Романтика случайных связей

После того как Влад напился чаю и объелся печенья, он устремил свой пламенный взор на хмурую Леру. Вернее, он попытался это сделать. Но взгляд скользил по девушке, упирался в ее напряженное лицо и устремлялся в сторону обрадованной Сережкиной. Так глаза Кудрина полностью расслаблялись и давали отдых организму. Чувствовалось, что только эта женщина искренне радовалась его возвращению. Лера, сидевшая мумией, так и не вымолвила ни слова. Кудрин, сознательно отсидев целый час, не вытянул из нее ни одного слова, кроме вздохов, мычания и угуканья. Досадливо морщась, уходя, он предложил Лере проводить ее сегодня после работы до дома. Но та лишь кивнула и налила себе очередную чашку чая. Лишь бы не разговаривать с ним. «Странное поведение, – подумал Влад. – Обиделась и сидит, куксится. Не поверила, что я болел. Нужно было не бриться». Решив для себя, что ничего страшного не случилось, девчонка посидит, покуксится и оттает, он пошел искать директора. В силе собственной красоты и обаяния Кудрин нисколько не сомневался. Столько девушек прошло через его дурные привычки, и ни одна до сих пор не жаловалась. Все оттаивали, как только он вновь обращал на них свое внимание. Эта не станет исключением, тем более в маленьком городке он, Влад Кудрин, – первый парень на деревне. Напевая веселую песенку про гусей, живших вольготной жизнью у бабуси-пенсионерки, он исчез с поля зрения сотрудниц фабрики.

– Все, отчалил, – сообщила девушкам Сережкина, караулившая отход Кудрина у двери. – Какой мужик! Морозова, что ты ломаешься?! Он фактически предложил тебе вступить с ним в отношения, а ты сидишь сиднем и слова не скажешь!

– Такие отношения мне не нужны, – твердо заявила Лера.

– Ах, какие мы гордые, – недоумевала Сережкина, – вот и сидим без отношений. Я бы за ним на край света!

Подруги переглянулись и хихикнули.

– Над кем смеетесь?! Над собой смеетесь! – изрекла Сережкина и направилась сама мыть чашки.

– Она права, – вздохнула Лера, – смеюсь над собой. Буду лет через пять сидеть, как она, и жаждать встречи с подобием Кудрина. Так, может, лучше сейчас и начать, чтоб не откладывать в долгий ящик?

– Ты что? – возмутилась Лялька. – А как же любовь? Как же Молохов? Вчера ты говорила, что серьезнее не бывает.

– Кто их знает, этих мужчин? У Молохова жена под боком, Кудрин одинок, так же как и я. Поплыву по течению. Пусть будет то, что будет, – философски решила Лера.

– Девчата, – вернулась с чистыми чашками Сережкина, – я решила худеть и начинать нравиться мужчинам! Какие еще диеты вы знаете, кроме морковного салата? Давайте, делитесь.

Рабочий день прошел бы зря, если бы не одно обстоятельство. То, что Лялька «села на своего конька» и принялась расписывать все диеты мира в калориях и бульках (одна из последних фишек супермоделей: с утра принять три бульки виноградного сока, в обед – пять булек томатного, на ужин – четыре яблочные, и ни булькой больше! И так жить целую неделю, пока не откинешь вес или копыта, кому как повезет), было еще полбеды.

Беда пришла от местного телевидения «Происк», занимающегося поисками новостей и рекламой. На этот раз корреспонденты телевидения радовались вместе с коммунальщиками и строителями, ударяя первым ковшом в землю, подготовленную под рытье котлована для обустройства на ней фонтана. Серебристые брызги перекрыли все восторженные вопли и привлекли внимание общественности, собравшейся рядом со строителями. То, что увидела общественность, не вписывалось ни в какие рамки действующего законодательства. После нескольких копков огромного ковша на поверхность была извлечена вместе с землей масса мелких монет странного достоинства с непонятной символикой. Монеты подлетели вверх и звонко опустились на облаченные в каски головы строителей.

Слесарь коммунального хозяйства Семен Аркадьевич, получив по затылочной части головы скоплением металла, не на шутку разволновался. В последнее время ему многое пришлось пережить: недопитую заначку водки, безжалостной рукой жены вылитую в унитаз, фонарь, припечатавший на лбу огромную шишку, бессонные ночи возле ветхих городских подземных коммуникаций… И вот, когда судьба, казалось бы, улыбнулась ему своими кривыми зубами и он стал героем телепередачи, она послала ему новое испытание. Он решил на этот раз не оставлять без внимания членовредительство и обратиться в суд на местную власть. «В каком это государстве, скажите на милость, – злился Семен Аркадьевич, – разрешено законом сыпать на головы своим согражданам монеты непонятного достоинства?!» Он поймал одну монету, звонко ударившуюся о его каску, и попробовал на зуб. «Да, – расстроился Семен Аркадьевич, – не доллар».

– Люди! – закричала случайно оказавшаяся рядом с ним соседка Леры Капустина. – Из-под земли деньги сыплются! – И кинулась собирать странные монеты.

