Ромул. Основатель Вечного города

В ответе Энея, дерзком и насмешливом, прозвучало не меньше твердости и присутствия духа, чем в речах Ахилла. Он подробно описал свою родословную, свои права на величие. Однако в заключение он заметил, что глупо и бессмысленно терять время в войне слов. Сказав так, Эней со всей силы метнул копье в Ахилла в знак начала сражения.

Копье попало в щит Ахилла и вонзилось в него с такой силой, что проникло через две пластины щита и достигло пластины из золота. Но пробить ее ему уже не хватило силы, и оно упало на землю. Затем Ахилл со всей силы швырнул свое копье в Энея. Эней присел на полусогнутых ногах, чтобы выдержать удар, и поднял над головой щит, застыв в ожидании. Копье ударилось в щит рядом с верхней кромкой и прошло насквозь через все пластины, из которых он состоял, скользнуло по спине героя и, дрожа, вонзилось в землю. В ужасе Эней выбрался из-под щита.

Поняв, что копье не достигло цели, Ахилл обнажил меч и кинулся на Энея, надеясь одолеть его в рукопашной схватке. Эней, оправившись от секундного замешательства, схватил огромный камень (по словам Гомера, больше, чем могут поднять два обычных человека) и уже был готов швырнуть его в наступавшего врага, когда сражение было внезапно прервано в результате неожиданного вмешательства. Похоже, боги и богини покинули свои заоблачные жилища на вершине Олимпа и собрались, невидимые, на месте поединка, чтобы следить за его ходом. Кто-то симпатизировал одному из бойцов, кто-то – другому. Нептун был на стороне Энея и увидел, как велика грозившая Энею опасность: Ахилл мчался на него с обнаженным мечом; тогда он встал между сражавшимися. По его воле поле битвы внезапно окутал волшебный туман, который всегда был наготове у бога морей; этот туман скрыл Энея из поля зрения Ахилла. Нептун вытащил из земли копье и бросил его под ноги Ахилла. Потом он подхватил Энея, поднял над землей и, невидимый, пронес его над головами солдат и всадников, стоявших рядами на поле боя. Когда туман рассеялся, Ахилл увидел свое копье, лежавшее у его ног; оглядевшись вокруг, он обнаружил, что его противник исчез.

В таком виде дошли до нас сказания древних о доблести и подвигах Энея под стенами Трои, о чудесном вмешательстве богов, спасавших его жизнь в минуты смертельной опасности. В те времена считалось, что этот эпос – правда, и все изложенные в нем события действительно имели место. Чудесные и невероятные явления, о которых шла речь, не вызывали никаких сомнений, так как полностью соответствовали религиозным верованиям. Эти сказания передавались из поколения в поколение, были горячо любимы теми, кто слышал и повторял их, отчасти благодаря их поэтической красоте и литературным достоинствам, отчасти благодаря возвышенным откровениям о богах и божественном мире.

Глава 4 Падение Трои

После взятия и разрушения Трои Эней, который, прежде чем осесть в Италии, был вынужден скитаться по всему свету, остановился в Карфагене. Там он, согласно древнему преданию, рассказал об обстоятельствах захвата и разграбления города и своего спасения.

Долгое время война шла с переменным успехом, но однажды часовые на стенах и башнях заметили странное движение в стане осаждавших, которое говорило о свертывании лагеря и подготовке к отъезду. Шатры были сложены. Греки собирали вещи и снаряжение. Корабли перетащили к морю, и на берегу шла бурная деятельность, указывавшая на подготовку к отплытию. Вскоре по городу распространились слухи, что грекам надоела затяжная война и они готовятся оставить поле боя. Разумеется, жители Трои смотрели на эти приготовления с огромной радостью, полагая, что их мечты и надежды самым неожиданным образом сбылись. Греческий лагерь был разобран и, наконец, оставлен. Войска отошли к берегу моря, где погрузились на корабли и отплыли. Убедившись, что осада снята, троянцы открыли ворота и толпами – солдаты, горожане, мужчины, женщины, дети – повалили смотреть на оставленный лагерь и праздновать избавление от врагов.

