Романс для вора

— Интересно, — сказал Роман и не стал выкидывать газету.

Войдя в квартиру, он бросил газету на диван, задал корма Шнырю, поставил чайник и, сев на диван рядом с развернувшейся газетой, прочитал заголовок.

В полном виде он выглядел так:

«От воровской песни до преступления — один шаг».

— Ни хрена себе! — воскликнул Роман и стал читать статью.

Неизвестный журналист под громким псевдонимом Громовержец писал о том, что из надежных источников ему стало известно, как популярный исполнитель блатного шансона Роман Меньшиков украл сам у себя компьютер с готовым альбомом и даже не погнушался при этом разбить голову охраннику, у которого дома семья и семеро по лавкам.

И сделал он это не иначе как для того, чтобы:

А. Поднять рейтинг.

Б. Через подставных вымогателей затребовать с самого себя, а главное — со спонсоров проекта кругленькую сумму, которую он, естественно, намеревался положить в собственный карман.

И только благодаря бдительности недремлющих сотрудников правоохранительных органов этот подлый план был сорван.

Ай-яй-яй!

Как не стыдно артисту!

И как таких земля носит?

А что скажут братки, которые до этого прискорбного события души не чаяли в исполнителе воровских песен Романе Меньшикове?

Этим риторическим вопросом статья заканчивалась.

Роман, не веря своим глазам, перевернул газету и прочитал ее название — «Независимый питерский обозреватель».

— Ну, падлы, — только и пришло ему в голову, — ну, паскуды!

Он швырнул газету на пол, и тут в прихожей раздался звонок.

Решив, что это Шапиро пришел продолжать свои надоедания, Роман выскочил в прихожую и распахнул дверь, уже открыв рот, чтобы высказать назойливому менеджеру все, что он думает…

И неожиданно получил сильный удар в лицо.

Отшатнувшись назад, он успел увидеть стоявшего в дверях Арбуза, за спиной которого маячили двое здоровых братков. Лицо Арбуза было искажено злобной гримасой, а в руке он держал такую же газету, как и та, что валялась на полу в гостиной.

Втолкнув Романа в глубину прихожей, Арбуз обернулся к браткам и сказал:

— Вы там погуляйте пока.

Потом он захлопнул дверь и спросил:

— Что же ты творишь, друг детства? Решил крысятничеством заняться?

— Ты что, Мишка? — воскликнул Роман, держась за ушибленную скулу. — Совсем спятил?

— Это ты, я вижу, голову потерял, — отрывисто бросил Арбуз и, затолкав Романа в гостиную, пихнул его на диван.

Роман уселся прямо на развалившегося Шныря, и тот с шипением бросился вон из гостиной. А Арбуз, поставив напротив Романа стул спинкой вперед, сел на него верхом и сказал:

— Ну давай, рассказывай.

— А что тебе рассказывать? — с вызовом ответил Роман. — Вламывается, бьет человека в табло, и еще рассказывай ему!

— А я могу и добавить, — пообещал Арбуз.

— А если обратно прилетит? — оскалился Роман. — Братки-то на лестнице остались, товарищ авторитет!

Арбуз посмотрел на валявшуюся посреди гостиной газету и, усмехнувшись, спросил:

— Ну что, читаешь о своих подвигах? Все ли так прошло, как надо?

— Да ты, видать, совсем ума лишился! — возопил Роман. — Ты что, веришь тому, что там написано? Ты что, меня не знаешь?

— Знаю, — ответил Арбуз, — но люди меняются. Откуда мне знать, может быть, ты превратился в стяжателя и решил, что все средства хороши?

— Мишка, не будь идиотом! Всякое я делал в своей жизни, но такое… Это же подлость высшей марки!

— Так ведь ты у нас и артист высшей марки.

— Слушай, — Роман нахмурился, — это что же получается? Любой пидор может обвинить кого угодно в чем угодно, и лучший друг тут же будет бить этого человека в лицо? Ну так я это исправлю. Я найду этого, как его… Громовержца, надо же, какой псевдонимчик взял! И я ему его громы и молнии в жопу забью.

— А с ним мы тоже разберемся, будь уверен, — Арбуз достал сигареты, — но пока что ты меня очень огорчил. Очень. Так, как никто в жизни. И имей в виду, что если этот Громовержец прав, то…

— Понятно, — Роман криво усмехнулся, — Платон мне друг, но истина дороже?

— Да. Истина дороже.

Арбуз закурил, и Роман увидел на его лице неподдельное горе.

— Надо же, — задумчиво произнес Арбуз и стряхнул пепел на пол, — такая нежданка…

— Так ты и в самом деле веришь этому? — Роман пристально посмотрел на Арбуза.

— Я никому. И ничему. Не верю, — раздельно ответил Арбуз. — Я не имею права верить. Если бы ты знал, какие искренние глаза я видел, какие клятвы слышал, а потом оказывалось, что… В общем — не верю. До тех пор, пока не будет доказано то или другое.

— Но ведь и то, что написал этот щелкопер, тоже не доказано!

— Верно, — кивнул Арбуз, — но… Тут, понимаешь, какое дело… Ведь он взял на себя смелость высказаться в печати, перед всем народом, а это говорит о том, что человек готов ответить за свои слова.

— Вот он и ответит, — зловеще произнес Роман, — ох, ответит…

— Может быть, — согласился Арбуз, — но пока что не он, а именно ты в незавидном положении. И я не знаю, что делать.

— Кофе будешь? — миролюбиво спросил Роман.

— Кофе… — Арбуз нахмурился, затем вздохнул. — Буду, куда ж я денусь.

Роман встал и, потирая ушибленную скулу, пошел на кухню, где из чайника давно уже шел пар.

Арбуз тоже прошел в кухню и, остановившись в дверях, оперся плечом на косяк. Следя за тем, как Роман занимается кофейными процедурами, он задумчиво сказал:

— Я тоже не хочу верить, что это ты сам двинул у себя винчестер. Но пока не могу. Однако… Однако есть способ закрыть эту тему в любом случае. Если ты поможешь своему старому другу, я забуду о твоей… ошибке. И позабочусь о том, чтобы никто никогда о ней не вспомнил.

— А если не было этой ошибки? — Роман, держа в руке сахарницу, обернулся к Арбузу.

— А если не было… Тогда я все равно собирался обратиться к тебе.

— Ну так обратись просто так.

— Просто так… — Арбуз поморщился. — Знаешь, что это значит?

— Знаю, — хмыкнул Роман, — но это только у таких уродов, как твои татуированные зольдатики. А у всех нормальных людей это не значит ничего особенного.

— А ты можешь назвать их уродами в лицо? — усмехнулся Арбуз.