Роман длиною в жизнь. Романы, повести, рассказы
Шрифт:
Она рассмеялась.
– Не честно! Вы подслушали! В лифте!
– Подслушал.
– Вообще-то, я попсу не очень… я больше по року… Но вот этот что-то меня пробрал… Может, старею?..
– Не заметно. – Он протянул ей руку. – Можно вас?..
– Вы же не слишком любите танцевать…
– С чего вы?.. Люблю. Но вы же не заметили, что не умею?..
– Нет… не заметила… А вы поёте?
– Не намного лучше, чем танцую.
– Мне кажется, если бы вы пели, вы бы пели, как вот этот парень. Или как Гленн Хьюз.
– Забавно! – Он засмеялся.
– Что такое?
– Однажды
– Ничего себе!..
– Дочь на скрипке мне аккомпанировала… Там скрипка начинает, вы же помните?..
– Ещё как помню. Хотела бы я послушать…
– Они потом мне прохода не давали: спой, да спой…
– Я их понимаю…
– Да… было дело… они обе утверждали, что у меня его голос… где-то как-то…
– Вы… расстались?..
– Они погибли.
– Господи… простите… вы так легко говорили… я не…
– Я же не кажусь вам монстром?
– Да нет, конечно… Я понимаю вас… Давно?
– Шесть лет… Пусть ещё разок споёт?..
– Нет. Не надо. Можно воды?
– С газом, без?..
– С газом. Спасибо.
– Грог остыл. Подогреть?
– Нет, спасибо… Мне пора.
– Вас ждут дома?
– Нет. Я живу одна.
– Я тоже живу один. Были попытки, правда… не получилось… Не получается…
– У меня тоже…
– Вибрации не совпадают…
– Аналогично…
После долгого поцелуя он сказал ей на ухо:
– Я вас хочу… Это не грубо звучит?
Она засмеялась.
– Что?.. Вы чему?..
– Лет пятнадцать тому назад вы схлопотали бы по физиономии за такую грубость… а я, развернувшись на каблуках, гордо удалилась бы за горизонт…
– Правда?.. И что изменилось за эти пятнадцать лет?
– Развеялась пыль веков… рассосалась вся эта чепуха, которой нам забивали головы…
– …что такое хорошо и что такое плохо?
– Именно.
– То есть, теперь это звучит…
– …это звучит искренне… Я тоже… хочу вас…
– Я уже давно хочу…
– И я давно…
19.
– Мне пойти с тобой?
– Не стоит. Нет.
– Дай мне твой номер.
– Только в обмен на твой.
– Записывай… Позвонишь после?.. Или придёшь?
– Вовка будет ждать, думаю. И ты сестру там бросил одну.
– Так что, поедем?
– Не знаю… Я позвоню, когда выйду.
– Ладно… Мне было очень хорошо… как никогда… как очень-очень давно…
– Мне очень легко с тобой…
– Я уже тоскую… Скажи, ты же не сбегаешь?
– Нет. Мне просто нужно туда.
– Я понимаю… конечно…
– Если ты о том, хочу ли я уходить от тебя… Нет, не хочу. Мне очень…
– Да, я именно это хотел…
20.
– Как вы себя чувствуете, как вы настроены?..
– Я совершенно адекватна, доктор.
– Что вы ей собираетесь сказать?
– То, что думаю, то и скажу.
– Простите…
Но я сейчас отвечаю за состояние своей пациентки… Мне бы хотелось узнать ваш настрой.– Я скажу ей, что люблю её и не хочу потерять… или видеть несчастной… Но её жизнь в её руках, и только она сама вольна ею распоряжаться…
– Понятно.
– Что-то не так?
– Всё очень так. Вы совершенно правы… Нужно дать ей понять, что поступок не достиг цели, что подобными…
– Да, я всё понимаю.
– Это в первый раз? Чем спровоцировано, вы не знаете?
– Она с детства нервная, неуравновешенная… Может, наследственное? Её бабушка, моя мать, была неврастеником. Потом, после смерти отца, мужа моего, всё обострилось… Она лечилась, принимала таблетки… Диагноз – гиперстеническая форма неврастении.
– Понятно… А вы?
– Нет, мне не передалось… И её дочке, моей внучке, тоже. Пока, по крайней мере, ни малейших признаков.
– Как она жила в последнее время? Личная жизнь?..
– Муж, честно говоря, попросту сбежал от неё. Года три тому назад. С ней очень трудно… Ей самой с собой трудно, вот и окружающим достаётся… Были романы… Всё какое-то нестабильное… Кто-то есть сейчас, но я пока не знакома. И не очень-то в курсе… Обещала познакомить. Может, получилось… Не знаю… Хотя, навряд ли получилось, если она так…
– Зайдите ко мне после.
– Хорошо.
– Обязательно.
– Да, конечно.
21.
– Как ты, Танюш?
– Никак.
– Что-то случилось?
– Тебе дело?
– Ну что ты говоришь…
– Тебе же дела нет до меня!
– Не говори так. Ты сама меня от своей жизни отстраняешь.
– А ты и рада.
– Таня, я в таком тоне не хочу говорить. Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю, я всегда пыталась быть ближе к тебе… Но после смерти папы ты словно и меня закопала. Или я не права?.. Ты сбежала от меня замуж… Ты Милочку родила, не понимая, что такое ребёнок, что такое быть матерью… Словно назло всем… себе, мне… мужу своему… Ты…
– Хватит!
– Хорошо. Хватит. Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно!
– Ты сейчас ждёшь, что я скажу «хорошо, ну я пошла». Да? Чтобы ещё раз себе доказать, что твоя мать – бесчувственная баба, которой ты до лампочки… Ты ведь эту картину упорно вырисовываешь?.. Так вот, я тебя люблю, Таня. Люблю, даже когда ты меня отпинываешь. Мне очень жаль тебя… я хотела бы и могла бы тебе помочь. Могла бы! Если бы ты позволила мне приблизиться к тебе. Ты ни сама не рассказываешь ничего о себе, ни меня не спрашиваешь о моём. Что ты знаешь обо мне? Как я смерть папы пережила, ты знаешь? Ты знаешь только, как тебе больно было. Но я ведь тоже лишилась любимого человека. С которым была счастлива, как только женщина может быть счастлива с мужчиной… и могла бы быть счастлива всю жизнь… долгую жизнь. Мы любили друг друга. Я до сих пор любого мужчину по нему меряю… И похожих нет. А с другими у меня ничего не получается. Что ты плачешь?.. Ну позволь же мне хотя бы обнять тебя… Можно?.. Боже… Моя девочка… Плачь… плачь… И прости меня…