Первое, что привлекло их внимание, – огромный деревянный конь, который стоял на том месте, где был греческий лагерь. Троянцы собрались вокруг этого чудовища, гадая о его предназначении. Эней, рассказывая эту историю, говорит, что конь был размером с гору, но потом сообщает, что люди повезли его на колесах по улицам города. Особенно обращает на себя внимание тот факт, что они привязали веревки к шее коня, а не к его передним ногам, что было бы единственно возможным способом крепления, если бы фигура коня была огромной. Поэтому, используя это сравнение, мы должны представить себе небольшую гору. Возможно, Эней употребил слово «гора» лишь в метафорическом смысле, – так делаем мы, говоря, что океанские волны вставали, как горы. Но установлено, что даже в самый жестокий шторм гребни волн не поднимаются выше шести метров над общим уровнем.

Все же фигура была так высока, что произвела потрясающее впечатление на тех, кто ее видел. Троянцы собрались вокруг нее, недоумевая, зачем греки соорудили этого коня и оставили под стенами Трои. После того как прошло первое чувство удивления, троянцы стали думать, как поступить с этим чудом. Предложения были самые разные. Кто-то из военачальников высказал предположение, что это – священный дар, который надо отвезти в город и выставить в цитадели как военный трофей. Другой решительно не согласился с ним, заявив, что подозревает в нем скрытую угрозу, и посоветовал разжечь под этим чудовищем костер, чтобы в нем сгорели сама фигура и все коварные планы, которые могут в ней таиться. Третий потребовал разрубить коня на части, чтобы узнать, что у него внутри. В этот момент к ним подошел один из троянских вождей, которого звали Лаокоон, и стал горячо уговаривать их отказаться от сомнительного трофея. И в доказательство своих подозрений он швырнул со всей силы копье в бок чудовища. Копье, дрожа, воткнулось в дерево и загудело от удара.

Нельзя сказать, какое решение было бы принято о дальнейшей судьбе коня, если бы спор продолжался дальше. Но он был внезапно прерван новым событием, привлекшим внимание всех собравшихся. Они увидели, что с гор спускается толпа крестьян и пастухов и ведет с собой пойманного грека, которого они связали веревками. Когда пленника подвели ближе, взволнованные троянцы окружили его и, пылая жаждой мести, грозили убить. Он оглашал воздух горестными воплями и молил о пощаде.

Его бедственное положение и жалобные просьбы о снисхождении смягчили сердца врагов. Ярость толпы, окружавшей пленника, понемногу улеглась, сменившись намерением допросить его. Отвечая на их расспросы, грек сообщил им, что его зовут Синон и он вынужден был бежать от своих сограждан, которые хотели его убить. По его словам, греческие вожди давно хотели снять осаду Трои, погрузиться на корабли и отправиться восвояси, но моря и ветры ополчились на них, и все их попытки заканчивались провалом. Они отправились к оракулу Аполлона, чтобы узнать, чем вызван гнев бога морей. Оракул ответил, что они не смогут отплыть от Трои, пока не принесут искупительную жертву. Этой жертвой должен стать человек, которого выберет сам бог Аполлон. Услышав такой ответ, все войско оцепенело от ужаса. Смертельный жребий мог выпасть кому угодно, но вожди твердо решили испробовать этот способ. Улисс обратился к Калхасу, жрецу Аполлона, чтобы он указал того, кто должен будет умереть. Калхас долго ждал, когда на него снизойдет божественное откровение, и на десятый день объявил, что в жертву должен быть принесен Синон. По словам Синона, его товарищи очень обрадовались, что их миновала ужасная участь, и сразу начали готовиться к церемонии. Был воздвигнут алтарь. Согласно обычаю, жертву украсили, надев ему на голову гирлянды цветов. Однако в самый последний момент ему удалось сбежать. Он разорвал путы, которыми был связан, и спрятался в топком болоте рядом с берегом, где сидел, пока греки не уплыли. После этого он вышел оттуда и был схвачен пастухами. Синон закончил свой рассказ жалобами на свой горький жребий: троянцы, как он полагал, убьют его, а греки, вернувшись в родные края, в наказание за его побег отомстят его жене и детям.

