Роковые деньги

Прихватив пачку купюр, я подошел к подоконнику. Взял верхнюю из них, положил бок о бок с двадцаткой, принесенной из сейфа, и принялся сличать с помощью лупы. Мне хватило одной минуты. Тогда я взял нижнюю двадцатку. Тот же результат. Вынул одну бумажку из середины, наугад. И вновь то же самое. Засунув нашу двадцатку в карман, я приблизился к Вулфу и Хетти.

– Вознаграждение нам все-таки светит, - объявил я.
– Причем вполне официальное. Это фальшивки. Все как одна.

Глава 2

Пару недель спустя я рассказал об этом случае своей приятельнице и попросил её высказать догадку, как встретила мои слова Хетти. "Это просто", - сказала Лили Роуэн. "Она, конечно же, обвинила тебя в подмене. Как ты мог с такой легкостью угодить впросак?"

Лили ошиблась, но я признал, что это моя вина - слишком плохо я, значит, нарисовал ей портрет Хетти. На самом же деле она сказала вот что:

– Конечно, фальшивки! С какой стати он стал бы прятать в моей гостиной настоящие деньги? И чего бы это мне вдруг вздумалось тащить их к Ниро Вулфу?

– Так вы знали, что деньги поддельные?
– уточнил я.

– Я предполагала.

– Но вы об этом умолчали.

– Ну и что из этого? Я ведь не в музей пришла, а к двум великим сыщикам. Ты ведь сразу это просек, иначе не стал бы разглядывать бумажки в лупу.

Я потряс головой.

– Я это всего лишь заподозрил, причем исключительно по той причине, что к нам только что наведывался секретный агент федеральной налоговой службы. Его интересовало, не здесь ли некая Тамирис Бакстер. Я ответил, что нет, что она лишь утром заглядывала на десять минут, а потом ушла...

– Тамми Бакстер? Тамми была здесь?

– Совершенно верно. Хотела знать, не посещали ли нас вы, но я ответил, что нет. Оставила свой телефонный номер и попросила звякнуть, если вы вдруг объявитесь. Фискальный агент поинтересовался потом, не приходила ли к нам Хетти Эннис, а я пояснил, что не в моих правилах вести праздную болтовню. Однако его приход разбудил мое любопытство, и я решил поближе взглянуть на ваши деньги. Выпроводил его - и взглянул. Значит, говорите, вы и без нас знали, что они не настоящие?

– Арчи, - перебил меня Вулф, - этот человек удостоверил свою личность?

– Конечно.

– И он спросил мисс Эннис?

– Он спросил, не здесь ли она.

– Почему ты не провел его к нам?

– Потому что ему не терпелось поглазеть на эти бумажки. Знай я наперед, что они настоящие, я бы уж как-нибудь позволил федеральному агенту полюбоваться, как наша гостья наслаждается кофе по-фрицевски.

К сожалению, с кофе она уже покончила, и теперь недовольно глазела на меня.

– Что ж, значит мы определили, что деньги фальшивые, - констатировал Вулф.
– Не знаешь, есть у их секретной службы отделение в Нью-Йорке?

– Да.
– Из подобных пустяков, известных даже самому завалящему филеру, но неведомых нашему гению, можно составить целую энциклопедию.

– Позвони им и доложи об этой находке. Если мисс Эннис покинет мой дом до их прихода, сохрани фальшивки вместе с оберткой. Выдай ей расписку, если она захочет.
– С этими словами он круто развернулся и протопал в кабинет, закрыв за собой дверь.

Впрочем, закрытой дверь оставалась недолго. Я бы, конечно, мог помешать Хетти, шагнув вперед и вытянув руку, но решил, что Вулф вполне мог бы дать гостье возможность лично поблагодарить его за вкусный кофе. Вот почему останавливать её я не стал, а лишь проследовал за ней в кабинет, но остановился на пороге. Вулф уже успел занять свое привычное кресло и громоздился за столом.

– Вы это серьезно?
– грозным тоном спросила Хетти. Она стояла перед ним, подбоченившись.
– Насчет того, чтобы отдать эти деньги фараонам?

– Не фараонам, мадам, - поправил Вулф, - а сотрудникам секретной службы. Это мой гражданский долг. Фальшивые деньги считаются контрабандой, и я не имею права выпустить вас из своего дома с ними.

Хетти Эннис оперлась о край стола. Глаза её метали молнии.

