Роман 'Петровичъ'

Прошло полчаса. Песок вокруг мирно дремавшего деда был завален самыми разнообразными метательными предметами. В удочке торчало несколько сюрикенов и малайский крис, дерево, под которым дремал дед, ощетинилось кинжалами, самурайскими мечами и другим подобным барахлом. Измученный Петрович, чеканя шаг, подошел, по щиколотку в воде, к неуязвимому патриарху и дал ему в пятак. На душе сразу полегчало…

Загнав распоясавшихся ос в сарай, засунув туда же Акафеста, которому в настоящий момент было все безразлично — он проглотил полтора десятка сюрикенов и сосредоточенно колотил себя правой рукой в живот — Петрович закрыл свое хозяйство на висячий замок и двинулся по направлению к свинарнику. Он твердо решил ввести в своем государстве авторитарный режим с демократическим уклоном, но, не будучи левым в политике, Петрович знал, что голой силой марксистов не возьмешь, и прихватил с собой семизарядную совковую лопату с оптическим прицелом и два ведра патронов. Патроны жутко воняли — видимо, у ос было несварение желудка.

На свинарник надвигалась гроза…

Пламенного борца за счастье народов Петрович обнаружил довольно быстро: примостившись на куче свиного дерьма и нацепив на нос четыре пары очков, бабушка что-то очень старательно читала. Зная коварство пролетарки, Петрович заранее зарядил инструмент и со злодейским ревом собаки, попавшей под телегу (а именно так, согласно любимой книжке, любили изъясняться японские самураи), выскочил из-за угла и, взяв на изготовку свое нервно-паралитическое оружие, прорычал:

— О, Господи! Спасибо тебе за то, что ты есть на свете! Земной бью тебе поклон с размаху за этот сладостный миг долгожданной мести, который Ты, по безграничной милости своей, подарил мне, покорному и недостойному рабу твоему, о чем молил я тебя денно и нощно, не дельно и месячно…

Петрович изумленно замолчал, поскольку на всю эту ахинею Ульяна не повела и ухом. Озадаченно посмотрев на нее, Петрович, осторожно подобравшись к идейному врагу, легонько толкнул ее лопатой и озабоченно сказал:

— Лысая, хорош косить! Вставай, пошли на расстрел.

В ответ старая грымза подняла на него абсолютно обалделые глаза и зашевелила губами, не в силах произнести ни звука. Петрович, будучи в глубине души добрым человеком, решил помочь конкуренту — антагонисту и дал ей по горбу лопатой. Глаза Ульяны мгновенно приобрели строгое выражение, и она заговорила менторским тоном:

— У свете решений нашега падпольнога съезду дупетатов нашей Христианской Рабочей Единственно Народной КомПартии (ХРЕНКП) мы слушали и дослушали, а также заслушали, прослушали и выслушали…

"Не там вдарил!", — досадливо подумал Петрович и треснул объект прямо по темечку. В глазах у Ульяны появился дикий восторг, и она, по-прежнему не в силах произнести ни слова, но уже осознанно про тянула Петровичу книгу обложкой вверх. Петрович прочел: "История спортивного олимпийского движения (облегчено, разжевано и адаптировано для средней полосы России) с подробным описанием и правилами всех видов спорта, включая футбол. Сэр Артур Конан-"… Далее обложка была оторвана. Заинтригованный Петрович потеснил Ульку на дерьмовой куче и погрузился в чтение. Уже через четыре часа, одолев первую страницу, Петрович понял, что его жизнь навсегда изменилась. Над Злопукино уверенно всходила звезда новой жизни…

—12—

— Эх, мать честная, живут же люди! — думал седовласый барин, рассматривая цветную фотографию, на которой здоровый мужик с довольно запущенной формой небритости от души бил по морде красивую девушку своими здоровенными, обмотанными полотенцами кулаками. Комментарий гласил "Карл Маркс левым хуком выбивает у Рибентропы капитал".

