Ролевик: Рыцарь. Книга 2. Выбор

Его святейшество перевел дух и вроде даже как-то устыдился своей горячности. Во всяком случае замолчал надолго.

— Наверное, во всем, сказанном вами, Магистр, есть резон, — как можно тактичнее проговорил Мирослав, воспользовавшись паузой. — Но я не хранитель. Моя стезя — меч в руке, да добрый конь под седлом. А обо всем остальном пусть болит голова у тех, кто умеет ею пользоваться.

— До сих пор, более глупого ответа мне слышать не приходилось, — хмыкнул глава Ордена. — Но зато, сказано искренне. Хорошо, сударь… Оставим философские споры и поговорим о вещах военных. Для меня не тайна цель твоего визита, — остановил он открывавшего рот Мирослава. — И могу заверить, что мы не собираемся воевать с Зелен-Логом. Во всяком случае… — он чуть подумал, — пока в этом нет целесообразности. У нас еще достаточно пустующих земель и … Ну, это не важно. Просто передай Беляне, мои слова. И заверения в полнейшем миролюбии. Более того, я призвал тебя, вот по какому поводу… — Магистр помолчал еще немного, то ли собираясь с мыслями, то ли подбирая наиболее уместные слова.

— Мы будем просить королеву разрешить нашему экспедиционному корпусу проход через земли королевства в Заскалье. Численность корпуса не будет превышать тысячи воинов. Из них — три сотни латной кавалерии, остальные — конные стрелки и егеря. Мы заплатим за каждую вытоптанную или съеденную лошадьми травинку, а так же — оплатим весь провиант и фураж, который ваши крестьяне предоставят нашим воинам. А еще мы разрешим вашим купцам торговать без ограничений и пошлин. А если ваш мастеровой люд и иные граждане решат попытать счастья на наших землях, мы не станем обращать их в нашу веру. А своим скитальцам запретим проповедовать учение Искупителя в пределах королевства… Не хочу добавлять к предложенному меду ложку дегтя, но… Мы все равно войдем в Полуденные земли еще до наступления зимы, даже если путь к Проходу придется проложить огнем и сталью. Думаю, ваши глаза видели достаточно, и полномочный посол найдет нужные слова, дабы убедить свою королеву, что жить в мире и согласии целесообразнее, нежели воевать.

— Вообще-то, — чуть недоуменно ответил Мирослав, — я пока ничего, кроме Южного порта не видел. Но со всем сказанным Вашим святейшеством, согласен и непременно передам эту убежденность Их величеству.

— Позвольте, — пришла очередь Магистра удивляться. — Как же вы умудрились проехать двести миль и ничего не увидеть?

— Я спал, — просто ответил Мирослав и только теперь сообразил, какое расстояние назвал Магистр. — Простите, сколько вы сказали миль?

— Если я не ошибаюсь, от порта Южный до моей резиденции что-то около двухсот семи или восьми миль. А что? Это так важно?

— Важно? — воскликнул Мирослав. — Двести миль за восемь часов? Это немыслимо? Или ваши лошади имею крылья и мы, подобно птицам неслись по воздуху? Или вы и здесь используете силу?

— Как только подобный вздор мог прийти вам в голову? — возмутился Магистр. — Расходовать Силу ради подобной безделицы… Прямые и ровные дороги, частая смена лошадей на подменных станциях — вот и весь секрет. Который вы увидели бы и сами, если б не проспали все это время… А, кстати, с чего это вас так сморило? Надеюсь — не морская болезнь? Может, позвать лекаря?

— Благодаря, Ваше святейшество, — смущенно ответствовал Мирослав, но помня напутствие брата Вильгельма, не посмел соврать. — Вчера я чуть дольше, чем пристало, дегустировал ваши напитки… и — не рассчитал своих возможностей. Или — пиво оказалось несвежим?

— Муки Искупителя! — воскликнул Магистр и громко расхохотался. — Положительно, сударь, вы мне нравитесь! И если остальные дворяне Зелен-Лога не хуже, то никому скучно не будет. Хо-хо-хо! Подумать только… Пиво! Хо-хо-хо!

Мирослав собрался было с мыслями, чтоб хоть немного оправдать свое поведение, но незаметный все это время брат Иннокентий тихонько потащил его за пояс назад, к выходу.

