка улыбнулись и кивнули.

Франсуа представил всем Юлю. Его родственники деликатно улыбнулись и кивнули ей, она ответила взаимностью.

А вот Франсуа стал другим. У него на лице застыла вежливая улыбка и сдержанное спокойствие — она узнала того Франсуа, каким он был всегда с другими людьми.

«Он всё время играет!» — приглядывалась к нему Юля.

Ей выделили гостевую комнату. Девушка оставила там сумку, умылась, причесалась, переоделась в платье и вернулась в гостиную. Франсуа уже был там, он тоже сменил рубашку и брюки, стал выглядеть как они: сдержанно и надменно. Юля смотрела на него и только и хотела, что сбежать из этого дома, прихватить с собой Франсуа, одеть его в привычную синюю толстовку, чтобы он вернулся в свой обычный юношеский, молодёжный облик.

Всё семейство сидело за большим столом в гостиной. Видимо, по испуганному и озадаченному лицу Юли Франсуа понял, что она себя чувствует ещё более некомфортно в этом доме, чем он сам.

Он аккуратно наклонился к девушке и едва слышно шепнул: «Не бойся. Мы скоро сбежим отсюда». За столом было что-то вроде второго завтрака или продолжения первого. Велись сдержанные вежливые беседы обо всём: о детях, о беременности Шарлотт, о погоде и предстоящем Рождестве. На столе стояло минимум еды и напитков, семейство уже закончило трапезу, а Юля чувствовала голод, но не знала насколько тактично попросить чаю. Она наклонилась к Франсуа и шепнула ему:

— Я хочу есть, у вас тут можно пить чай?

Франсуа сначала улыбнулся, но потом не выдержал и громко расхохотался. Юля впервые видела, чтобы он смеялся, и не понимала, чем вызвала такую реакцию. Все удивлённо уставились на него, он извинился и снисходительно улыбнулся:

— Простите, я должен поухаживать за своей девушкой, она голодна, — он ушёл на кухню, принёс Юле на подносе чай, сахар, булочку, масло, круассаны, сыр и выставил всё перед ней.

Кроме Юли никто не ел, все продолжали свои высокопарные беседы, периодически бросая взгляды в сторону девушки. Юля тем временем пила чай: разрезала булку, намазала её маслом, и с аппетитом уплетала. Она чувствовала на себе странные взгляды, было неловко есть одной, да ещё и Франсуа рядом чуть не давился от смеха. Юля постаралась побыстрее разделаться с едой, и когда она закончила трапезу, деликатно спросил:

— Юлия, не хочешь ли чего-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, Франсуа, всё было очень вкусно, — с такой же манерностью ответила она.

Франсуа унёс всё на кухню, извинился перед семейством и забрал Юлю из-за стола со словами:

— Хочу провести для Юлии экскурсию по дому, — и повел девушку в свою комнату.

Она была потрясающая: с яркими обоями, заваленная музыкальными инструментами. Прямо по центру стоял синтезатор и микрофон с наушниками для звукозаписи. В углу, у окна небольшая кровать. Вдоль стены растянулся узкий шкаф, и на нём торчал саксофон, а сбоку была прислонена гитара Франсуа и скрипка в чехле.

— Ничего себе, у тебя тут целый оркестр! — поразилась Юля.

— Хочешь, сыграю тебе, на чём попросишь? — предложил Франсуа.

— Я бы послушала, но давай позже, — улыбнулась Юля и поделилась своим впечатлением. — Прости, Франсуа, но я хочу сбежать из твоего дома, мне тут у вас так неуютно. Я на фоне твоей семьи выгляжу, словно хоббит.

Франсуа широко улыбнулся.

— Да, ты заставила их смутиться, — и вдруг засмеялся. Слышать смех Франсуа было так непривычно. — Спасибо! Юлия, ты себе даже не представляешь, как я рад, что ты поехала со мной.

— Я их смутила?! — удивилась Юля. — Да, я от стыда готова провалиться. Ты не говорил, что у тебя семья великанов-аристократов.

— Они не аристократы, — пояснил Франсуа. — Они только делают вид.

— А они всегда себя так ведут или только по праздникам?! — удивлялась такому поведению Юля.

Франсуа усмехнулся.

— Всегда.

— Ужас! И как ты остался-то нормальным в такой семье? — поражалась Юля.

— Никак, просто сошёл с ума, — пожал плечами Франсуа, и по его тону Юля не понимала, шутит он или говорит правду. — Зато стал хорошим актёром.

— Почему ты смеялся надо мной за столом, когда я попросила чай? Я что-то сказала не так? — вдруг вспомнила Юля.

— Юлия, ты никогда не станешь настоящей француженкой, — он снова обворожительно улыбнулся. — Я просто влюбился во всю Россию, если у вас там все хотя бы наполовину такие, как ты, я бы хотел там жить.

— Почему? О чём ты? Что я сделала не так? — Юля не понимала, но ей было обидно, что она не походит на француженку.

— Потому что почти все французы сдержанные лицемеры, только и умеют делать вид вежливости, приветливости, но на самом деле считают себя выше других. Ты настолько настоящая, простая, у тебя другой менталитет, что ты своим поведением настоящих французов повергаешь в шок, ломаешь стереотипы поведения в обществе. Юлия, я без ума от тебя! Своди их всех с ума дальше, пожалуйста! — Франсуа близко подошёл к Юле, он смотрел на неё с восхищением.

— Что такого противозаконного в том, что я попросила чаю? — пожала плечами Юля.

— Ты смогла есть, во-первых, одна, не дожидаясь остальных, во-вторых, то, что тебе захотелось, а не то, что было предложено — в светском обществе это верх неприличия, — Франсуа улыбался.

— Почему ты не остановил и не предупредил меня?! — возмутилась Юля. — Что они обо мне теперь подумают! Франсуа, ты же меня подставил.

— Прости, я хотел увидеть их лица. Какая же ты милая! Я просто без ума от тебя! — продолжал восхищаться Франсуа. — Спасибо, что приехала со мной!

— Смешно тебе! Выставил меня перед своей семьёй невежей, — расстроилась Юля. — Теперь я ещё больше хочу сбежать из вашего дома. — И добавила, — Клэр совсем не такая, мы с ней отлично ладим.

— Я не говорю, что все французы такие, но моя семья, их окружение ведут себя именно так. Французы вообще редко пьют чай, предпочитают кофе, — снова улыбнулся он.

Юля совсем сникла:

— Мало того, что ростом не вышла, так ещё и экзамен по этикету завалила у вас в семье.

— Юлия, пожалуйста, будь собой! Не старайся произвести на них впечатление, они этого не достойны, и всё равно найдут к чему придраться. Будь со мной, для меня ты самая настоящая, живая, и лучшая! — Франсуа нежно обнял Юлю и прижался щекой к макушке.

В дверь постучала Эмили и позвала их на обед. Франсуа отозвался, что они уже идут.

— Они ведь только что завтракали?! — удивилась Юля. — А уже обед?

— Привыкай, тут долгие трапезы, по несколько часов, — снова улыбнулся он. — Но мы с тобой сбежим.

33

Они вернулись за стол. Юлю поразила сервировка, она думала, что Клэр выпендривается, когда оставляет на столе по два ножа и две вилки, но она ошибалась. Сейчас перед ней стояли три тарелки, пять различных бокалов, она насчитала пять вилок — три слева, одну справа и одну сверху, три ножа и две ложки. Юля с ужасом посмотрела на стол, а потом на Франсуа, он снова улыбнулся, заметив её испуганное выражение лица.