Романовы. Семейные тайны русских императоров

В дальнейшем военная деятельность Георга Георгиевича оказалась тесно связанной с перевооружением русской армии, потерпевшей сокрушительное поражение в Крымской войне.

Расцвет его деятельности пришелся на царствование Александра II, в начале которого герцог только переступил тридцатилетний рубеж. Георг сторонился интриг и скромно исполнял свои служебные обязанности. Тем не менее, он дослужился до чина генерала от артиллерии и генерал-адъютанта.

Он умер от болезни почек 8 июня 1876 года и был погребен в Ораниенбауме, поскольку Ораниенбаум с его прекрасным дворцом, как и Каменноостровский дворец, с прилегающими к ним земельными угодьями, были подарены Николаем I Георгу Мекленбург-Стрелицкому и оставались в распоряжении его потомков до 1917 года.

Герцогская Мекленбург-Стрелицкая династия, точнее сказать — семья, разумеется, уже давно не правящая, существует и сегодня.1

Здесь вполне уместно будет прервать рассказ и обратиться к важным событиям первой половины 50-х годов — началу Крымской войны и смерти Николая I.

Крымская война 1853–1856 годов и самоубийство Николая I

Начнем с вопроса, что представляла собой армия России накануне Крымской войны?

Количественно русская регулярная армия, не считая иррегулярных казачьих войск, состояла из двух кавалерийских и девяти пехотных корпусов, в которых числилось 911 тысяч солдат и унтер-офицеров и 28 тысяч офицеров и генералов. Казачьи войска состояли из 250 тысяч рядовых и 3500 офицеров и генералов. Только 15 % офицеров имели специальное военное образование. Ахиллесовой пятой русской армии была ее техническая отсталость, — в то время как в европейских армиях основным видом стрелкового оружия стало нарезное, так называемое штуцерное, в России штуцерных ружей было по 6 штук на роту, а остальные солдаты были вооружены гладкоствольными ружьями начала века.

Артиллерийских орудий всех видов было 2300. И артиллерия тоже успела сильно отстать за долгое царствование Николая I. «Странно и поучительно, — писал генерал П. Х. Граббе, — что в общих мерах покойного государя, обращенных наиболее на военную часть, были упущены две такие важности, каковы введение принятых уже во всех западных армиях усовершенствований в артиллерии и в ружье; в особенности огромный недостаток пороха, что я узнал из уст самого государя и что, впрочем, везде и оказалось. Этому пособить было трудно».

Но особенно скверно обстояло дело со снабжением армии и с медицинским обслуживанием, что приводило к тому, что солдаты постоянно голодали, а смертность была невероятно высокой. Интендантство, медицинский департамент и даже благотворительные организации, призванные опекать больных, старых, сирот, вдов, ветеранов, превратились в прибежище воров и мошенников всех мастей и оттенков. Характерен случай, произошедший как раз в описываемое время.

1 февраля 1853 года Николаю доложили, что директор канцелярии инвалидного фонда Комитета о раненых Политковский похитил более миллиона рублей серебром. Николай был потрясен не столько размером хищения, сколько тем, что кража совершалась много лет подряд, а на балах и кутежах Политковского бывали не только многие министры и генерал-адъютанты, но и сам Л. В. Дубельт — начальник штаба корпуса жандармов.

Председателем же этого Комитета был генерал-адъютант Ушаков, облеченный особенным доверием императора. Когда военный министр князь В. А. Долгоруков ввел Ушакова к Николаю, только что узнавшему о величайшей краже, император протянул похолодевшую от волнения руку Ушакову и сказал: «Возьми мою руку, чувствуешь, как холодна она? Так будет холодно к тебе мое сердце».

Все члены Комитета о раненых были преданы военному суду. Негодование Николая было столь глубоко, а печаль столь безысходна, что «государь занемог от огорчения и воскликнул: „Конечно, Рылеев и его сообщники со мной не сделали бы этого!“

Повальное, безудержное казнокрадство, чудовищная канцелярская рутина, безнадежная техническая отсталость армии и флота — парусного, деревянного — были неотвратимым историческим итогом и следствием общего застоя в развитии всего народного хозяйства страны, ее промышленности, консерватизма социальных отношений, средневековья в сельском хозяйстве. Это наглядно продемонстрировала Первая Всемирная выставка, открывшаяся в Лондоне 1 мая 1851 года.

В ней участвовали 39 стран, в том числе и Россия. Из 800 тысяч экспонатов только 400 были из России. Это равнялось 0,005 %. Россия выставила сырье, продукцию сельского хозяйства, ткани и холодное оружие.