— Пиво! Хо-хо-хо! — никак не мог успокоиться Его святейшество и только, когда Мирослав уже почти скрылся за дверями, глава Ордена громко прибавил. — Время вашего пребывания, сударь, на островах не ограниченно. Но, помните, я жду ответа от королевы. И чем быстрее, тем лучше для обеих стран. И еще… Если слова королевы мне понравятся — ты и все твои потомки, в землях Ордена 'Благодати', будут пить пиво даром!..

Глава четырнадцатая

Предрассветная августовская мгла, серпанок, наверняка придумана Создателем с единственной целью, — чтобы люди смогли увидеть, как выглядит уготованный им Рай.

Равнины, луга, поля — все укутано белоснежной невесомой пеленой, где исчезает всякая грязь, кровь и прочие нечистоты, а остается лишь чувство свежести и легкости полета. Только бегущая вода, не прячется от людских глаз, сама по себе, будучи и свежестью, и девственной красотой. Она не оспаривает прав тумана, на существование, но не дает ему ложиться до тех пор, пока тот не вспомнит о своем происхождении, и не прольется вниз шалым летним дождиком. А если он выберет иную судьбу и, совершенно забывшись, унесется ввысь — к солнцу и свету, она станет ждать его обратно, уже вместе с осенними угрюмыми облаками.

Лес тоже упрямо и цепко удерживает марево острыми верхушками, жадно впитывая влагу, обильно сочащуюся на листья из плотной белесой дымки. Лишь изредка разрешая ей осесть на просеку или дорогу, чтоб спрятать в непроницаемой мгле еще одну тайну. Не навсегда, — только пока солнечные лучи не войдут в силу, и не распахнут занавесь, перед каждым, кому придет охота заглянуть в лесную чащу, или просто случиться проезжать мимо — по своей или чужой надобности.

А до этого времени, ничто не потревожит жизнь лесных обитателей. Даже паучок не броситься к росинке, скатившейся с листика над липким кружевом и дернувшей паутинку. Всему свой час и свои очевидцы…

Зная лесную дорогу, не хуже чем улицы городка, пятеро всадников, как только выбрались за ворота, рванули вскачь со всей возможной скоростью, на какую только были способны их кони — рассчитывая проскочить, под прикрытием тумана, самый опасный участок — голое предполье и просеку вблизи замка.

В любое другое время их отчаянная вылазка не имела бы шанса на успех. Даже и пытаться не стоило, — харцызы били из луков зайца на бегу, а то и пришпиливали коську стрелой к земле, на спор, за левое или правое ухо. У пятерки смельчаков, невзирая на плотную мглу, и сейчас было немного шансов на успех. Степные лучники не менее метко стреляли и на слух. Поэтому, воины держались плотным ромбом, взяв гонца внутрь. Прикрывая его самого, а главное — лошадь, щитами, кольчугами, собственными телами и толстыми попонами. Все четверо вызвались добровольцами, после того, как стало понятно, что ни один из предыдущих гонцов, считая как людей, так и птиц, не смог прорваться за кольцо осады, — а над обитателями замка Дубров все плотнее сжимал свою длань беспощадный призрак одной из самых мучительных смертей — жажда!

Подмога была рядом, всего лишь в трех конных переходах, но те, от кого зависела жизнь сотен людей, даже не догадывались об этом, и естественно — не собирались на помощь.

Стрелы посыпались на всадников как-то сразу и отовсюду. Заржали от боли кони, вскрикнул кто-то из воинов. А второй повалился под копыта своей лошади, не издав ни звука. Потом стрелы свистнули еще раз, и опять наступила зловещая тишина. Только одна из раненых лошадей еще несколько раз отрывисто всхрапнула, но вскоре затихла и она. А мгновением позже, плотная, совершенно непроглядная белая пелена, как-то вдруг, прямо на глазах, истончилась и не растаяла. К огромной радости харцызов, и неописуемому ужасу человека в кольчужной рубахе, который, несмотря на раненую ногу, совершенно бесшумно, с ловкостью рыси, пытался скрыться в лесу.

Из всей группы, по слепой воле случая, уцелеть посчастливилось только молодому юноше. Да, видно, не слишком велика была благосклонность судьбы к нему, коль все закончилось, еще толком и не начавшись. Всего пару шагов оставалось сделать парню до густого переплетения придорожных зарослей, но без прикрытия мглы, спасительные кусты отодвинулись от гонца Анжелины на расстояние, измеряемое не саженями, а жизнью.

— Не стреляйте! — крикнул он громко. — Я держу сумку за внешний клапан. Если умру — все содержимое ее исчезнет!