Романов. Том 6

— Подкинул же государь тебе задачку, — покачал я головой, оглядывая старые дома, мимо которых мы проехали. — Здесь работы еще на десятилетия только чтобы в божеский вид привести.

Семен не стал спорить.

— Поэтому я буду все сносить и отстраивать заново, — ответил он. — Толстой здесь ни разу не появлялся с момента, как на престол сел. Люди держались только за счет Амура. Жалованье низкое, медицина практически отсутствует, образование неконкурентоспособное. Ни настоящего, ни будущего у Пермска не было. Последний раз модернизация канализации знаешь когда проводилась? Двенадцать лет назад!.. Тут под половиной города трубы гнилые насквозь лежат.

Я не прерывал его монолог, прекрасно понимая, что у друга уже наболело, и ему нужно было кому-то высказаться. Мэйлин не в счет, она тоже все это видит, тоже в этом живет и крутится.

— Выкорчевываем понемногу все старье, сносим все, без чего можно временно обойтись, и отстраиваем заново, — продолжал князь Пермский. — Ты бы видел, Дмитрий, тех людей, что заселяются в эти китайские высотки! Я когда первый раз приехал на выдачу ключей переселенцам, они мне в ноги падали и плакали от счастья. А дети? А, прости господи, родильные палаты с обваливающейся на головы штукатуркой и оборудованием с начала века?!

Он скрипнул зубами.

— Довел Толстой местных, — выдохнул он зло. — Если бы ты его тогда не убил, я бы сейчас сам ему голову отрубил.

Я вновь кивнул.

Практически ту же картину мы с дедом наблюдали в великом княжестве Красноярском. Формально у Измайловых был дефицит бюджета, но чем дальше от столицы, тем хуже условия жизни. И это не говоря уже про поселки, где электричества-то банального не было, освещали хибары свечками да лучинами.

— И хорошо, что эти твари все сдохли, — закончил Семен. — Представить страшно, что бы с Русским царством случилось, если бы такой Толстой на престол взошел. Я на многое насмотрелся на границе, Дмитрий, но что здесь все настолько плохо окажется, и подумать не мог.

— Смотри на это с другой стороны, Семен, — посоветовал я, — мы уже спасли этих людей, когда уничтожили мятежников. Теперь их жизнь будет становиться только лучше. Потому что ты не Толстой, и для своих подданных сделаешь все, чтобы они у тебя богатыми, здоровыми и счастливыми были.

— Да, — кивнул тот, выдыхая. — Прости, что вывалил на тебя. Не касаются тебя проблемы моего рода.

— Ты мой друг, Семен, так что меня все касается, что с тобой связано, — ответил я. — Не привык я друзей в беде бросать. И впредь так поступать не собираюсь. Так что если тебе легче от того, что я тебя выслушал — значит, уже не зря я прилетел.

Он улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

— Конечно, не зря, Дмитрий, — с пафосом провозгласил он. — И сегодня мы это отпразднуем как положено. Кстати, вот и подъезжаем.

Впереди действительно показался особняк князя Пермского, как было видно по гербу на стальных воротах, установленных в высокой бетонной стене. По углам дополнительно поднимались вышки с прожекторами.

Само жилище князя представляло собой голую железобетонную коробку на три этажа. И хотя первый этаж фасада был прикрыт плиткой, до остальных рабочие добраться не успели.

— Добро пожаловать в сердце княжества Пермского, Дмитрий, — кивнул мне Семен.

Глава 20

Пермское княжество, село Хурба.

Грузный пожилой мужчина в деловом костюме дымил дорогой сигарой, сидя в кожаном кресле, и смотрел в окно своего кабинета. Отчитывающийся перед ним подчиненный рассказывал последние слухи из центра княжества.

— Что там слышно про княжича Романова? — взмахом руки прервав своего человека, спросил хозяин кабинет.

— Прилетел два дня назад, — привыкший к неожиданным вопросам, подчиненный легко сменил тему. — Первые сутки Дмитрия Алексеевича видели празднующим встречу с князем и княгиней Пермскими. Следующий день весь провел на очистных, сегодня готовится общаться с китайцами.

Мужчина с сигарой хмыкнул.

— А то, что после его прилета полиция перетряхнула три наших склада? — спросил он. — Это кто-нибудь может объяснить? Мы что, упустили, что Романов работает на Министерство? Как вообще так получилось, что княжеские бойцы нашли наши склады? Кто за языком не проследил?!

— У мертвых уже не спросишь, Игнат Борисович, — покачал головой его подчиненный. — А живыми от них никто не ушел. И Романов тут, скорее всего, никакого отношения к нам не имеет. Больше похоже, что князь Пермский давно подготовился, а тут решил перед другом покрасоваться.

Но хозяин помещения лишь недовольно скривился.

— Мне из столицы пришла весточка, Тема... — произнес он, стряхивая пепел с сигары в пепельницу. — Этот Романов — ставленник царский, его неоднократно видели в дружеских беседах с подполковником ЦСБ, который сейчас временно возглавляет службу. А ты много аристократов знаешь, которые бы с опричниками дружили?

— Ни одного я аристократа не знаю, Игнат Борисович, и знать не желаю.

— То-то и правильно, — кивнул его начальник. — В общем, нужно на дно залечь, пока этот княжич не уедет. Чует сердце, кто-то наверху решил очередной передел устроить, а нас списывают, чтобы ослабить нашего покровителя. Так что — береженого бог бережет. Передай всем...

Но что именно передать, Игнат Борисович сказать не успел. Тяжелая пуля пробила стену за его спиной, прошила затылок, и предводитель одной из пермских банд упал раскуроченным лицом на столешницу.

Артем рухнул на пол, трясясь от страха. Жалкий ответный огонь охраны был почти моментально подавлен несколькими пулеметами.

Конец, подумал подчиненный, только что лишившийся своего начальства. Нужно было уходить, и первый помощник Игната Борисовича, известного в узких кругах под именем Негоцианта, очень тихо пополз к тайному тоннелю своего шефа.

Снаружи заревела полицейская сирена, кто-то в доме попытался сдаться, но ответом ему послужила лишь одиночная пуля.

По спине Артема тек пот. Дверь в кабинет Негоцианта была крепкой, но само строение, как показала смерть Игната Борисовича, не было помехой для напавших.

Никого не арестовывают, только убивают. Значит, все, что можно было узнать у хурбинской ячейки контрабандистов, уже известно.

Панель открылась без единого звука, и Артем медленно стал спускаться по вмурованной в тоннель лестнице. Нельзя было шуметь, и мужчина едва перебрасывал себя, чтобы не замирать от ужаса каждый раз, когда до него доносились отзвуки перестрелки.

Но, наконец, его путь окончился в подвале дома. Отсюда можно было попасть в подземный гараж — как указанный на чертежах, так и в тот, где хранились особенно ценные товары.