Посетители выставки отметили манную и гречневую каши и были поражены дотоле совершенно неизвестной черной икрой.

Что это значило по сравнению с подлинными чудесами науки, техники и передового производства, демонстрируемыми европейскими странами?

Но царь и его окружение не придавали всему этому большого значения. Описывая красносельские маневры 1852 года „отцу-командиру“ Паскевичу, Николай сообщал: „Чужестранцы (присутствовавшие на маневрах генералы и офицеры иностранных армий. — В. Б.) просто осовели, они даже остолбенели, — им это здорово понравилось. Смотрами и учениями гвардии я отменно доволен“. Однако довольным можно было быть только показной стороной маневров — внешним блеском, печатаньем шага, громом оркестров; но тем же „чужестранцам“ бросалось в глаза и то, что в 1852 году маневры и парады проводились беспрерывно, превращаясь в откровенную демонстрацию русской военной силы, и что при этом почетными гостями были многочисленные австрийские и прусские офицеры и генералы. Все это настораживало английских и французских дипломатов, не исключавших того, что дело идет к войне, — требовался лишь достаточно убедительный повод для этого. И такой повод, а лучше сказать предлог, появился. Еще в мае 1851 года французский посол в Константинополе маркиз Шарль Лавалетт начал настойчиво добиваться от турецкого правительства признания преимуществ католиков перед православными в священных городах Палестины — Иерусалиме и Вифлееме. Франция поддержала католиков, Россия — православных, а так как Палестина принадлежала Турции, то ключ решения этой проблемы находился в руках султана Абдул-Меджида, который был настроен не в пользу России.

9 января 1853 года Николай принял английского посла сэра Сеймура и откровенно изложил ему план раздела Османской империи. Россия претендовала на Молдавию, Валахию, Сербию и Болгарию, а Англии Николай предложил Египет и Крит. Сама же Турция должна была остаться единой и неделимой, не находясь под властью ни одной из держав. Вслед за тем в феврале 1853 года в Константинополь отправился А. С. Меншиков, потребовавший от султана, чтобы все православные Османской империи были переданы под покровительство царя. Турецкое правительство ультиматум отвергло и попросило Англию и Францию ввести в Дарданеллы свои военные корабли. В ответ русские войска вошли в Молдавию и Валахию, находившиеся под номинальным суверенитетом Турции. 4 октября 1853 года, с согласия и при поддержке Англии и Франции, Абдул-Меджид объявил России войну, которая продолжалась два с половиной года и вошла в историю под именем Восточной, или Крымской, войны, так как важнейшим театром военных действий с сентября 1854 года стали Крым и его главная крепость — Севастополь. Однако, прежде чем войска противника оказались в Крыму, боевые действия развернулись на Дунае и в Закавказье.

* * *

23 октября 1853 года русские войска Дунайской армии князя Михаила Дмитриевича Горчакова атаковали у селения Старые Ольтеницы переправившийся через Дунай большой турецкий отряд, но были отбиты — „атака провалилась, потому что она была плохо соображена и во всех отношениях плохо проведена“, — писал впоследствии А. С. Меншиков. А 25 декабря русские потерпели еще одно поражение — у Четати, по мнению офицеров, виной тому был „общий план“ самого Горчакова, хотя и солдаты, и офицеры дрались отчаянно и вели себя безукоризненно. Однако доверие к генералам было уже на первом этапе войны подорвано.

В Закавказье только армянский князь, генерал Бебутов, одержал победу над турками.

Значительно более успешными были действия на море.

18 ноября 1853 года победу над турками одержал вице-адмирал Павел Степанович Нахимов. Он, командуя эскадрой из восьми кораблей, заблокировал турецкий флот из шестнадцати кораблей, стоявший в порту Синоп, и сжег его.

Не желая допустить господства русских на Черном море, 23 декабря англо-французский флот вышел из Босфора и перерезал русские коммуникации между Варной и Одессой. В связи с этим Россия 9 февраля 1854 года объявила войну Англии и Франции. Новый, 1854 год начался удачным наступлением войск Горчакова.

11 марта 45 тысяч солдат и офицеров при 168 орудиях форсировали Дунай и вошли в Северную Добруджу (современная Румыния). Союзники ответили бомбардировкой с моря Одессы, а затем высадили у Варны 70-тысячный десант и блокировали Севастополь эскадрой из ста кораблей, причем более половины из них были паровыми. Русский же флот насчитывал 26 кораблей, 20 из которых были парусными. Однако действия англо-французского флота этим не ограничились: их эскадры двинулись в Балтийское море — к Свеаборгу и Кронштадту, в Северное море — к Архангельску и Соловкам и даже к Петропавловску-на-Камчатке.