Ромашка для Горыныча

Голоса стихают, я не слышу, что отвечает Олег. А потом ко мне приближаются быстрые, слегка шаркающие шаги.

— Вставай с пола, не сиди на холодном. Что этот гадёныш тебе сделал? — слышу над ухом.

— Ничего… Не успел… — выдавливаю сквозь плач и отрываю руки от лица.

Женщина вздыхает и качает головой.

— Ох уж, эта молодёжь! Завтра коменданту всё доложу! Вышвырнут этого гада из общежития, а может, и из института! Разве ж можно так… Пьёт, дебоширит. А сколько уж раз на него девочки жаловались — пристаёт и руки распускает. Вконец обнаглел!

Всё ещё судорожно всхлипываю, заливаясь горючими слезами, и пытаюсь вытереть лицо трясущимися ладонями.

Голова тяжёлая, щека горит, мысли скачут, как блохи. Что на Олега нашло? Какая муха его укусила?

— Варвара Андреевна, — прошу, — не надо докладывать…

— Ну уж нет, милая! Доложу, и пусть его выселяют! — гневно говорит она. — Всё общежитие от него на ушах стоит! Иди в комнату, не мёрзни тут, а утром придёшь к коменданту.

Собираю рассыпанный по полу пакет, поднимаю свалившееся с головы полотенце и бреду в комнату. Прикрываю лицо рассыпавшимися по плечам волосами, стараясь не встречаться взглядом с изредка попадающимися на пути студентами.

— Ого, Сонь! Что это с тобой? Ты откуда в таком виде? — дорогу внезапно перекрывает Милана.

— Упала в душе, — бормочу под нос, пытаясь обойти девушку.

Она хватает меня за руку, разворачивает к себе и оглядывает с ног до головы. А потом её глаза останавливаются на моей щеке.

— Интересно ты падаешь, — говорит, нахмурясь, — прямо на чью-то руку.

Закрываю лицо ладонью и отвожу взгляд.

— Это случайность…

По глазам вижу, не верит.

— Соня, ты с кем-то подралась? С Элиной?..

— Ни с кем я не дралась, — перебиваю. — Это просто случайность…

Голос срывается, и я торопливо обхожу девушку, чтобы снова не расплакаться прямо там.

Захожу в комнату и, как есть, ложусь в кровать. Верхний свет уже выключен, девчонки копаются в телефонах, поэтому моего состояния никто не замечает.

— Сонь! — окликает Рита. — Как у тебя там с Гориным? Ты так и не рассказала!

— Всё нормально, — тихо отвечаю. — В кафе сидели.

— А что с настроением? Уже успели поругаться, что ли?

— Нет, всё прекрасно. Просто очень устала. Спокойной ночи, девочки!..

Подружки уже хорошо меня изучили и знают, если захочу, я расскажу им всё сама. Поэтому больше не лезут со своими расспросами, а я лежу и перевариваю последние события.

Что нашло на Олега? Никогда ведь не обращал на меня внимания! Проходил, как мимо пустого места. Или я ему случайно попалась? Увидел, что кто-то зашёл в душ, и, с пьяных глаз, пошёл следом?

Голова пульсирует от вопросов. Чувство унижения сменяется обидой, а потом страхом.

Нельзя, чтобы Егор об этом узнал! Он же этого Олега разорвёт, закатает в асфальт. А дальше что? Проблемы у всех — у меня, у него. Весь институт будет шептаться, обсуждать, смотреть на меня, как на бедную жертву…

А потом ещё приплетут, что я этого Олега подговорила специально, чтобы ещё больше привлечь внимание Егора…

Пытаюсь дышать ровно, но внутри всё болит, и дурацкие слёзы текут сами по себе. Зажимаю рот ладонями, чтобы не всхлипывать.

Моя жизнь, действительно, качели. Только-только было хорошо, а не успела оглянуться, и всё опять уже хуже некуда…

И чем я перед Кем-то там наверху так провинилась?..

Глава 25

Говорят, судьбу не обманешь.

Решив не рассказывать Горину о том, что случилось вчера в душе, я совершенно не ожидала, что Олег расскажет обо всём сам. Причём наплетёт такого, что я теперь не знаю, как буду отмываться от вылитой на меня грязи.

Раннее утро, а всё общежитие уже гудит о том, что я ночью зажималась в душе с Олегом и творила там с ним такое, что и в некоторых порнофильмах не увидишь.

Особо бесстрашные остряки уже делают ставки, кто победит в неминуемой драке — каратист-призёр Горыныч или "мой герой-любовничек", который, как оказалось, КМС по смешанным единоборствам. Ну, и, конечно, обсуждают, куда и как далеко после этого меня пошлёт Горыныч.

Остальные студенты поделились на две группы: равнодушные, которых не интересует чужая личная жизнь, и сочувствующие — в основном, это девочки, тоже прошедшие через домогательства Олега.

Смотрю на кучу пропущенных от Горина и снова хочется плакать.

Девчонки в ужасе взирают на то, как я молча гипнотизирую вновь загоревшийся экран.

Горин звонит.

Экран долго светится, а потом гаснет. И загорается. Снова!

— Сонь, ты вообще собираешься разговаривать с Егором? — качает головой Алина, устав наблюдать за моими манипуляциями.

Поднимаю на подругу опухшие веки.

Алине с Игнатом повезло. Как с самого начала стали встречаться, так у них всё ровненько и гладенько идёт. Алина со свиданий приходит вся зацелованная и счастливая.

Да и у Риты с Артёмом, хоть они и не афишируют свои отношения, тоже всё движется довольно ровно.

И только меня всё время трясёт. Живу, как на вулкане. Недели не проходит, чтобы что-нибудь не случилось. И вообще, в последние месяцы проблемы снежным комом накатывают.

— Сонь, ну серьёзно, — Рита привычным жестом теребит рукав толстовки и выглядывает в окно. — Долго ты будешь его игнорить? Он же не просто так звонит! Представляешь, что у него в голове творится?

— Никого я не игнорю, — закутываюсь с головой в одеяло и рассматриваю трещину на стене.

— Может, хоть нам расскажешь, что на самом деле произошло? — Алина подскакивает со стула, подходит к кровати и нависает надо мной.

— Хватит надо мной нависать, — прошу устало. — Если я маленького роста, это не значит, что я ребёнок. Мне восемнадцать лет, и я могу решать свои проблемы самостоятельно.

— Лежать носом в стену нынче у нас называется решением проблем? — гневно возмущается Алина.

Тяжело вздыхаю и сажусь на кровати.

Ну что же им всем так неймётся, почему все всё время рвутся меня опекать?