Романс для вора

Звонок звонил не переставая, и Роман, прохрипев несколько матерных слов, с трудом сел. Комната тут же поплыла вокруг него, но, схватившись дрожащей рукой за спинку кровати, Роман смог удержать равновесие.

На стуле сидел Шнырь, который внимательно и даже как бы с любопытством следил за Романом.

— Это ты насрал мне в рот? — прошептал Роман и медленно встал.

Из прихожей доносился непрекращавшийся звон.

На глаза Роману попалась коробка с немецким пивом, и он понял, что нужно немедленно промочить горло, иначе будет совсем плохо. А тот кретин, который стоит за дверью и настырно давит на кнопку звонка — подождет.

Вытащив из коробки одну из остававшихся в ней трех бутылок, Роман присосался к горлышку и оторвался от него только тогда, когда бутылка опустела.

Жадно вздохнув несколько раз, словно он только что вынырнул из-под воды, Роман бросил бутылку в угол и взял вторую.

А звонок все не умолкал.

— Звони, звони, — сказал Роман, открывая пиво, — вот я сейчас открою дверь и позвоню тебе по башке…

От второй бутылки он отпил только половину и, сочтя, что пока хватит, направился в прихожую, хватаясь за стены, потому что его кидало из стороны в сторону, а пол предательски уходил из-под ног.

Открыв дверь, Роман с трудом сфокусировал глаза на стоявшей за дверью фигуре и узнал Шапиро. За его спиной виднелись какие-то люди, но Роман тут же забыл об этом.

— Ну заходи, — сказал он и шагнул в сторону.

При этом его повело, и Роман повалился на вешалку, сорвав висевшую на ней одежду. Рухнув на пол, Роман ощутил себя лежащим на потолке и обеспокоенно сказал стоявшему внизу Шапиро:

— Ты только осторожно… Здесь у меня штормит. Пива хочешь?

— Потом, потом, — торопливо ответил Шапиро, колыхаясь и ускользая из фокуса, — поехали со мной, дело есть.

— Куда поехали-то? — спросил Роман, шевеля непослушными руками и пытаясь спуститься вниз, на пол.

— Там узнаешь. Важное дело.

— Дело… — Роман почувствовал, что пиво дошло куда надо и в теле появилось сладкое ощущение блаженства. — Дела у прокурора… Дело, тело, надоело…

Глаза Романа закрылись, и Шапиро вместе с прихожей, а заодно и со всей вселенной исчезли.

Шапиро оглянулся на уже вошедших в прихожую людей и сказал:

— Ну вот, видите…

— Видим, — кивнул один из них, постарше и посолиднее, — но это ничего.

Он обернулся к двум другим и приказал:

— В машину его.

Те сноровисто взяли Романа за руки-ноги и потащили его вниз по лестнице.

— А вы, — главный снова повернулся к Шапиро, — помните, что хоть я и не беру с вас расписку о неразглашении, длинный язык может сослужить вам плохую службу.

— Я… я понимаю, — ответил бледный Шапиро.

— Вот и хорошо, — кивнул главный, — так что желаю здравствовать. Мы вам еще позвоним.

Он вышел из квартиры, а Шапиро бросился к окну и успел увидеть, как бесчувственное тело Романа закинули в просторный багажник «мерседеса», на котором Шапиро привезли к Роману, затем трое сотрудников отдела по борьбе неизвестно с чем неторопливо уселись в машину, и «мерседес» медленно выехал из двора.

Шапиро вытер со лба пот, потом прошел в комнату и, обнаружив в углу коробку с последней бутылкой пива, сказал тершемуся у ног Шнырю:

— И не надейся. Здесь только одна.

Достав бутылку, он открыл ее и, сделав несколько глотков, вышел в кухню.

Там он уселся за стол, закурил и обратился к Шнырю:

— Может быть, ты сможешь объяснить мне, зачем эти люди выдернули бедного Шапиро из теплой постели? Они что, не могли сами, без меня, приехать к Роману? Зачем я им понадобился? Не знаешь?

Шнырь не знал, а если и знал, то молчал, как партизан в вытрезвителе.

— Молчишь, — вздохнул Шапиро, — и вообще, кто они такие? Удостоверения… Ну да, удостоверения, но я не успел прочитать, с чем они там борются. Плохо это все…

Шнырь промолчал, а потом подошел к холодильнику и стал царапать дверь когтистой лапой.

— Жрать. Тебе бы только жрать, — огорченно сказал Шапиро, — а как помочь Шапиро советом, так нет тебя…

Шапиро снова вздохнул, потом встал и, отпихивая ногой оживившегося Шныря, подошел к холодильнику.

Глава 5 БЕЖАТЬ, БЕЖАТЬ И ЕЩЕ РАЗ БЕЖАТЬ!

Арбуз сидел за стеклянным столом и, вертя в пальцах авторучку, слушал доклад одного из бригадиров, наиболее приближенного к нему сотрудника Володи Тюрина, которого, понятное дело, все называли Тюрей.

— Мне прям неловко, Михаил Александрович, — гудел Тюря, — но я выяснил, что студию Меньшикова грабанули наши братки.

— Что-о? — Арбуз сломал авторучку пополам и подался вперед. — Что ты сказал?

— Ну, это, — Тюря вжался в спинку кресла, — наши, стало быть, братки там были.

— Кто именно? — прищурился Арбуз. — Говори! Тюря вздохнул и, чувствуя, что обрекает братков на долю горькую, ответил:

— Батон, Щербатый и Глюк.

— Так, — Арбуз зловеще кивнул, — хорошо. Быстро их ко мне. Быстро! Одна нога здесь, другая там! И зачем я их зову — не говори. Понял?

— Понял.

Тюря вскочил и выбежал из кабинета.

— Ну, блядь, я вам устрою… — произнес Арбуз и нажал на кнопку селектора.

— Да, Михаил Александрович, — пропищал в динамике нежный голос Танечки.

— Принеси-ка мне кофейку, — распорядился Арбуз.

— Сейчас, Михаил Александрович, — ответила Танечка, и селектор умолк.

Через минуту дверь бесшумно отворилась, и Танечка поставила перед Арбузом маленький поднос, на котором имелась дымящаяся чашка кофе и кусочек сахара на отдельном блюдце.

— Спасибо, Танечка, — улыбнулся Арбуз, — что бы я без тебя делал? Кстати, скоро ко мне придут люди, так ты, пока они будут здесь, всех остальных заворачивай, пока эти не уйдут.

Танечка кивнула, потом скромно потупилась и пошла к двери, виляя бедрами больше, чем обычно. Она не понимала, почему такой видный мужчина, как Михаил Александрович, до сих пор не не обратил на нее своего особого мужского внимания, и это разжигало в ней как любопытство, так и желание.