Роковой секрет

Палящее солнце застряло на линии горизонта между небом и морем, и его обжигающе яркие лучи больно бьют по глазам. Но стоит прикрыть веки, как боль отступает, и остается лишь мягкое тепло, ласкающие кожу и заставляющее напряженное тело хоть немного расслабиться.

Забравшись на подоконник, я подставляю солнцу лицо и вновь прикрываю глаза. Приятное покалывание на коже развеивает невеселые думы на мельчайшие песчинки, но одни мысли сменяются другими, не менее мучительными. Матвей словно исчез, оставил меня наедине со своим неуравновешенным папашей. Мало того, что не соизволил предупредить, так еще и не отвечает на звонки. Учитывая эти обстоятельства, слова Рафаэля начинают уже всерьез меня настораживать.

Резко открывшаяся дверь заставляет меня вздрогнуть.

— Почему ты еще не готова? — как ни в чем не бывало интересуется жених, направляясь ко мне.

— Я никуда не поеду! Где ты вообще был?! — Спрыгиваю с подоконника. — Я весь день сидела одна! Ты хоть подумал, каково мне было?!

— Рокс, не истери, нужно было решить пару вопросов. — Он тянется к моим губам, но я отшатываюсь.

— Пару вопросов? Да пошел ты! Мот, ты прекрасно знаешь, что мне некомфортно здесь находиться! И оставил одну, даже не предупредив, куда исчез. Я тебе раз двадцать звонила! В конце концов, неужели сообщение нельзя прислать?!

— Прости, слышишь, прости. — Он обхватывает меня за плечи и виновато заглядывает в глаза. — Я был не прав. Не подумал. Перенервничал. Больше такого не повторится. Хорошо?

— Нет! Не хорошо! Я хочу домой!

Сбрасываю его руки и направляюсь прочь из комнаты. Даже не знаю, на что я злюсь больше: на то, что жених оставил меня одну, или на то, что в душу закрадываются подозрения о том, что Рафаэль мог говорить правду. Мысли улетучиваются, когда в одно мгновение меня разворачивают, и тут же мое тело впечатывается в стену.

— Я так соскучился. — Матвей придавливает меня к стене и проворно запускает руку мне в шорты. — Как насчет разогреть десерт?

Длинные пальцы ловко находят центр моего возбуждения и кружат поверх атласной ткани трусиков, усмиряя пылающую во мне злость, но на этот раз у него не прокатит погасить мое раздражение сексом.

— Извини, милый, десерт уже не пригоден к употреблению. — Извернувшись, избавляюсь от наглой руки, что секунду назад настырно потирала мой клитор.

— Да брооось, малышка, — стонет Мот. Настигает меня со спины и заключает в объятия, утыкаясь горячими губами мне в шею. — У нас еще есть полчасика.

— Ну конечно! Явлюсь к твоим родственникам с пылу с жару и с растрепанной шевелюрой! Отстань, Матвей! — Грубо дергаю плечами, выбираясь из его объятий.

— Думаешь, я не переживаю? Я сам своего дядю побаиваюсь, а синие яйца только усугубляют положение…

— Твои яйца как-нибудь переживут! — ядовито шиплю на жениха.

— Не будь стервой, Рокс, — рычит он, не желая принимать отказ. — Ладно, я заслужил, но может, хотя бы легкий петтинг? — Он поднимает руку и сгибает и разгибает два пальца. — Я могу загладить свою вину.

— Я не понимаю, что тебя так веселит?

Матвей упирает руки в бока и раздраженно сжимает губы. Да, я в курсе, милый, как ты не любишь отказов. Думаю, в этом вы со своим папочкой очень похожи.

— Так, ладно, — шумно вздыхает он, сокращая расстояние между нами. — Давай, собирайся, я буду ждать внизу. Не хочу, чтобы в итоге ты вцепилась мне в глотку. — Целует в губы, исподтишка хватая за сосок, чем провоцирует меня на очередную вспышку агрессии. Я тут же зубами впиваюсь ему в губу, попутно отшвыривая наглую руку. — Ммм… ну ты и стерва, Рокс, — морщится жених, вытирая с подбородка капельку крови.

