Роковухи

— Не сейчас, — мягко возразила Эвдора. — Вы можете прийти в церковь…

— Нет! Ни секунды больше не выдержу! Я сама не своя с тех пор, как узнала о совершенном злодейском убийстве!

Под изумленные ахи, охи и чей-то шепоток "Вот ее бы как раз неплохо было убить!" я вылетела из похоронного бюро.

Остался позади дом мистера Уолтера Фишера и даже Читтертон-Феллс, но тошнотворный запах гардений будто намертво прилип ко мне, преследуя в салоне машины и даже в церкви Святого Ансельма.

Честное слово, я всей душой рвалась домой. Но раз уж фургончик сам свернул к Божьему храму… что ж. Так тому и быть. Воспользуюсь случаем привести в порядок мысли и разобраться наконец, что же заставило меня выдать убийственное заявление об убийстве.

Как ни странно, дверь в церковь оказалась открыта, и где-то под самым куполом одинокий светильник рассеивал мрак. Двинувшись по боковому проходу к алтарю, я вдруг услышала за спиной подозрительный шаркающий звук. Остановилась и прислушалась, затаив дыхание. Нет, почудилось. Это церковь, Элли! Не идиот же убийца, чтобы поднять на тебя руку в святых стенах…

Кто из нас больший идиот, я перестала гадать уже в следующий миг. Шарканье раздалось совсем рядом, и при всем желании принять этот звук за эхо собственных шагов я не могла.

Счастье, что глаза привыкли к темноте. Дважды счастье, что обещанная Эвдорой исповедальня оказалась под боком. Нырнув в одну из кабинок, я затаилась и совсем перестала дышать…

За тонкой перегородкой раздался шелест… скрип деревянной скамеечки… сдавленное рыдание… Уставившись на черный прямоугольник в стенке, я не сразу сообразила, что это шторка на окошке для священника.

Любопытство когда-нибудь тебя сгубит, Элли Хаскелл!Ну хоть одним-то глазком можно взглянуть, кто это там решил исповедаться в неурочное время?

В узкой щелочке между шторками мне явилось лицо Глэдис Шип…

Глава одиннадцатая

— Ну пожалуйста, не плачьте, мисс Шип! — Бесполезно. Все равно что умолять летучую мышь не хлопать крыльями.

Устроившись на ближайшей к исповедальне скамье, мы гигантскими порциями глотали затхлый запах столетий.

— Мисс Шип?..

— Д-да? — Из-под мокрого платочка на меня глянули глаза-шампиньоны.

— А вы… на самом деле — вы?

— Кто ж еще?

— Но ведь вы умерли!

— Ой, боже мой! — Мистер Шельмус, держу пари, руку бы отдал, чтобы вновь услышать этот воркующий смешок! — Вы спутали меня с Глэдис!

— Как это… спутала? — Я вцепилась в волосы, чтобы ненароком не потерять голову.

— Я — Гладиола Шип.

— Вы близнецы?

— Тройняшки…

— Тройняшки?! И все на одно лицо?

— Не совсем… Мы с Глэдис… уж простите за подробности… вылупились из одного яйца. Третьим был наш брат Глэдстон, с которым вы, я думаю, знакомы. К несчастью, внешностью наше с Глэдис сходство и ограничивалось. В детстве я была дикаркой, в юности бунтаркой. Порвала с англиканской церковью и перешла к методистам.

— Теперь понятно… Это васмиссис Мелроуз заметила во дворе методистской церкви…

Невидящий взгляд мисс Шип был устремлен в прошлое.

— Родители от меня отреклись… Стыдно признаться, но я наслаждалась ролью белой вороны в семье… до тех пор, пока это почетное звание не перешло к Глэдис. Что она творила — страшно вспомнить. Пошла по рукам. Один любовник за другим. Глэдстон был вне себя от гнева и отчаяния. Он уже тогда начал ухаживать за Эвдорой и боялся, что она отвергнет его предложение, если узнает о похождениях Глэдис. Бедный, бедный мой брат! Он обратился ко мне за советом…

— И вы предложили ему уехать?

— Ничего лучшего не пришло в голову. И вот наш брат снова объявился в этих краях… Мужчины так непредсказуемы… Я сама, правда, их не знаю… в библейском смысле. До сих пор с гордостью ношу самый благородный из титулов: Мисс!

Возвышенные слова, заслуживающие достойного аккомпанемента. За которым, кстати, дело не стало. Откуда-то из темноты неожиданно и звонко донеслось бренчание органа.

— Господи! — Гладиола сползла со скамейки и замерла на коленях, молитвенно сложив на груди руки. Я бы тоже обратилась к Всевышнему — так, на всякий случай, — если бы не страх, что мы имеем дело с его земным творением.

— Давайте-ка отсюда выбираться, мисс Шип. — Я потянула ее за рукав.

— Но, миссис… Я даже не знаю вашего имени! Кажется, мы встречались в больнице, верно?

— Верно. И вы меня не узнали, что вполне естественно. Я — Элли Хаскелл.

— Очень приятно, миссис Хаскелл. Вы сказали?..

— … что здесь есть кто-то третий.

Мисс Шип в ужасе выронила платочек.

— Это судьба! Убийца Глэдис теперь охотится за мной!

Господи спаси и сохрани! Вслед за органной какофонией раздался грохот пострашнее иерихонских труб, и небеса… то есть церковный полоток… разразился желчной тирадой:

— Какого дьявола там творится?! Что за тарарам?

Гладиола на четвереньках поползла к выходу, но я быстренько перекрыла проход, уповая на то, что слух меня не обманул.

— Миссис Мэллой? — Вытянув шею и напрягая зрение, я углядела на балконе кого-то очень похожего на мою верную Рокси.

— И что дальше? Прихожу в храм Божий прибраться за бесплатно да побыть в тишине, а тут балаган устроили!

— Это я, Элли Хаскелл!

— Удивили тоже, миссис X. — Лестница загудела от тяжелой поступи. — Может, я в этой тьме и ослепла, будто крот, но еще не оглохла.

— Какая же я идиотка! Дверь была открыта, и свет горел, а я не догадалась, что здесь кто-то есть. — Из темноты выступила знакомая фигура. — Рада вас видеть, миссис Мэллой! Полдня разыскивала… О нет! — У Рокси отпала челюсть и глаза полезли из орбит. — Нет, нет! Это не то… не та…

Поздно. Я успела лишь подхватить обмякшее тело.

— Ой, боже! — Гладиола Шип вместо помощи сама повисла у меня на плече. — Не успела! Не успела представиться и объяснить, что у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я приехала сюда только для того, чтобы поддержать бедного Глэдстона в тяжелую минуту. В церкви хотела помолиться за нашу грешную сестру…