Речь и манера рассказчика были убедительны, безыскусно звучали слова отчаяния, которыми он закончил свой рассказ. У троянских вождей не возникло сомнений в его правдивости. Они прониклись сочувствием к несчастному беглецу и вознамерились сохранить ему жизнь. Престарелый царь Приам, присутствовавший при этой сцене вместе с другими троянскими военачальниками, приказал развязать веревки, которыми крестьяне связали своего пленника, чтобы он мог свободно стоять. Царь обратился к нему с ободряющей речью: «Забудь своих соплеменников, их уже нет. С сегодняшнего дня ты станешь одним из нас. Мы о тебе позаботимся. А теперь скажи нам, что значит сей чудовищный идол? Зачем греки построили его и оставили здесь?»

Синон сделал вид, что в благодарность за великодушие, спасшее ему жизнь, готов сообщить своим благодетелям все, что знает. Он сказал, что деревянный конь был сооружен греками взамен Палладия, украденного ими из Трои. По словам Синона, греки построили коня такого огромного размера, чтобы троянцы не могли отнести его в город и не воспользовались его магической силой, способной защитить обитателей города.

Троянцы, затаив дыхание, слушали рассказ Синона и с готовностью поверили во все, что он говорил им: такую убедительность удалось ему придать своей речи. Общее мнение, которое ранее склонялось в пользу уничтожения коня, переменилось; в гигантском коне уже видели объект священного поклонения и начали строить планы его перевозки в город. Если у кого-то и оставались сомнения, как следует поступить, они были развеяны необычайным событием, случившимся в следующий момент, которое присутствующие расценили как божественную кару Лаокоону за то, что он оскорбил святыню, ударив коня копьем. Было решено принести жертву богу Нептуну. Тянули жребий; выпало, что ритуал должен совершить Лаокоон. Он начал готовиться к жертвоприношению, а два его сына помогали ему, когда из моря внезапно появились две огромных змеи. Они плыли по поверхности, подняв головы над волнами, пока не добрались до берега и не выбрались на сушу. Отсюда они продолжили свой путь, скользя по равнине: их тела блестели и переливались на солнце, глаза горели, а ядовитые раздвоенные языки грозили смертью любому, кто окажется на их пути. Люди в ужасе разбегались. Змеи, не обращая ни на кого внимания, направились прямо к испуганным сыновьям Лаокоона и обвились вокруг них. Вскоре ужасные кольца крепко сжимали трепещущие члены вопящих от ужаса жертв.

Лаокоон, который был недалеко от этого места, услышал отчаянные крики сыновей и, схватив оружие, бросился им на помощь. Но он не смог освободить их и разделил их ужасную участь. Змеи обхватили несчастного отца, как только он оказался в пределах их досягаемости, дважды обвились вокруг его шеи и тела, не ослабляя безжалостной хватки, с которой они держали слабеющие тела его сыновей. Подняв головы с раздвоенными языками, они зашипели, празднуя победу. Когда дело было сделано, они укрылись в близлежащем храме, где уснули, свернувшись кольцами у статуи богини, стоявшей у алтаря.

История Лаокоона известна в современном мире благодаря скульптурной группе, изображающей эту трагедию, которая была найдена два или три века назад при раскопках древних сооружений Рима. Эта статуя упоминается в трудах древнеримского историка Плиния, который описал ее, когда она еще стояла на своем месте в древнем городе. Он пишет, что над ней работали три скульптора – отец и двое сыновей, которые объединили усилия и мастерство, чтобы изваять из цельного куска мрамора Лаокоона, двух юношей и двух змей – пять живых существ, переплетенных друг с другом. В период упадка Рима эта скульптура была утеряна среди руин города и в течение многих веков была известна человечеству только по описаниям Плиния. Наконец она снова увидела свет, открытая три века спустя среди руин того сооружения, где, по описанию Плиния, она стояла. Скульптура сразу привлекла к себе интерес и внимание всего мира. Она была выставлена в Ватикане; владельцу земли, где ее нашли, была выплачена большая премия; с нее было сделано бесчисленное количество рисунков и слепков. Оригинал по-прежнему находится в Ватикане. Это одна из самых знаменитых скульптур древнего и современного мира.