– Снимай! – Корреспондент местного телевидения сразу же ухватил сюжетную линию и заорал на оператора: – Сейчас же все снимай! – Испуганный телеоператор растерялся и кинулся раздеваться.

– Деньги?! – сквозь похмельный синдром сообразил Семен Аркадьевич и с испугу проглотил укушенную монету.

То, как жители города и его гости ползали по центральной площади и собирали старинные монеты, телевидение показало тут же в прямом эфире и выдало очередной сенсацией. Новость распространилась со сверхзвуковой скоростью, и, пока правоохранительные органы успели оцепить площадь, монеты были собраны. Довольные горожане и Семен Аркадьевич выслушали целую лекцию о том, что они являются расхитителями государственного имущества и подлежат немедленному аресту. В арест никто не верил. Не поверили и Молохову, который пришел к месту выброса, оценил монеты как специалист и сообщил, что особой ценности, кроме исторической, они не представляют. Народ разошелся только поздно вечером, когда у него изъяли в пользу государства все собранное «богатство». Семен Аркадьевич, один из немногих, уносил с памятного места в своем организме историческую ценность и расхитителем себя не чувствовал. Он прикидывал, какую ценность представляет эта монета в плане ее реализации в другие руки. Ради того, чтобы обладать ею, жена разорится на бутылку, нет, на две бутылки водки.

Лера с Лялькой как раз возвращались с работы, когда оказались сторонними свидетелями выкопанного клада.

– Финита ля комедия, – удрученно сказала Лялька, оглядывая окрестности, заполненные горожанами.

– Что случилось, девочки? – Около площади их догнал Кудрин, обещавший караулить Леру у проходной. Он задержался с директором и не смог вырваться раньше нее.

– Они клад нашли, – кивнула в сторону воплей Лялька.

– Клад?! – Лицо Кудрина побелело. – Уже нашли?! – Он еле сдержался, чтобы не побежать в толпу и не начать отбирать у наглых самозванцев откопанные деньги. Мир рушился в его глазах.

Лера стояла и глядела на Молохова, который самоотверженно пытался объяснить ее землякам, что монеты выплавлены из дешевого металла, ценности не представляют, в музеях таких тонны. Но если будет одной тонной больше, то это лучше, чем монеты сгинут в городских трущобах. Он метался среди толпы, как Икар, рвущийся к солнцу. Он отстаивал справедливость, он помогал восстановить правопорядок. Герой, он даже не задумывался над тем, что клада больше не существует. Что они вместе больше ничего не найдут. Там, в глубине, на самой-самой глубине, была закопана их с Лерой любовь, которую они так и не нашли. А могли бы.

Лера улыбнулась, глядя на Молохова. Точно, могли бы. Если бы не бесконечность этих «если бы». Кудрин стоял рядом с ней и смотрел на толпу, не желающую возвращать монеты. Он думал о том, что на их месте ни за что не отдал бы собранные деньги, только вместе с руками, пусть рвут, ему их так же жалко, как и деньги. Молохов в этот момент посмотрел вдаль и увидел Леру, стоявшую рядом с Кудриным. Она улыбалась ему от всей души, это было видно даже на таком расстоянии. Близорукий Молохов что не видел точно, то чувствовал сердцем. Лера стояла с женихом, с Кудриным, который нашелся и занозой зацепился в его жизни. «Черт с ними, пусть женятся и будут счастливы!» – подумал Гоша и снова обратился к толпе.

– Прикольная монетка. – К Лере с Кудриным подбежала Лялька. – Вот выторговала у Капустиной за десятку, пока вы тут пейзажем любовались.

– Подари! – воспламенился Кудрин и добавил уже тише: – На долгую память.

– Если только на долгую, – изумилась его реакции Лялька и протянула ему монету.

Весть о том, что клад все-таки найден, разлетелась по городу на крыльях «золотой лихорадки». Первой заболела Сережкина. Вечером она позвонила Лере и предупредила ее о том, что завтра берет больничный, так что Лере придется самой браться за баланс. Она всплакнула в трубку о несправедливости бытия и сознания и попросила к телефону Ляльку, голос которой ей удалось услышать. Вместе они начали обсуждать очередные диеты. Наслушавшись рецептов, Лера поняла, что Сережкина не просто заболела, она решила умереть голодной смертью. Вдоволь наговорившись о правильном питании для похудения, Лялька поскакала на кухню и провела ревизию в кастрюльках подруги.

– Ты же худеешь?! – не поняла ее энтузиазма Лера.

– К чему мне теперь худеть? Ник меня любит такой, какая я есть, в щели за сокровищами больше лазить не придется… Ты знаешь, – она села за стол и принялась жевать найденную котлету, – а все же жаль, что они нашли клад раньше нас. Я думала, что это будет что-то необыкновенное. Не в смысле ценности, хотя и это было бы неплохо, а в ощущениях. Представляешь, идешь сквозь тернии к кладу. И раз – вот он стоит, заветный сундучок. Открываешь его так медленно, медленно, сердце готово выпрыгнуть из груди, крышка сундука скрипит, не поддается… Но еще немного усилий – и крышка откинута. А там вот оно, заветное, сбывшееся, то, о чем мечтала. Ты мечтала о кладе?