— Лучше не трогай меня сегодня!

— Истеричка! — рявкает Матвей, вихрем вылетая из комнаты.

Ну вот, теперь и сыночек показывает свой характер. Хочу вернуться домой и забыть все это как страшный сон.

С обреченным видом падаю на кровать, сминая шелковое покрывало. Меня очень сложно довести до слез, но сегодня эти двое постарались на славу. Или так сказывается гребаное напряжение, что не позволяет мне свободно дышать в стенах чужого дома? Думаю, единственный выход из создавшейся ситуации — поговорить с Рафаэлем. Иначе, боюсь, вместо загара и довольной улыбки я вернусь в Москву консервированным огурцом с психическим расстройством.

Одинокая капля медленно скатывается к уху, неприятно щекоча его. Я зажмуриваюсь и, вытерев подступившие к глазам слезы, сажусь. Глубоко вздыхаю, стараясь взять себя в руки, встряхиваю пальцами волосы и встаю навстречу очередному испытанию.

Не ровня, значит? Ну что ж, придется тогда соответствовать ожиданиям будущего свекра. Угождать родственникам Матвея больше в мои планы не входит, да и мысль о свадьбе я уже затолкала далеко на задворки сознания. Мне двадцать пять. Я в Италии. Солнце, море, вино. И это единственное, о чем мне стоит думать, а не о том, что нужно хорошенько вылизать задницы породистым родственникам, чтобы они пустили меня к себе на коврик переночевать.

Буду жить сегодняшним днем. Мне хорошо с Матвеем, на данный момент он полностью меня устраивает и как любовник, и как потенциальный спутник жизни. Да и вообще, за два дня в Италии я еще ни разу не зажгла. Очевидно, сегодня у меня есть повод для праздника. Провал? Он наступил в тот момент, когда я переступила порог этого дома, так почему бы не встретить очередную неудачу при параде?

С этими мыслями я достаю элегантное черное платье с разрезом до бедра, чье глубокое декольте выгодно подчеркивает мою грудь. Оно подобно второй коже обтягивает каждый изгиб фигуры и, уверена, точно гарантирует мне эффектное появление. Неспешно кручусь напротив зеркала, то собирая волосы наверх, то распуская их по обнаженным плечам. Естественные волны красиво ложатся на выступающие ключицы, и я решаю оставить их на свободе. К косметике я равнодушна: мои от природы густые, черные ресницы в совокупности с зелеными глазами убивают наповал похлеще огнестрельного оружия, хотя… Достаю из сумочки ярко-красную помаду и уверенно обвожу контур пышных губ.

— Надеюсь, синьор Росси, вы оцените.

РАФАЭЛЬ

Я прекрасно понимаю, что не стоит показывать девчонку родственникам, и уж тем более знакомить ее с Барбаросса. Учитывая ее дрянной характер, можно без труда предугадать, каким цирком обернется сегодняшний вечер. Но обратного пути нет. Маттео уже успел засветиться со своей невестой, только вот для нее это ничем хорошим не закончится, ведь попав в нашу семью, она автоматически подписывает себе смертный приговор. Шаг вправо, шаг влево — расстрел, а усмирить эту стервочку равносильно сражению с многоголовой гидрой. Неуправляемая. Дикая. Необузданная. Совсем не подходит для моего сына. Порой у меня закрадывается сомнение о том, кто из нас ведет игру. Однако малышке стоит принять как должное: я люблю не играть, я люблю выигрывать.

Стук в дверь отрывает меня от размышлений.

— Синьор Росси, — Альберто чинно кивает, — синьор Гирландайо просит вашей аудиенции.

— Спасибо, Альберто, я ожидаю его.

— А я вот не люблю ждать.

Из-за спины управляющего появляется довольная рожа друга. Уго Гирландайо. Он же Отвертка. Он же просто псих. Его методам пыток позавидует самый отмороженный садист. На этом мы и сошлись. Я терпеть не могу возиться в грязи, зато вот мой друг, по совместительству подручный, получает от этого истинное наслаждение.