Ромашка с шипами

И я сажусь в машину. Беспрекословно подчиняюсь. Тому, кого не собиралась слушаться. От кого планировала сбежать при первой удобной возможности.

Я подчиняюсь своему надзирателю!

Как овца.

Он заводит автомобиль, трогается. Раздается неприятный пиликающий звук.

– Пристегнись, – бросает он отрывисто.

Опять командует… И опять я подчиняюсь.

Глупо было бы бунтовать против ремня безопасности. Но я чувствую, как внутри закипает обида.

Зря он так себя ведет. Ох, зря…

Я тоже владею властными интонациями и тоже могу быть невыносимой. Просто я внезапно растерялась. Что вообще-то для меня не характерно.

Но я уже очнулась. Пришла в себя. Прогнала из живота стадо птеродактилей и снова стала занозой – так меня обычно называют друзья и родные.

Мы выезжаем из аэропорта и выруливаем на трассу. Я поворачиваюсь к Артуру и выдаю:

– А ты не такой уж пожилой.

Он бросает на меня быстрый взгляд. И снова утыкается в дорогу. На лице – полное отсутствие эмоций.

Я не собираюсь ему “выкать”. Я это решила еще в самолете. А сейчас лишь утвердилась в своем решении.

– Я думала, ты такой… лысоватый, с пузом. В общем, старый.

– Я старый, – устало произносит он.

Не глядя на меня.

– Да ладно, не прибедняйся. Ты еще вполне ничего. Седина у тебя красивая, благородная. Мышцы в тонусе, морщин почти нет.

– Зубы не хочешь оценить? – внезапно спрашивает Артур.

Без тени улыбки на лице. Все так же глядя вперед.

– Может, позже, – улыбаюсь я.

Я много чего хочу оценить. Но к зубам, честно говоря, особого интереса не испытываю…

Он снова молчит.

– А, знаешь, что мне в тебе нравится больше всего?

Не отвечает.

Это невежливо, в конце концов!

– Глаза, – выдыхаю я. – Они похожи на небо перед грозой. Да, еще задница у тебя ничего. Даже не знаю, что мне нравится больше. Глаза или задница…

– Прекрати! – рявкает он.

Ага!

Я его достала. Пробила его непрошибаемую броню.

И ведь я говорю чистую правду. Я совершенно искренна и открыта. Сейчас и почти всегда. Вот только люди почему-то думают, что это провокация и издевка.

А что думает Артур? Я не знаю. Но уверена, что теперь он обо мне думает. Он меня, наконец, заметил.

Нечего смотреть на меня, как на перхоть!

Глава 2

Артур

Я, значит, надзиратель.

Ну-ну.

И чего она на меня так таращится? Выпалила заранее заготовленную фразу, а дальше двух слов связать не может.

Я тоже облажался. Не сразу ее узнал. Долгих две минуты пялился на длинноногую красотку с дерзкой грудью, обтянутой футболкой. Не подозревая, что это и есть моя подопечная.

Завис, блин, как старый комп при виде новой навороченной игрушки.

Я просто устал.

Да и дочку Сан Саныча помню тощей пигалицей с острыми коленками, куцыми косичками и веснушками на носу. Я, конечно, догадывался, что она выросла. Но не предполагал, что она стала такой…

Блин.

Нафига я на это подписался?

Как будто у меня нет других забот, кроме как вытирать сопли этой малявке, которая изо всех сил старается казаться взрослой! А ведь я сам это предложил. И сразу же пожалел об этом.

Поспешные решения – не мой стиль. Обычно я все анализирую, взвешиваю “за” и “против”… Но тут, надо признать, у меня не было выбора.

Я очень обязан Сан Санычу. Он был моим преподом в универе и единственным, кто в меня верил. Когда у меня, после смерти отца, сорвало резьбу, он взял меня за шкирку и заставил прийти в себя.

Он помог с похоронами. Поддержал мать. Выбил мне повышенную стипендию, а сестренок устроил в колледж. Он отговорил меня бросать универ. Он постоянно внушал мне, что я талантлив и многого добьюсь.

Я не знаю, куда бы меня занесло без его поддержки.

И, конечно, когда он позвонил и сказал, что его дочь приезжает учиться в Москву, я не мог не предложить свою помощь.

У меня есть пустая квартира, купленная недавно. Соседняя с той, в которой я живу. Хозяева ее продавали, и я решил вложить деньги. Она стала чем-то вроде гостиницы для моих друзей и родных. И я предложил Сан Санычу этот вариант – на время, если надо.

Он был счастлив. И, кажется, решил, что это все будет на постоянной основе. И что его дочка будет будет не просто жить рядом со мной, а станет моей подопечной.

Разговор о квартире состоялся еще месяц назад. А инструкции по присмотру за деточкой я получил вчера.

И, как я понял, Ева тоже лишь вчера узнала, что поселится не с подругой, а со мной. Ну, не совсем со мной. Хотя… я сделал между квартирами внутреннюю дверь – для удобства общения с друзьями. Так что, по сути, все же со мной.

Блин.

Да… грудь у Евы выросла, а мозги, похоже, остались на уровне десятилетки. Она и тогда двух слов связать не могла, только пулялась в меня липкими шариками от дартса. И сейчас лопочет что-то невнятное.

Похоже, растерялась. Впервые одна в большом городе. И что я буду делать с этой невнятной клушей? Водить везде за ручку и менять слюнявчики?

Я смертельно устал. Не спал двое суток. Волновался, что рискованная сделка сорвется. А она была по-настоящему рискованной. Правда, мои расчеты показали, что все будет окей. И даже более того. Я убедил клиента рискнуть. Поставил на кон свою репутацию… И выиграл! Все прошло успешно. Я узнал об этом как раз перед тем, как ехать в аэропорт.

Я должен был бы радоваться.

Но я чувствую только усталость и опустошение. И раздражение, что приходится возиться с этой малявкой.

* * *

Что это было вообще?

Я так офигел, когда она начала хвалить мою задницу, что чуть не въехал в какой-то “Крузак”.

Беру свои слова обратно. Ева – не растерянная клуша. Она – провокаторша!

– Ты мне нравишься, – продолжает дерзить Ева. – А я тебе?

Я молчу. Реально не знаю, что сказать. Я впервые в такой ситуации, когда молодая девушка забрасывает меня сомнительными комплиментами и откровенно нарывается на ответные.