Роман, написанный иглой

Куда девались его обитатели? Может быть, раненые отлёживались здесь и, набравшись сил, перешли линию фронта? Или нет уже вас, безвестные товарищи, в живых!.. Может, покоитесь где-то поблизости, спите вечным сном…

Группа двинулась дальше. Дойдя до опушки леса, Рустам приказал остановиться. Надо было перейти просёлок, по которому, несмотря на позднее время, сновали грузовики, ползли тяжёлые фуры и подводы.

Рустам разделил группу на две пары. Сам с Карпаковым двинулся скрытно вдоль дороги, Туманова же с Седых оставил на опушке. Договорились, в случае чего, прикрывать друг друга огнём.

К счастью, всё обошлось как нельзя лучше. Примерно через полчаса движение на дороге замерло. Аккуратный народ — фрицы. Рустам с Карпаковым перебрались через просёлок, причём с хитростью — шагая спиной вперёд: на тот случай, если немцы обнаружат следы и задумают пуститься в погоню.

Залегли в низине. В чём дело, почему мешкает Туманов с Седых?.. А, вот почему!

Из-за поворота показалась телега с полицаями. При лунном свете полицаи смахивали на дьяволов, зачем-то вооружённых винтовками. Они горланили, пытались завести песню, матерились. Ну и компания! Налакались самогонки, пьяные в три дуги.

Грохнул винтовочный выстрел. Неужели предатели обнаружили Сергея?! Нет, просто пьяницы «веселятся».

Наконец телега скрылась во тьме. Немного погодя послышалось тяжёлое дыхание Туманова.

— Вот сволочи! Чуть не угробили…

За Валентином показался Седых. Даже этого спокойного парня покинула невозмутимость. Оказывается, случайный выстрел пьяного полицая чуть не оказался роковым — пуля угодил Валентину прямо в грудь, но, к счастью, в нагрудном кармане гимнастёрки лежал портсигар, и она рикошетировала. Бывает же такое!

— Валентин до того озлился, — рассказывал Седых, — что схватился за гранату, хотел полицаев в клочья разнести. Насилу удержал.

— И хорошо сделал, что удержал, — похвалил сибиряка Рустам, — Полицаев, может быть, и расколошматил, да набежали бы немцы. Пришлось бы нам драпать или бой принимать. А задание за нас кто выполнять будет? Пушкин? За невыполнение боевого задания — суд военного трибунала! Учтите это, добровольцы.

Карпаков, хмурый, злой, вертел в руках портсигар.

— Гады! Какую вещь испортили.

— Ладно, не ной, — усмехнулся Рустам. — Радоваться тебе надо. В рубашке родился.

Двинулись дальше. Долго шли лесом. Наконец впереди, залитая лунным светом, показалась деревня. За околицей её, на отшибе, возле самого леса, белела сторожка.

Разведчики подползли ближе. Вроде она. На плетне — как и условлено — четыре корчаги и глечик.

Оставив на всякий случай Карпакова и Седых для прикрытия, Рустам, переложив ТТ в карман телогрейки, зашагал к сторожке. Чуть позади него шагал Туманов, сжимая в громадном кулаке гранату-лимонку.

Рустам почувствовал холодок под сердцем. Крепче сжал в кармане ТТ. В детстве он видел в цирке номер — укротитель засовывал голову в пасть льву с мохнатой гривой. И сейчас Рустам чувствовал себя тем самым укротителем, голова которого прихвачена чудовищными клыками. Однако укротитель хорошо знал своего льва, верил в его дружбу, а сейчас…

Собравшись с духом, Рустам поднялся на крыльцо, постучал и от неожиданности отпрянул, сжал до боли в пальцах пистолет: дверь тут же отворилась, показался старик в накинутом на плечи кожушке. Опершись на косяк, спросил:

— Чого тебе, хлопчик?

— Не найдётся ли спичек, папаша? Курить охота, — произнёс Рустам пароль и внутренне усмехнулся. Глупо опрашивать среди ночи спички.

Старик просиял:

— Есть, есть спички. А вот керосину нема.

Тут просиял и Рустам. Отзыв точный, хотя и забавный. Старик с удивительной для его возраста силой пожал Рустаму руку.

— Мени кличут дид Тарас.

— Рустам Шакиров.

— О, це гарное имечко! Семьдесят рокив кукую на билом свите, а такий мудрёности ни слыхал. Как… как тебе кличут?

— Шакиров Рустам.

— Остальные где хлопцы? Одного бачу… Дюже велика дытына, — старик с удовольствием оглядел Туманова. — А ещё два где? Сховалися?

Рустам свистнул. Из кустарника выбрались Карпаков с Седых.

— Пийдемо, — не пригласил — приказал дед Тарас. — Пишлы до комиссару.

Дед Тарас вывел разведчиков на деревенскую площадь, выложенную булыжником. Возле большой хаты прохаживался часовой в папахе. На груди его висел немецкий автомат. Дед шепнул ему что-то, часовой пропустил разведчиков.

Зайдя в сени, дед сказал:

— Обождите, хлопцы, хвылынку-друтую.

Ждать, однако, пришлось минут десять. Наконец дед вернулся и поманил корявым пальцем.

— Зараз просю, хлопчики.

В комнате, освещённой, большой керосиновой лампой, к великому удивлению разведчиков, их встретил не бородатый партизан, увешанный трофейным оружием (именно таким представляли они партизанского вожака)., а одетый строго по форме молодой капитан. На плечах его красовались погоны с четырьмя звёздочками.

В полку Белоусова ещё не успели нацепить погоны — совсем недавно их ввели — а тут, во вражеском тылу, разгуливает с иголочки одетый советский офицер! Видать — вояка до мозга костей.

Рустам откозырял, доложил о прибытии группы.

Капитан произнёс спокойно:

— Потрудитесь повторить пароль.

Пришлось вновь канючить спички у воображаемого «папаши». Лишь после этого капитан протянул руку.

— С прибытием. Письмо при вас?

— При мне, но приказано вручить лично командиру партизанского отряда.

— Я — заместитель командира Ясновского партизанского отряда по политчасти капитан Солдатов.

— Мне приказано вручить письмо лично майору Рагозину.

Капитан пригладил ладонью светлые волосы, улыбнулся.

— Чей приказ?

— Майора, который проводил инструктаж,

— Фамилия.

— Фамилию майора не знаю.

Капитан окончательно оттаял.

— Прошу садиться. Сейчас мы вас покормим и двинемся на главную базу.

Через час с небольшим разведчики были на главной базе, расположенной в лесу. Порядок здесь был как в образцовой воинской части. Добротно сработанные землянки, надёжная маскировка, охрана.