На последней странице рекламного проспекта красовалось фото двух мускулистых спортсменов в обнимку возле пивной бочки. Надпись на бочке, кроме традиционного ругательства, содержала в себе ценную информацию о том, что эти два кренделя, авторы сего буклета, сэр Артур Конан-Варвар и мэр Арнольд Конан-Дойль, только благодаря пожизненному занятию всеми существующими видами спорта, пережили три случайных падения с Пизанской башни. На раскалённые стальные штыри.

Петрович с видимым отвращением почесал дряблый живот и осмотрел своё рыхлое тело. Вид изнурённого чесоткой и чахоткой организма не доставил особой радости супостату.

— Баста!! Так жить нельзя!!! — заорал Петрович и оказался поверженным наземь упавшим сверху оглушённым птенцом кукушки. Дождь неожиданно прекратился. Был четверг. Запахло новой жизнью.

Прошло две недели…

После утреннего кросса наперегонки с деревенскими лошадьми, оголённый до портков помещик с наслаждением отдыхал лёжа на воде. Отсюда, из проруби, ему было удобней всего наблюдать за тренировкой крестьян. Сегодня они наперегонки пахали барскую землю. А так как всех здоровых лошадок Петрович загнал, каждое утро таская их за собой на верёвке во время пробежек, радостные пахари бодро тянули тяжёлую лямку здоровых физических нагрузок. "Люблю работу, могу на неё часами смотреть!", — отметил про себя Зимний, — "Значит есть подвижки, прогрессирую помаленьку!"

Закончив с водными процедурами, Петрович приступил к совершению променада по деревне с целью экстренной проверки выполнения деревней поставленных им норм ГТО. Первым многоборцем, попавшимся барину на глаза оказался плотник Антип, который вот уже осьмнадцатый день методично повышал своё мастерство в прыжках. Постояв на краю ямы, в которую бедолага провалился в пятой главе сего опуса, Петрович часа два занимался постановкой техники спортсмена.

— С правой сигай! С правой! А-аа-ааа, дурило! С ноги!!

— Да разбежися ты како следовает!

— А ну с двух! Руками-то не цепляйся, изверг!

— От ить тормоз попался, резче, резче тазом вращай!!

— Нету у тебе волюшки до победы! А ну соберись, сконцитрируйся!

— Ну хто так концитрируется!!! Вонища-то какая, фу-уу!!!!

— Чаво лежишь, лодыряка! Работай над собой!!!

— Я т-те щас покидаюся грязью, падло! Прыгай давай!!!!!

Вконец разозлившийся Петрович плюнул, обозвал Антипа «бубкой» и отправился дальше. Возле клуба он издалека приметил группу трудяг местного баштана. Незаметно подкравшись сзади, помещик затаился в кустах и осмотрелся. Так он и думал. В рабочее время мужики курили, а бабы с оглушительным треском обжирались тыквенными семочками.

— Пирамида, стройся!! Раз!!! Два!!!!
– неожиданно выскочив из своего убежища не своим голосом заблажил помещик, — Васька! Какое на сёдни задание было получено??!!!

"Отработка приёмов борьбы нанайских мальчиков в условиях американского хвутболу согласно методички И.П.Зимнего!", — отчеканил Василий Али Бабаев, сторож ДЮСШ «Чебурешка», изображающий в пирамиде рабочего и крестьянку, играющих в нарды.

— Сволочи! На носу кубок Дэвица, а вы разгильдяйничаете!! Позор на мои седые бицепсы!! Нашу волость городския вызвали на состязание по перетягиванию шахмат в длину, а вы…

Петрович заплакал.

—13—

Мужики и бабы, послушно построившись в пирамиду, наперебой стали утешать местного Пьера де Кубертена.

— Ты, батюшка, не серчай! — отозвался Варлам Сосипатыч, уважаемый в народе человек, шустрый худенький старичок, от лет своих седой, как лунь и тупой, как колода. В пирамиде он держал на себе скотницу Груню, стройную девушку весом около центнера. Груня, для удобства, прищемила нос Сосипатыча большим и указательным пальцем правой ноги, покрытой прошлогодним навозом, и поэтому речь ветерана выглядела несколько неубедительно.