– Ах, лизоблюд паршивый, - процедила она.
– Ну и холуй! Значит, великий сыщик Ниро Вулф легавым запродался. Жаль, нет здесь настоящего Фальстафа - я бы извинилась перед ним. Пусть героем он не был, но хоть задницы никому не лизал. И нечего буравить меня взглядом - я выскажу все, что о вас думаю. Когда я нашла этот сверток в своем доме, я сразу решила, что лучше сожгу его, чем шпикам отдам. Потом подумала, что выведаю, кто его туда положил, и пойду в какую-нибудь газету. Должна же разоблачительница фальшивомонетчиков получить заслуженное вознаграждение. Правда я не знала, как к этому подступиться, вот и решила пойти к хорошему частному сыщику, чтобы разделить с ним премию пополам. Однако на свою беду я выбрала самого лучшего, как мне сказали, частного сыщика - Ниро Вулфа, - и вот что за это получила! Пусть даже фальшивые деньги и считаются контрабандой, но они мои - я нашла их в своем доме! А вы мне чем помогли? Хотите отдать мою находку легавым, чтобы чистенькими остаться? Тьфу на вас! Никогда ещё ни на кого не плевала, а на вас плюю!

– Она развернулась ко мне.
– А ты, Шпендрик? Ты меня для этого сюда привел?

– Мадам, - ледяным тоном произнес Вулф.

– И не называйте меня мадам!
– окрысилась она.

– Вы кое в чем правы, - неохотно признал Вулф.
– Обвинение в холуйстве я, разумеется, самым решительным образом отвергаю, однако вы затронули интересную тему. Я не блюститель закона. Имеет ли право обычный гражданин конфисковать контрабанду? Очень сомневаюсь. Допустим даже, что такое право у него есть, но должен ли он это делать? Безусловно, нет. Пока эти фальшивые деньги, находятся в ваших руках, они, несомненно, ваши. Каюсь, я допустил ошибку, однако руководствовался я лишь чувством гражданского долга, а отнюдь не подобрастием. К тому же мне совсем не хотелось ввязываться в сомнительную историю. Однако ваши слова затронули меня за живое. Вот что я предлагаю: мистер Гудвин положит эти купюры в мой сейф, а сам отправится к вам домой и проведет расследование. Вы хотели, чтобы я помог вам изобличить фальшивомонетчика, и мистер Гудвин примет решение, как, когда и какими средствами это возможно сделать. Если окажется, что работа эта слишком трудоемкая и дорогостоящая, то я верну фальшивые деньги вам, однако поставлю в известность секретную службу. В любом случае, гонорар за свои услуги я от вас не потребую. Я не считаю вас своей клиенткой. Просто я не хочу ввязываться в эту историю. Вы согласны?

– Мы поделим премию на троих, - сказала Хетти.

– Премия меня не интересует, - отмахнулся Вулф.
– Тем более, что её может и не быть.

– Будет. Мне-то она не так уж и нужна - на жизнь у меня денег и без того хватает, но заработать я бы не отказалась. Ладно, я не возражаю, чтобы деньги какое-то время полежали у вас в сейфе, а вот слов своих пока назад не беру - посмотрим, как все выйдет.

– Не возражаю. Арчи?

Я кивнул и подобрал со стула оберточную бумагу с бечевкой. Держал я бумагу осторожно, за уголок.

– Вопросик, - сказал я.
– Поскольку он спрятал деньги в таком месте, где их вполне могли обнаружить, он, наверное, позаботился об отсутствии на них своих отпечатков. Или - нет. Если верно последнее, то он у меня в руках и минут через десять я уже выведу его на чистую воду. Однако на юридическом языке это - незаконное обращение с уликой. Вопрос: как быть?

– Да, я и сама подумала про отпечатки пальцев, - кивнула Хетти. Только как это сделать?

– Ты не можешь снять их, не оставив следов?
– спросил Вулф.

– Нет.

– Тогда не делай этого. Отпечатки могут и подождать.

Сам-то я, конечно, уже наследил - и на купюрах и на бумаге, - однако смысла усугублять положение не было, поэтому в сейф я свою добычу уложил аккуратно, со всей предосторожностью. Потом спросил Вулфа, есть ли у него указания, но он ответил, чтобы я действовал по собственному усмотрению. Я вынес из гостиной сумку и перчатки Хетти, пальто она не снимала. Я предложил даже пощупать ей пульс, но Хетти отказалась. Однако, пройдя в ванную полюбоваться на себя в зеркало, она признала, что выглядит не лучшим образом, поэтому когда появилась вновь, грязное пятно уже исчезло, да и волосы больше не выглядели такими растрепанными.