Романс о Розе

Тогда почему он чувствует себя таким чертовски виноватым?

Розалинда отдернула оконные занавеси в спальне Франчески, и лучи солнечного света коснулись лица все еще спавшей подруги.

– Проснись Фрэнни! У меня посетитель, и твое присутствие мне необходимо.

– Посетитель? – пробормотала Франческа спросонья и сладко потянулась – Кто же?

– Леди Блант.

– О-о-о, – простонала Франческа и натянула покрывало на голову.

Розалинда засмеялась.

– Мне тоже хотелось бы забиться в какую-нибудь щель, но Хатберт говорит, что она настроена решительно.

Плюхнувшись на постель, она сдернула покрывало. Франческа сонно улыбнулась.

– Фрэнни, что это ты такое делала ночью, что никак не можешь проснуться?

Подруга чуть ли не замурлыкала в ответ.

– Ну-ка, ну-ка, а это что? – Розалинда нагнулась пониже – Увядший цветок в твоих волосах?

Франческа слегка покраснела и нащупала лепестки. Вытащив цветок из растрепавшихся волос, она откинула голову, чтобы получше рассмотреть его, и тут Розалинда заметила синяк на шее подруги.

– А это кто сделал? Нет, не говори, я и так знаю. Очевидно, Жак?

– Да, это был Жак. – Глаза Франчески озорно блеснули. – И лорд Фэрмонт, и господин Коннард, и сэр Жерве, и…

– Нет! – ахнула Розалинда. – Не может быть! Неужели с каждым из них ты…

Франческа залилась звонким смехом:

– Ах, как тебя легко обвести вокруг пальца! Нет, Жак был единственным, кто обладал моим телом этой ночью.

Розалинда замерла.

– Но были и другие?

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Я хочу, чтобы ты сказала «нет», Фрэнни. Я не представляю тебя женщиной, которая… ложится в постель с кем ей вздумается.

Мечтательное выражение на лице Франчески исчезло, и она жестко спросила:

– А почему нет? Я – вдова. И вправе поступать так, как мне хочется. – Она села и заложила локоны за ухо. – В чем дело? К чему такое ханжество? Ах да, потому что ты… – Она внезапно осеклась и закусила губу.

– Потому что я девственница?

Франческа виновато взглянула на подругу:

– Прости, это жестоко.

Розалинда вздохнула, решительно не желая портить отношения с подругой, которая никогда не оставит ее и с которой она сама никогда не расстанется.

– Я люблю тебя, Фрэнни. И переживаю за тебя. После того как твой опекун продал тебя, мы не виделись… сколько лет?

– Шесть.

– Целых шесть лет! А потом я вдруг узнаю, что ты – виконтесса. Твой муж был старше тебя больше чем на пятьдесят лет. Детей у тебя не было Я, видимо, считала, что ты тоже все еще девственница Глупо, конечно, я знаю. – Розалинда рассматривала кружевной узор на ночной рубашке подруги, такой же сложный, как и характер Фрэнни. – Что же происходило после того, как опекунство над тобой было продано? Ты так мне и не рассказала.

Умиротворенное лицо Франчески разом помрачнело, и Розалинда пожалела о своем вопросе.

– Если не хочешь говорить…

Франческа задумчиво поджала губы:

– Я расскажу тебе, но только не сейчас Я слишком счастлива этим утром.

– Вот и хорошо. К тому же твои романы меня совершенно не касаются. Просто не могу себе представить, как это можно лечь в постель с совершенным незнакомцем!

– А я думала, у писателей богатое воображение.

– Да, но есть такие вещи, которых я не хочу представлять. – Произнеся это, Розалинда тут же представила себя в постели с Дрейком, и лицо ее залилось краской.

Франческа понимающе улыбнулась:

– Возможно, даже ты испытываешь страсть, друг мой.

– Я испытываю страсть к словам – Розалинда посмотрела на свои пальцы и замети та, что они, как и у Уилла Шекспира, измазаны чернилами. – Когда я сочиняю любовный сонет, я могу испытывать любовь, и при этом мне не грозят неприятности, возникающие после любовных утех.

– Любовь вовсе не всегда заканчивается печалью. Вспомни своих родителей. Они любили друг друга двадцать лет. – Франческа протянула руку и ласково погладила Розалинду' по щеке. – Сдается мне, что Купидон в своем колчане приберег стрелу и для тебя.

Розалинда фыркнула, привычно расправила плечи и решила сменить тему.

– Кстати, о стрелах, – весело сказала она. – Полагаю, у леди Блант их полный колчан, и все они для меня. Пожалуй, я пойду посмотрю, в какую часть моего тела она сегодня метит. – Розалинда нагнулась и потрепала подругу по щеке. – Не задерживайся. Спускайся, как только оденешься, и спаси меня от самой страшной сплетницы Лондона. – Франческа засмеялась, и в ее сияющих глазах Розалинда увидела неподдельное восхищение подругой. Фрэнни, как и многие другие, считала Розалинду очень смелой. – Главное, чтобы ты никому из мужчин не позволила себя обидеть. Сердце ведь очень хрупкое.

Темные ресницы Франчески опустились, прикрыв фиалковые глаза, улыбка погасла, и Розалинде показалось, что вместо любимой подруги перед ней сидит какая-то незнакомка.

– У меня нет сердца, так что разбиваться нечему, – гневно отрезала Франческа, но тут же ласково улыбнулась, прогнав мрачное выражение с лица.

– Фрэнни… – Розалинда потянулась к подруге.

– Нет, иди, Розалинда, иди. Я просто на мгновение впала в уныние. Не беспокойся обо мне, сердце мое. Леди Блант ждет.

– Хорошо, – задумчиво ответила Розалинда и нехотя направилась навстречу первой проблеме дня.

– Ах, леди Блант, какая вы сегодня ранняя пташка! – воскликнула Розалинда, вплывая в гостиную с распростертыми объятиями.

– Розалинда, дорогая! – откликнулась леди Блант и направилась к ней. Тело этой дамы напоминало бочонок с вином, а ее непокорные черные волосы походили на неопрятную бутоньерку. Ее пронзительные и горящие глаза, как всегда, казались выпученными. Она широко улыбалась, и ее красные губы расплывались по лицу, словно разлитое вино. И хотя на вид она казалась безобидной, Розалинда никогда не забывала предупреждение отца о том, что в дни своей молодости леди Блант считалась одной из самых опасных интриганок при дворе.

– Хатберт хорошо вас встретил, леди Блант? – спросила Розалинда, прижимаясь щекой к щеке гостьи.

– Да. И прошу, называйте меня Порфирия.

– Порфирия, – повторила Розалинда.

«О Боже, – подумала она, – все гораздо хуже, чем я предполагала!» Как, скажите на милость, следует обнимать кобру, чтобы она не задушила тебя в своих объятиях? Впрочем, как знать После смерти мужа леди Блант утратила влияние при дворе и, возможно, в своем преклонном возрасте ищет более спокойную компанию.